Серена Валентино - Малефисента. История темной феи

Они улыбнулись друг Другу, радуясь такому взаимопониманию. И Цирцея, не видя причин что-либо скрывать, поделилась с ней новостями от Малефисенты.

– То есть... – не совсем уверенно начала Белоснежка, озабоченно поглядывая на Цирцею, – ты считаешь, что Малефисента говорит правду о твоих сестрах? По-моему, ты все же сомневаешься.

Цирцея остановилась у подножия невысокой лесенки, ведущей к входу в домик сестричек, и задумалась над заданным ей вопросом.

– Не знаю, – честно ответила она наконец, доставая из кармана небольшой мешочек. Из этого мешочка она взяла щепотку блестящего сапфирово-синего порошка и высыпала его на ладонь Белоснежке. Порошок так ярко сверкал на солнце, словно и в самом деле был сделан из сапфиров. – Теперь подуй вон в ту сторону, – сказала Цирцея королеве, указав рукой, в какую именно.

Белоснежка сделала, как ей было сказано, сдув облачко порошка, и внезапно ее глазам предстало жилище сестричек. Не удержавшись, королева совсем не по-королевски ахнула.

Дом сестричек и скрывавшее его колдовство совершенно поразили ее. До сих пор ей не приходилось видеть ничего подобного. Признаться, раньше она вообще не задумывалась, как и где живут сестры-ведьмы. Ей всегда казалось, будто они просто возникали из какого-то мрачного вихря, когда вдруг решали помучить кого-нибудь из своих жертв, а потом, сделав свое черное дело, снова растворялись в облачке дыма – до тех пор, пока не настанет пора для какой-нибудь очередной пакости. Однако их дом оказался совершенно очаровательным: даже его крыша походила формой на ведьминскую шляпу.

Переступив порог и оказавшись в светлой просторной кухне с большим круглым окном, королева первым делом увидела за ним яблоню.

– Это, случайно, не...

Цирцея прикусила губу, сокрушаясь, что не догадалась спрятать дерево.

– Боюсь, что так. Мои сестры любят хранить разные вещи на память о своих... гм... проделках.

Белоснежка нахмурилась:

– Я бы не назвала проделками то, как они много лет терзали мою семью.

Впрочем, Белоснежка и сама быстро поняла, что для Цирцеи выбор слова помягче был скорее способом самозащиты. Королева и сама прибегала к этому спасительному приему, говоря о своей матери как о двух разных женщинах, одну из которых она так любила сейчас, а другая когда-то пыталась ее убить. Но как бы Белоснежка ни старалась разделить их в своем сознании, завистливая убийца и любящая защитница были одним и тем же человеком.

Услышав мысли королевы, Цирцея вздохнула:

– Так и есть. Я очень рада, что мы понимаем друг друга. И возможно, даже больше, чем нам сейчас кажется. У меня такое чувство, что мы очень подружимся. Я уже тебя полюбила.

– Я чувствую то же самое, – улыбнулась Белоснежка. – После всего, что ты мне рассказала, мне кажется, будто я знаю тебя уже давным-давно. И ты так многим поделилась со мной, хотя за последние дни тебе пришлось столько всего пережить... У меня такое чувство, словно я прошла через эти испытания вместе с тобой. Знаешь, мне так странно находиться здесь, в доме твоих сестер. Я ведь много лет размышляла, кто же они такие на самом деле. И о том, что сделало их такими и почему они преследовали меня все детство. Они ведь до сих пор приходят ко мне во снах.

– В самом деле? – нахмурилась Цирцея. – Мне очень жаль это слышать. Если они насылают на тебя плохие сны, я постараюсь как-нибудь это прекратить.

Теперь у Цирцеи появилась еще одна причина сердиться на сестричек. Оказывается, после всех этих лет они еще продолжают мучить Белоснежку! Цирцею это разгневало даже больше, чем она готова была признаться самой себе.

– Прошу, проходи, садись и устраивайся поудобнее. Сейчас я приготовлю чай, – сказала Цирцея, уловив, что Белоснежка сама толком не понимает, почему она здесь оказалась.

Королеве вдруг пришло в голову, что она вполне могла просто послать книгу с гонцом. Зачем она вообще сюда явилась? Разве это не было бесцеремонно с ее стороны, учитывая, через что Цирцее пришлось пройти за последнее время?

– Я ведь сама послала тебе заклинание перемещения, чтобы ты могла посетить меня лично, Белоснежка, – улыбнулась Цирцея. – И я очень рада видеть тебя здесь.

Белоснежка без лишних слов протянула ей книгу волшебных сказок, которую захватила с собой:

– Забирай ее. И позволь мне самой приготовить для нас чай. Терпеть не могу чувствовать себя бесполезной. И раз уж я совсем не разбираюсь в колдовских книгах, поручи мне какие-нибудь дела попроще. Скажем, заварить чай и приготовить что-нибудь поесть.

Цирцея снова подумала, что такой милой собеседницы, как Белоснежка, она еще не встречала. Иногда она даже забывала, что разговаривает с королевой.

– Но тебе вряд ли приходится заниматься такими вещами. За тебя их должны делать слуги.

Белоснежка рассмеялась, звонко и искренне:

– Когда я жила в домике семи гномов, мне приходилось заниматься и готовкой, и уборкой. Так что уж с заварочным чайником я как-нибудь справлюсь. Я же вижу, что тебе не терпится поскорее приняться за книги твоих сестер и эти сказки, что я принесла. И я догадываюсь, что ты тревожишься, оставив Нянюшку так надолго наедине с Малефисентой – даже если ей самой, может быть, этого хочется. Так что принимайся за свои дела и не беспокойся обо мне.

Цирцея улыбнулась проницательности Белоснежки. Конечно, она не сомневалась, что Нянюшке вполне по силам постоять за себя, но не могла представить, что та, с ее любящим сердцем, способна причинить хоть какой-нибудь вред Малефисенте – даже в порядке самозащиты. Отложив книгу сказок Белоснежки в сторонку, она открыла один из гримуаров сестричек.

Тем временем Белоснежка, заглянув в кухонный буфет в поисках чайной посуды, наткнулась на очень красивую чашечку – темно-синюю, с золотым узором, внезапно пробудившую в ней смутные детские воспоминания. Она была почти уверена, что у ее матери был точно такой лее сервиз. Белоснежка даже хотела сказать об этом Цирцее, но не решилась отвлечь ее от поисков.

– О боги! Кажется, они в самом деле мои родительницы! – воскликнула вдруг Цирцея. Ее лихорадило от накатившего волнения и ужаса. Сердце так бухало в груди, что иногда ей казалось, что она вот-вот рухнет без чувств.

– Цирцея, что с тобой? – встревожилась Белоснежка. – Ты что-то нашла?

– Нет... Прости, что я так несдержанно себя веду. Просто сейчас мне кажется, что Малефисента сказала правду, и меня это очень взволновало, – призналась Цирцея.

– Я могу тебе чем-то помочь? Может, принести тебе воды? – Ласковый голос Белоснежки разносился по дому как нежный звон колокольчика.

Цирцея подняла глаза на нее:

– Прости, Белоснежка, я так потрясена. И, честно говоря, не представляю, с чего начать поиски в этих книгах. У меня голова идет кругом.