Залман Танхимович - Опасное задание. Конец атамана [Повести]

— Ты что, — удивился он, — хочешь, чтобы балтийский матрос товарищей предал? Без команды тыл открыл? Уползай отсель, пакость паршивая, а то я от тебя мокрое место оставлю.

Акылбек обиделся, лег рядом с матросом и вжал винтовку в плечо. Белые подобрались еще ближе и вот-вот ринутся с ревом на дымящуюся от укусов пуль эту прибрежную косу, ставшую вдруг совсем маленькой и совсем открытой.

Все, что происходило затем, осталось в сознании, как сон. Но когда почти вплотную выставились из камышей фуражки с желтыми околышами, и матрос, схватив гранаты, кинулся в гущу белых, плечо к плечу с ним бежал Акылбек, тоже с гранатой, хотя и не знал, как надо «стрелять» из нее.

И случилось невероятное. Цепь белых дрогнула и побежала.

Акылбек затянулся в последний раз и притушил об воду остаток цигарки.

— Матрос отобрал у меня эту, как ее забыл… грамáту будто звать, — вспомнил он, — и давай кричать, почему я чекушку не выдернул. Не порвется, оказывается, грамата, если чекушку не выдернуть. А кто знал? После уж матрос кричал на меня за чекушку, когда за нами Кадыр прибежал. Не знал я про чекушку. Вот беда какая!

Он поднялся с корточек, оглядел бухту, поправил рывком чапан. На косе загасли уже все костры. Луна окунула свой краешек в далекую каспийскую волну и таяла в ней, как сахар.

— Пойдем, однако, Избаке. Спать надо.

Долго не мог уснуть в ту ночь Избасар. Рядом, голова к голове, Акылбек. Он тоже не сомкнул еще глаз. Оба лежали, думали каждый о своем.

Еле слышно била о гальку притихшая после шторма волна. Акылбек глядел, как проклевывались сквозь мглу и снова исчезали в высоте звезды, а мысли его все возвращались к матросу. «Где он, живой ли?»

— Не спишь? — спросил он Избасара.

— Нет.

— Ленина мне красный матрос, о котором говорил тебе, дал. Василием матроса звать. Мы с Кадыром тогда три дня у красных прожили.

— Три?

— А знаешь, почему Василий не боялся белых?

— Нет.

— Ленин у него был. После Василий рассказал, что едва не застрелил меня, когда я испугался и в камыши бежать звал его.

— Ты бы не про камыш, про Ленина, — сон окончательно покинул Избасара.

— Я же говорил тебе, что Василий стрелял без шапки?

— Говорил.

— А в шапке у него («бескозыр» — шапка называется) была эта бумага, где лицо Ленина. Он смотрел на бумагу и не боялся.

— Он же стрелял. Когда смотреть было?

— Все равно смотрел, как ты не понимаешь, Избаке?

Трудно было расстаться Акылбеку с нарисованной уже позже в воображении картиной, и он сердито повел плечами. Когда успокоился, продолжил: — Потом меня учил про Ленина знать. Долго, все три дня учил. Я по-русски совсем плохо тогда понимал, а тут понял. Каждое слово Василия, как в сундук, в сердце складывал, чтобы не забыть. Мало ли! Какой батыр Ленин. А! — Акылбек приподнялся на локте. — У нас тоже батыры были. Много. Они хотели казахов от баев освободить. У других народов тоже. А силы у батыров мало было. У Ленина много. За Ленина казахи идут, башкиры, татары, русских сколько идет. Все, кто бедный, за Ленина, потому что Ленину, как брат, русский ли, узбек ли, казах. Он за всех. А на одного бая сколько бедняков приходится? Правильно я говорю?

— Правильно.

— Когда мы уходили от красных аскеров, Василий мне отдал лицо Ленина. Я его прячу, ловцам понемножку показываю, которых знаю.

— Смотри, дознается какой-нибудь беляк, пропадешь.

— Откуда узнает? Скоро мне еще Ленина дадут. Вот такого, — раскрыл Акылбек руки, — русский кузнец обещал.

