Джеймс Роллинс - Пирамида

— Конечно нет. Я часто ем поздно, так что все в порядке. И... между прочим... э-э...

К счастью, еще один звонок прервал его лепет. Генри смущенно кашлянул.

— Извини, Джоан. Мне тут звонят. Я сейчас.

Он опустил трубку, сделал глубокий вздох и переключился на другую линию.

— Да?

— Профессор Конклин?

Узнав голос, Генри наморщил лоб.

— Архиепископ Керни?

— Да, я только хотел сообщить, что получил ваш факс и просмотрел его. То, что я увидел, явилось настоящим сюрпризом.

— Что вы имеете в виду?

— Знак скрещенных шпаг над распятием. Как бывшему историку этот символ мне хорошо известен.

Генри поднес к свету серебряное кольцо монаха.

— Мне он тоже показался знакомым, но я не смог вспомнить.

— Неудивительно. Рисунок довольно древний.

— Что это?

— Символ испанской инквизиции.

Дыхание застряло у Генри в горле.

— Что?

Перед мысленным взором профессора возникли камеры пыток и разрываемая раскаленным железом плоть. За столетия казней и мучений, совершаемых от имени религии, жуткое церковное судилище давно распустили и заклеймили позором.

— Судя по кольцу, наш мумифицированный монах был инквизитором.

— Господи! — вырвалось у Генри, на минуту забывшего, с кем он говорит.

Архиепископ усмехнулся.

— Я подумал, что вы должны это знать. Я передам вашу информацию в Ватикан и аббату Руису в Перу.

Разговор с архиепископом закончился. Генри сидел как громом пораженный, пока его не напугал звонок, раздавшийся в трубке, которую он так и держал в руке.

— О боже, Джоан...

Профессор переключился на линию Джоан, которая все еще ждала на проводе.

— Прости, что так долго, — извинился он. — Позвонил архиепископ Керни.

— Что он хотел?

Генри передал то, о чем услышал, все еще потрясенный новостью.

Джоан ненадолго замолчала.

— Значит, инквизитор?

— Похоже на то, — подтвердил Генри, приходя в себя. — Еще один элемент в нашей мозаике.

— Поразительно. Похоже, сегодня за ужином нам будет о чем поразмышлять.

У Генри на минуту вылетело из головы, что они собирались встретиться.

— Да, конечно. Увидимся вечером, — проговорил он с искренней радостью.

— Договорились.

Джоан поспешно попрощалась и повесила трубку.

Генри медленно сделал то же самое. Он не знал, чему удивился больше: тому, что мумифицированный монах оказался испанским инквизитором, или тому, что договорился о свидании.

Гил взбирался по лестнице единственной гостиницы в окруженном лесом городке Виллакуача. Деревянные ступеньки скрипели под тяжестью посетителя. Поздним утром от жары было трудно спрятаться даже в гостинице. Утирая с шеи пот разорванным рукавом, Гил вполголоса ругался. После ночной пробежки по джунглям ему досталась куча царапин и отвратительное настроение. Договорившись о встрече, он успел лишь немного подремать.

— Хоть бы он не опоздал, — проворчал Гил, поднимаясь к третьей лестничной площадке.

Убежав из палаточного лагеря американцев, охранник с восходом солнца вышел на дорогу, где, по счастью, наткнулся на местного индейца с мулом и кособокой тележкой, который за несколько монет согласился доставить его в деревню. Попав туда, Гил связался по телефону с человеком, который помог ему внедриться в группу американцев. В полдень они условились встретиться в гостинице.

Гил похлопал по спрятанному в кармане золотому кубку и подумал, что торговец антиквариатом выложит за такую диковинку кругленькую сумму. И хорошо: если нанимать бригаду для раскопок, ему понадобятся наличные.

Он провел рукой вдоль длинного ножа за поясом. Если надо будет, он убедит торговца согласиться с предложенной ценой. Гил не позволит чему бы то ни было становиться между ним и его сокровищами, тем более после того, какую цену ему пришлось заплатить.

Поднявшись по лестнице, Гил поправил повязку на обожженной щеке, решительно стиснул зубы, прошел по темному коридору, отыскал нужную дверь и постучался.

Ответил твердый мужской голос:

— Войдите.

Гил толкнул дверь — она оказалась незапертой. Едва он вошел в комнату, как его поразили две вещи. Во-первых, освежающая прохлада. Под потолком медленно вращался вентилятор, создавая легкий ветерок. Двойные застекленные двери были широко распахнуты и вели на маленький балкончик, выходивший в зеленый гостиничный двор. Откуда-то издалека сквозь душное тепло джунглей в комнату залетал прохладный бриз: белые кружевные шторы трепетали, а тонкая москитная сетка вокруг односпальной кровати колыхалась, словно паруса.

Однако больше, чем ветерок, Гила поразил хозяин комнаты, с которым ему впервые довелось встретиться лично. Спиной к балконной двери, небрежно закинув ногу на ногу, перед Гилом сидел в ротанговом кресле высокий мужчина. Одетый во все черное — от ботинок до застегнутой на все пуговицы рубашки, он держал в руке бокал с позвякивающим льдом, Судя по смуглому цвету лица, в жилах этого человека текла испанская кровь. Из-под черной шляпы на Гила оценивающе смотрели темные глаза, над верхней губой тянулись тонкие усики. Не улыбнувшись, хозяин номера лишь показал глазами на второе кресло, приглашая садиться.

Одетый в изодранную, пропотевшую одежду, Гил чувствовал себя, словно крестьянин перед особой королевской крови. Он ощущал в этом человеке жесткость, до которой самому ему было слишком далеко.

— Я... я принес то, о чем мы говорили.

Антиквар еле заметно кивнул:

— Тогда осталось только обсудить цену.

Медленно опустившись в кресло, Гил обнаружил, что примостился на самом краешке и не может откинуться на спинку. Неожиданно ему больше всего захотелось поскорее закончить сделку, какой бы ни оказалась цена, покинуть прохладную комнату и очутиться в привычной духоте шумного городка. Не в силах даже встретиться с собеседником взглядом, Гил уставился в окно — на шпиль городской церкви, тонкий белый крест, четко вырисовывавшийся на фоне синего неба.

— Покажи мне находку, — сказал антиквар и осторожно покачал бокалом.

Лед зазвенел, привлекая внимание Гила.

— Да, конечно.

Он проглотил сухой комок в горле, извлек из-за пазухи зубчатую чашу и положил на стол. На фоне золотой оправы ярко сверкнули изумруды и рубины. Глядя на драгоценного дракона, обвившегося вокруг чаши, Гил набрался смелости.

— И... и это еще не все, — добавил он. — С людьми и нужными инструментами к концу недели я мог бы достать в сто раз больше.

Не обращая внимания на его слова, «испанец» поставил бокал на стол, потянулся к кубку инков и принялся внимательно его разглядывать.

Гил стиснул руки от нетерпения. Пока антиквар изучал работу мастера, Гил не отрывал взгляда от вмятины на краю сосуда. Он боялся, что из-за этого дефекта цена резко упадет. Этот человек требовал, чтобы артефакты доставлялись только в хорошем состоянии.