Валерий Барабашов - Незримые поединки

…С наступлением темноты двинулись в путь. Пышин и Булыгин шли следом за Ильей. Он шагал уверенно и бесшумно.

Разведчики пересекли русло пересохшей реки, выбрались на ровное поле.

Они стали чаще останавливаться, приседать на корточки. Прислушивались к звукам и напряженно вглядывались в ночной мрак. Вели себя осмотрительней и осторожней, чем прежде: они уже были в логове врага!

Достигли леса, углубились в него по колее.

Когда дошли до указанного стариком вырубленного участка, сели у куста орешника. Было еще темно. Надо было ждать рассвета.

Пышин задумался. Сомнения все еще оставались. Не исключено, что фашисты послали через линию фронта подставное лицо, предателя, который попытался ввести в заблуждение советское командование. Для большей правдоподобности они могли положить в тайник фальшивку, сделать нам «подарочек» с ложной информацией. А если на делянке мины или засада? Эти мысли возникали и у тех, кто был с ним рядом. И капитан распорядился:

— Чтобы всем не попасть в ловушку, за пакетом отправится пока один Илья.

…Полоска горизонта на востоке чуть-чуть зарозовела. Незаметно гасли звезды. Пора было идти, и Пышин дал последнее наставление Ермакову:

— Если обнаружите пакет, не трогайте его, а хорошенько запомните, где и как он лежит, и — назад! В течение дня будем вести наблюдение. Если не заметим ничего подозрительного, заберем донесение и подадимся к своим. Ни пуха ни пера! — Капитан тронул Ермакова за локоть.

…Илья отсутствовал недолго, но минуты его ожидания показались вечностью. Обратно он приполз по-пластунски. Прерывисто дыша, заговорил:

— Нашел… Кисет плохо спрятан, кое-как забросан листьями и ветками. Я заранее приготовил сучок, чтобы откопать его, но он мне и не понадобился. Старик не обманул нас, донесение можно брать.

— Решения менять не будем, — сказал Пышин. — Подождем.

Разведчики опустились на дно балки и укрылись под ворохом срубленных, зеленых еще ветвей. Лежали на спине. Видели только небо и радовались, когда над ними в одиночку и группами пролетали самолеты с красными звездами.

Как только немного стемнело, Пышин скомандовал:

— Пора!

Он отвел вбок ветки и поднялся. Стремительно, но без шума вскочили Ермаков и Булыгин. И все трое направились к тому кусту орешника, где прошлой ночью с нетерпением дожидались рассвета.

— Я пошел! — сказал Илья, но тут же осекся.

К опушке кто-то медленно приближался. От неожиданности разведчики растерялись, присели. Напрягая зрение, различили контуры человеческой фигуры. Ближе, ближе… По еле заметной тропинке шла женщина в белой кофточке и темной юбке.

Капитан насторожился. Что делать? Отойти в кусты, спрятаться или подпустить поближе и спросить, что привело ее в эти глухие места? А вдруг она, увидев их, испугается, закричит и на ее голос примчатся фашисты? Тогда не убежишь. Пустят по следу овчарок — и крышка!

Михаил отошел метров на пять вправо, Илья отступил в противоположную сторону. Теперь незнакомка не заметит их всех сразу, и так им легче предупредить любую неожиданность с ее стороны. Едва она поравнялась с Пышиным, он тихо окликнул:

— Девушка!

Незнакомка резко остановилась, хотела что-то сказать, но капитан опередил ее:

— Вы местная?

— Да, местная! Живу здесь у родственников.

Илья и Михаил, слыша мирный разговор капитана и женщины, подошли, остановились рядом.

— Мы из окружения, — схитрил Пышин.

Незнакомка объяснила, по какому пути безопаснее перейти линию фронта. Она почти в точности повторила тот маршрут, по которому они пробирались сюда.

— Дорогу мы не знаем. Может быть, проводите немного?

— Если возьмете. — Голос незнакомки дрогнул.

— Как вас звать?

— Таня.

— А зачем пришли сюда так поздно?

Женщина тяжело вздохнула:

— Я здесь встречаюсь с немецким офицером… Вот он идет.

По вырубленной делянке важно вышагивал немец.

По знаку Пышина Таня немного прошла вперед. Офицер подался за ней. В один миг рослый Булыгин набросился на него, свалил и прижал к земле. Ермаков связал пленнику руки.

Теперь можно было идти за кисетом. Ермаков сделал это быстро.

…Было еще темно, когда разведчики встретились с солдатами на передовой. На машине их довезли до того дома, где временно обосновался полковник Тульке.

Уже рассветало, а Николай Антонович не ложился: с нетерпением ждал возвращения разведчиков.

Пышин вошел, отрапортовал о выполнении приказа.

— Вот пакет. — Виктор Поликарпович положил кисет на стол.

Вынув из него заклеенный и опечатанный конверт, Николай Антонович спрятал его в планшет.

— Товарищ полковник, мы захватили «языка» и привели с собой женщину, — доложил Пышин.

— С ними разберемся потом. Подождите меня здесь, я скоро буду…

Тульке вернулся минут через тридцать.

— В донесении очень важные сведения, — сказал он. — Представим вас к награде.

Эти два эпизода из своей фронтовой жизни рассказал мне Пышин. Человек скромный, сдержанный, он не любит много говорить о себе, считает, что биография человека раскрывается в его делах. Умением честно, с полной отдачей работать, свято выполнять свой долг советского гражданина и определяется, по его убеждению, ценность человеческой жизни. И с этим нельзя не согласиться.

Воронеж известен гостеприимством. Едут в наш город — и это не является преувеличением — со всего света: иностранные специалисты и студенты, артисты, журналисты, стажеры… У каждого из них есть в нашем городе важное дело — учеба в вузе, налаживание производственных контактов на промышленных предприятиях, встреча со зрителями или героями будущих очерков, книг, совершенствование познаний русского языка…