Валерий Барабашов - Незримые поединки

— Разоружить спящих. Тогда и…

— Рискованно, проснутся.

— Действуйте!

И склонялись над спящими бандитами тени, тихонько тянули из рук наганы, винтовки, обрезы… Многие остались уже без оружия, как раздался вдруг душераздирающий крик:

— Нас предали, братцы! Разоружают!!!

Началась паника, потасовка, раздались выстрелы…

Скоро все было кончено. Сорок пять пленных бандитов во главе с Бондаренко, связанные, шествовали под конвоем чекистов в направлении Богучара…

Полетела в Воронежскую губчека новая телеграмма.

Хитер и осторожен был главарь Безручкин. Бывший кадровый офицер царской армии, он хорошо знал тактику, уходил от прямых стычек с красноармейскими отрядами, не спешил объединяться с другими батьками. Но все сильнее сжималось кольцо вокруг банд, все активнее действовали красноармейские и чекистские отряды. Противостоять им можно было лишь крупными соединениями, организованными повстанческими отрядами.

Безручкин написал «батьке Ворону»:

«…Сообщаю, что вернулся из Тамбова, от Антонова. Получил от него указания. Прошу пожаловать ко мне вместе с начальником штаба. Жду вас в Дерезоватой, в три часа. С отрядом не приближайтесь, иначе будет открыт огонь. Приезжайте вдвоем. Нам надо договориться о совместных действиях».

Шматко задумался. Не ловушка ли это? Похоже, что «батьку Ворона» уже разоблачили и теперь зовут на расправу…

Думали всем штабом. Да, могло быть и так, что «Ворона» раскрыли — ведь одна за другой банды попадают в руки чекистов, а «Ворон» гуляет себе…

И все же Шматко решил ехать. Задание губчека было превыше всего.

Прощались скупо, без лишних слов. На лицах провожавших была тревога: увидят ли снова своего командира?

Поехали к Безручкину вдвоем — Шматко и Дегтярев. Скакали к Дерезоватой на добрых конях, разговаривали:

— Ну, Федор, держись. Случится что — не дрейфь. Живыми им в лапы не дадимся.

— Не думай об этом, Ваня. Уговорить надо этого гада Безручкина. Чтоб поверил нам.

— Будем стараться.

Их встретил у въезда в село конный разъезд во главе с заместителем Безручкина. В окружении бандитов Шматко и Дегтярев проскакали по селу к штабу.

Из дома попа навстречу гостям вышел сам Безручкин — пожилой, с генеральской бородой, щеголевато-торжественно одетый: в военном кителе, в суконных шароварах с генеральскими лампасами, в кавалерийских сапогах со шпорами.

Безручкин сошел с крыльца, подал руку «батьке Ворону», обнял его.

— Пошли в дом, командир.

И повторил приглашение Дегтяреву.

«Ох лиса! — думал Шматко, улыбаясь в ответ, стараясь вести себя естественно. — Мягко стелешь, атаман… мягко».

В комнате, куда они вошли, было полно бандитов. Безручкин представил гостей, и «хозяева» загомонили приветственно, заухмылялись: кажется, никто из них не верил, что «батько Ворон» — настоящий.

— Ну, братцы, выпьем за благополучие нашего общего дела! — предложил Безручкин. — За нашего гостя, брата Ворона!

Самогон был крепок.

Выпили по второй, потом еще. По всему было видно, что Безручкин задумал споить «брата». Шматко отодвинул очередной стакан.

— Все, хорош! Не за этим сюда приехали.

Безручкин внимательно, с ехидцей в желтых глазах смотрел на Шматко.

— А зачем, брат Ворон? Не за моей ли головой? А?

И выхватил вдруг из кобуры наган.

Шматко спокойно отвел его руку.

— Если через два часа я не вернусь к своим, ни одного из вас в живых не останется.

Безручкин заколебался. Убрал наган.

— Оставьте нас тет-а-тет, — распорядился он, но бандиты не поняли мудреного этого барского слова, лупили на «парламентариев» глаза.

— Вон! — заорал Безручкин и кулаком ахнул по столу. — Кому сказано?!

На переговорах остался и Дегтярев. С двух сторон стола с наганами наготове стояли два бандита.

Разговор Безручкина со Шматко был похож на допрос. Безручкин спрашивал все: где Иван родился, где служил, почему из красных пошел в банду батьки Махно, за что ненавидит Советскую власть, как думает продолжать борьбу…

«Ворон» обстоятельно ответил на все вопросы Безручкина.

Тот довольно шевельнулся на своем месте.

— Ну что ж, брат Ворон. Вижу, наш ты человек. Можно тебе верить. — И жестом велел телохранителям убрать оружие.

Безручкин поднялся, стал расхаживать по затоптанному полу горницы, рассуждал вслух:

— Командиром, брат Ворон, оставайся ты. Я буду… ну, политическим руководителем; это сейчас важно: всякие шатания могут быть, перегибы. За людьми пригляд нужен. А насчет объединения с другими отрядами… Что ж, давай, командир. Я подскажу атаманам.

Шматко пригласил Безручкина к себе — погулять, потолковать о делах. Тот, поколебавшись, согласился. Взял с собой человек пятнадцать, легко вспрыгнул в седло. Поскакали.

— Уж я потешился над этими красными, — с хохотком рассказывал Безручкин «брату Ворону». — Политической работой у батьки Колесникова руководил. Председателя губчека Алексеевского и губвоенкома этого, Мордовцева, по моему приказу зарубили… Вот их удостоверения, на память держу. Не простые: красные…

Безручкин рассказывал, а у Шматко дрожало все внутри.

«Все равно, гад, не уйдешь теперь, — сцепив зубы, думал он, — хоть сам погибну, а за товарищей тебе отомщу…»

За бугром их ждал отряд Шматко. Бандиты бросились «к своим», началось братание, объятия…

Безручкин тут же открыл митинг. Говорил он складно, пространно: о несостоятельности Советской власти, о «коммунистах-мародерах», которых народ ненавидит…

Именно в этот момент и бросился на Безручкина Иван Шматко…

Завязалась рукопашная схватка. Опешивших бандитов кого связали, кого зарубили шашками.

Безручкин, связанный по рукам и ногам, уложенный в телегу, страшно скрипел зубами.

— Перехитрил, красная сволочь!.. Старого дурака вокруг пальца обвел! Тьфу!..

Спустя месяц Иван Шматко докладывал в губчека, Кандыбину, о ликвидации банд.

Похвалив «батьку Ворона» за смелость и находчивость, Кандыбин долго расспрашивал его о положении на юге губернии, об оставшихся еще бандах, о том, как относится к ним население сел, о взаимодействии отряда Шматко с уездными подразделениями ЧК.

Членами коллегии губчека было сделано представление правительству о награждении Ивана Шматко, Прокофия Соболева, Федора Дегтярева орденом Красного Знамени. Все бойцы отряда были награждены ценными подарками.

А на следующий день «батько Ворон» снова ехал на юг губернии продолжать борьбу с бандитами.

К середине 1922 года вся Воронежская губерния была полностью очищена от многочисленных банд. Десятки банд были разгромлены. Около двенадцати тысяч бандитов обезврежено. Тридцать два главаря и организатора банд были взяты в плен, доставлены в губчека и после допросов предстали перед судом революционного трибунала.