Александр Сурков - По особо важным телам

— Говорить сейчас может?

— Нет. Часа через три-четыре. Он был в шоке, дали успокоительное.

Ну хоть постанову-то он, надеюсь, успел приготовить…

— Вещи его могу осмотреть?

— Тоже нет. Санитары все забрали. В больницу вызвали дознавателя, ему и передадут. Сами понимаете, огнестрел. Мы сразу же обязаны сообщать.

Не сложно, махая корочкой, надавить на врача и осмотреть бумаги. Но будет лишний шум, который теперь не нужен. Можно, конечно, поверить, что это педик сам себе яйцо отстрелил. Минеев до перевода служил в отделе по сексуальным меньшинствам, потому голубого в Таращенко распознал еще с утра, на заправке. Но как-то очень не вовремя это произошло. Нужно поговорить с обслугой, может, чего и скажут.

Отель был маленький, частный, и персонала в нем насчитывалось всего две боевых единицы — горничная с администратором. Горничная в это время бегала в магазин, а потому ничего не видела и не слышала.

Администратор выстрел прощелкал. Правда, рассказал две интересных вещи. Во-первых, в отеле имелся служебный вход, который оказался не заперт. Во-вторых, минут за двадцать-тридцать до того, как к дверям подлетела скорая, на ресепшен приходило трое военных.

- Что за военные?

- Не знаю. Они номер хотели снять. Им цена не понравилась. Поклянчили скидку для участников боевых действий, но я не имею права. Минут через пять или десять ушли.

— Откуда они, какие войска?

— Да я не знаю. Не разбираюсь. Обычные ребята, лет двадцать пять. Вежливые. Правда, шумные, все время друг на друга кричали, метались по холлу. Пару раз за дверь выходили, переговаривались. Мне показалось, что они собирались девочек привести.

— Ну хоть приметы какие-то запомнил?

— Да. У одного рука перевязанная висит.

Киллер, который сбежал из госпиталя, был ранен в плечо...

— А девки с ними никакой не было?

— Была! После них пришла с улицы, сказала «мальчики, все нормально!» Вот они с ней и ушли.

— Девка какая? Как выглядела?

— Обычная. Молоденькая совсем, но бойкая. И да, тоже военная.

— Что ж ты сразу не сказал, бля, урод!

Минеев, забыв про постанову, летел к машине.

Чудеса, конечно, случаются. Мог какой-то раненый боец, возвращаясь из госпиталя, встретить пару сослуживцев, а с ними боевую подругу, которая согласилась, из меркантильных соображений или же на общественных началах скрасить их суровый армейский быт. И пошла четвёрка снимать жилье. При этом в то же самое время некий киевский прокурор спросонок решил пистолет почистить, да и захерачил пулю себе в яйцо.

Звучит красиво, любой писака вцепится в сюжет мёртвой хваткой. Только вот не бывает в жизни таких совпадений. Стало быть, сбежавшие ночью из больницы бандиты каким-то образом вышли на след Таращенко. И пока одни отвлекали внимание, другие допросили его с пристрастием. После чего цинично поглумились и убыли в неизвестном направлении.

Тоже фантастика, но, как говорится, ближнего прицела. Потому что опять не сходится. Если их внизу было трое, а потом, видимо, закончив допрос, к ним присоединилась и девка, то это уже не два беглеца, а слаженно действующая команда… И двое других, что с раненым — явно не летуны. Тем лет за сорок, а этим, если верить админу, было по двадцать пять. Если так, то вопрос серьёзный. Значит, выбили из прокурора нужную информацию.

Что известно Таращенко? Да практически все! В таком случае что они будут делать? Козе понятно — ринутся спасать главаря.

— Где сейчас автозак, не знаешь? — запрыгнув в микроавтобус, спросил он у одного из своих бойцов.

— Да вот только что отзвонились. Пять минут назад выехал с блокпоста.

Изюмский блокпост. Суббота, 29 июля, 13:40

Ричер, объезжая очередь на досмотр, вылетел на обочину, подскочил к огневой точке, где укрывались от жары менты из дежурной смены, опустил стекло и сунул под нос корочку оторопевшему нацгвардейцу:

— НАБУ! Старшего ко мне, мигом!

Слово, ставшее волшебным после массовых арестов высокопоставленных жуликов, подействовало отлично. Минуты через три перед ним стоял, нервно оправляя помятое серо-синее камуфло, мусорского вида мужик. Понятно. Из старой гвардии. Этого нужно брать скоростным нахрапом.

— Где задержанный, которого прокурорские привезли?

— Так это. Уже уехали.

— Давно?

— Минут двадцать назад.

— Куда, на Харьков?

— Не, на Балаклею.

— Через Изюм?

— Да нет же! Вот, дорога на Донецкое, по левому берегу Северского Донца.

— Почему туда?

— Да кто ж их знает.

— Номера телефонов какие-то оставляли?

— Нет, только корочки. По ним из облуправы звонили, чтобы всяческое содействие. Поймите, мы же на службе.

— Ясно. Штаны суши и дальше УБД зарабатывай!

«Крафтер» загудел, как раненый мамонт, и, взревев дизелем, нагло поперек трассы рванул на уходящую в лес дорогу.

* * *

Автозак шел ровно, лишь изредка встряхиваясь на ямах. Конвоиры сидели рядком, молчали. Шульга мог без труда избавиться от наручников, но в этом не было ни малейшего смысла. Оружия у конвойных нет, не положено, именно на такой случай. И дверь здесь открывается только снаружи. К тому же неизвестно, где движется в настоящий момент машина.

Вот, началось! «Дристун» получил эсэмэску, открыл, прочитал, фальшиво скривился, с минуту поелозил для виду, после чего решительно надавил на сигнальную кнопку.

— Ну шо там у вас? —- спросил по громкой водитель.

— Слухай, под кустами где-то на минутку останови!

— Чего?

— Та снова живот скрутило! Тормози, бо ща прям тут навалю, тебе потом убирать…

— Ладно, ты старший — тебе решать! Тут понад речкой галявина. Место тихое, перекурим.

Машина резко подалась влево, секунды три-четыре проскакала по кочкам, затормозила.

Дверь открылась, впуская в сумрак фургона ослепительный свет.

— Усе, я мигом! — сказал уже на ходу конвоир.

— Дверь не запирай! — подмигнув Шульге, попросил водителя кураховский ветеран.

— Ладно. Тогда присматривай…

Подождав с минуту, мент подошёл к Шульге, открыл дверь, отстегнул наручники от решетки.

— Ну , братуха, давай!

Шульга, разгибаясь, что есть силы врезал конвоиру под дых. Перехватил за руку, не давая опомниться, приковал наручниками, в которых только что был сам. Вдавил в угол, шлепнул пару раз по щекам.

— Меня здесь будут кончать? Тихо говори, а то шею сверну.

Мент, испуганный вусмерть, несколько раз кивнул.

— Где они?

— За… за деревьями, у реки. Ты как отбежишь от машины, чтоб не задеть, они должны того… ну и в воду…

Ясно. План простой и вполне себе продуктивный. Прибили бы, как лося на загоне.

Точный удар под челюсть отбивает сознание минимум на четверть часа. Козел-провокатор обмяк на арестантском сиденье. Шульга осторожно приблизился к выходу, огляделся.