— Кузнец? Откуда такой здесь?

— В Доссоре живет.

— Сюда зачем ездит?

— Значит надо, — усмехнулся Акылбек. — Он, как Василий, — и совсем тихо добавил: — большевик.

— Ты меня поведи скорее к нему.

— Тебя можно, — согласился Акылбек. — Ты же большевик, если оттуда пришел?

— Большевик.

— Мы с Байкуатом тоже. За Ленина мы. Ты не спишь, Байкуат? — позвал Акылбек в темноту.

— Не сплю. А он откуда родом?

— Кто?

— Ленин?

— Говорил Василий, в тюрьме он сидел, потом убежал. На чужую землю отправили, тоже ушел. Вот какой Ленин.

— Правда, сидел в тюрьме, много сидел, — подтвердил Избасар.

Байкуат вскинул над кошмой голову.

— Болтаете, как дети. Разве Ленина можно в тюрьму посадить? — и, помолчав немного, решительно ответил сам себе: — Нет, нельзя.

— Может, царь его схватил, раньше, пока не прогнали царя.

— Царь. Он никакого царя не боялся. Ничего вы оба про Ленина не знаете. Тут недалеко один старый человек живет. Все про Ленина знает. За сто верст к нему приезжают чабаны послушать, ловцы тоже приезжают. Он говорит, что Ленина, сына Ильи, зовут Владимир. Живет он в большой крепости, называется Кремил. Стены у Кремила такие, что две юрты в ряд станут, а высокие!.. — Тучи за такие стены хватаются. Никакой враг на кремильские стены не залезет. А врагов у Ленина ой-ой-ой! Много! Каждый богатый купец, бай, приказчик, староста, — враг Ленина. Он, у кого из них скот, у кого землю, рыбалку, у кого заводы всякие отнял и беднякам отдал. Только на нашем Каспии, поди, больше, чем двести врагов у Ленина живет. А еще десятников сосчитать, э-э, тогда тысяча наберется. Тогда по всей земле сколько? Это не я говорю, — счел нужным пояснить Байкуат. — А тот акын, который возле Ракуши живет. Он хорошо знает, как лезут на Кремил враги Ленина. Зубами от ярости камни на стенах грызут, а Ленин и не смотрит на них. Он с бедняками говорит. К нему люди со всех степей и аулов едут. От русских, от казахов, от англичанских даже. Все с обидами на свою собачью жизнь, на баев идут к нему. Придут, спрашивают, долго, нет осталось терпеть? Когда он их счастливыми сделает? Ленин послушает, улыбнется, и свет по комнате пойдет. Он опять походит быстро от стены до стены и скажет: «Счастье — это птица, в руки не залетит, поймать надо».

— Ты, друг, путаешь, — оборвал Байкуата Акылбек. — Так не старик, так русский Василий рассказывал.

— Он тоже, поди, от старика слышал, — нашелся Байкуат и недовольно поморщился, — сбил ты меня со слова, Акылеке. — Заложив за щеку насыбай и объявив, что вспомнил как дальше, продолжал:

— Поймать, говорит Ленин, надо птицу. Еще много разного объясняет он беднякам: откуда богачи появились, как их надо прогнать. Всех. Как без них жить. Богатых-то сколько? Тьфу. Совсем мало. А бедных, как песку на берегах моря. Вон сколько песку, — широким жестом повел вокруг Байкуат, — Ленин и говорит: сколько вас, видите? Соберитесь в кучу, в один отряд. И идите гнать баев. Люди слушают и делают, как говорит Ленин.

Байкуат умолк.

— А что же, так и не возьмут Кремил враги? — поддавшись очарованию услышанного, спросил уже знавший наизусть эту легенду Акылбек.

Байкуат как бы очнулся.

— Нет, враги, конечно, лезут и лезут. Когда им совсем мало останется лезть, тогда к Ленину подходят его большевики и говорят про врагов. Он послушает, опять улыбнется. Ты же знаешь, Бейсеке, — повернул голову к другу Байкуат, — как Ленин улыбается?