Антон Ульянский - Мир приключений, 1925 № 03

— Представьте себе только, — говорил один. — Он уверяет, будто как-нибудь покажет нам, что можно закрепить человеческое изображение на куске стекла, и изображение не только останется на нем навсегда, но может быть несколько раз отпечатано на бумаге. Он называет это «фотографией».

— Мне он рассказал еще более необыкновенную вещь, чем это, — добавил другой. — Он уверяет, что как-нибудь возьмет восковую пластинку, предложит нам говорить и петь около нее, и восковая пластинка запомнит каждое слово и повторит безошибочно речи и песни, и притом много раз, и даже через несколько недель, если мы пожелаем. И он говорил, что этот «фонограф» — так он называл это — точно передаст даже интонации каждого человеческого голоса. Во истину, парень, должно быть, сошел с ума.

— А мне, — сказал третий, — он говорил, что знает, как сделать машину, при помощи которой он будет в состоянии проникнуть взором внутрь человеческого тела. Он сморил, что станет возможным видеть даже пулю, даже засевшую в человеческой груди.

— Это еще ничего! — прервал четвертый. — Мне он рассказывал, что старается достать капитал, достаточный для постройки каких-то почтовых карет и лодок, которые будут двигаться паром. Он говорил, что паром он может привести дюжину тяжело нагруженных повозок в движение со скоростью шестидесяти миль в час, и даже еще скорее! Что за нелепая мечта? Но этого ему мало, он говорил, что знает, как построить летающую машину, которая будет делать по двести, миль в час! Ни одна птица не может летать так быстро, и вполне понятно, что если даже когда-нибудь изобретут летающую машину, то она будет такой тяжеловесной и неуклюжей, что не сможет летать даже так быстро, как птицы, наиболее медленно летающие.

— Затем, вам следует также послушать, что он говорит об электричестве. У Вениамина Франклина большие познания по электричеству, но послушали бы вы, что говорит этот молодец. По его словам, он может добыть электричество посредством напора воды, и оно будет совершать за нас всю нашу работу. Он, должно быть, забыл, как только что говорил, что это будет делать пар. По его словам, электричество будет двигать наши почтовые кареты, заставив работать наши машины, вспашет наши поля, подметет полы в наших домах, и даже даст нам более яркий свет, чем дают наши лучшие восковые свечи. Что вы думаете по этому поводу?

— Мне он рассказал еще кое-что, — громогласно заявил случайно оказавшийся тут же химик — очевидно, самый образованный человек среди них. — Он просил меня дать ему в долг некоторые химические продукты и рассказал, что знает, как построить аппарат, который даст ему возможность говорить отсюда, из Филадельфии, с каким-нибудь человеком, находящимся в Англии. Но я его ловко изобличил. Мне случайно известно, что звук проходит только 1.080 футов в секунду, а так как растояние до Англии равняется трем тысячам миль, то произнесенные здесь слова достигнут Англии более, чем через три часа, и три часа нужно на обратный путь — шесть часов для того, чтобы получить ответ на вопрос. Он такой невежда, что думает, будто ответ можно получить сразу [1] Прим. автора: Может быть, уместно и полезно сообщить моим более юным читателям, что в телефоне путь проходит не звук, а электрический ток. Поэтому речь может передаваться на тысячи миль в одну долю секунды. ).

И беседа продолжалась в том же духе. Некоторые думали, что Сайлес, вероятно, продался дьяволу, а более передовые склонялись к тому мнению, что он человек ненормальный.

Все попытки Сайлеса получить финансовую поддержку для осуществления его проектов потерпели неудачу, и он увидел, что первую сумму денег ему удастся получить, если он сделает и продаст какое-нибудь простое изобретение. Ему пришла в голову мысль об игрушке — резиновом ручном мяче, изобретатель которого, говорят, стал миллионером; но у Сайлеса не было резины, а у детей 1776 года не было денег на игрушки. Тогда он вспомнил о безопасных булавках и об изогнутых головных шпильках. С большим трудом достал он твердую проволоку и сделал несколько булавок и шпилек. Но проволока оказалась слишком мягкой, а дамы слишком отсталыми, чтобы употреблять эти новинки, даже когда им давали их даром.

Единственная надежда у него оставалась теперь на свидание с Вениамином Франклином. Этот великий философ и государственный деятель был в то же время ученый и человек передовых идей. Франклин находился тогда в Филадельфии и радушно принял Сайлеса. Так как Сайлесу удалось с некоторым количеством меди, цинка и серной кислоты сделать простую гальваническую баттарею и притом за двадцать четыре года до того, как Вольта изобрел свой знаменитый Вольтов столб, предшественник современных гальванических батарей, то Франклин обрадовался открытию, доказывающему существование электрического «тока». До того электричество было только статическим и получалось при помощи электрической машины. Вскоре с этой батареей и с куском проволоки Сайлес продемонстрировал великому философу устройство простого телеграфа с точками и черточками.

Франклин признал осуществимость изобретения, но отнесся к нему только как к научной игрушке.

— Придумано это, — сказал он, — в высшей степени остроумно, но не будет иметь никакого практического значения. На что нужен этот «телеграф», как вы его называете. Если новости хороши, то мы их получим, а если плохи, то тоже довольно скоро услышим о них!

Сайлес попытался объяснить, какое преимущество получат колонисты, если телеграф будет передавать им заблаговременно известия о передвижении британских войск.

— Но, — возразил Франклин, — что помешает неприятелю перерезать проволоки? Кроме того, подумайте о расходах! И англичане сами скоро научатся применять это изобретение.

Тогда Сайлес сделал попытку объяснить устройство «безпроволочного телеграфа», но тут Франклин не мог усвоить его объяснений. Сайлес попробовал уцепиться за другое и изложил принцип динамо-машины. Он изолировал проволоки, обмакнув их в воск и согнув их в виде простых электромагнитов, и показал, как превратить механическую силу в электрическую. Эта идея тоже понравилась Франклину, хотя он не придал изобретению никакого практического значения.

— Подумать только, какая затрата энергии понадобится для подобной машины, — сказал он. — Вот вы затратили энергию одного человека, чтобы получить очень слабый ток. Вы говорите, что мы можем воспользоваться нашими водяными колесами для получения электричества; но это было бы слишком раззорительно. Почему водяным колесам не производить работу непосредственно, самим, как они это делают теперь на наших мельницах, перемалывая нам муку и распиливая бревна?