Жюль Верн - Швейцарский Робинзон; Вторая родина

— Ну, может быть, мне и не хватает пока знаний, — заявила молодая девушка, — но никто не может упрекнуть меня в отсутствии трудолюбия и терпения.

— А с трудолюбием и терпением… — поддержал девушку Эрнст.

— …воздвигают маяки высотой двести футов над уровнем моря, — закончил за всех Жак. — Так что я очень рассчитываю на Анну, пусть она заложит первый камень.

— Я к вашим услугам, господин Жак, — улыбнулась ему девушка.

А утром двадцать пятого июля произошел один разговор, и о нем следует упомянуть особо.

Церматт и его жена находились в своей комнате, когда к ним вошел Эрнст. Его более обычного серьезный вид и сияющие глаза свидетельствовали, что произошло что-то необычное. Он только что сделал открытие и пришел поделиться с отцом тем, что должно, по его мнению, иметь в будущем важные последствия для колонистов. Эрнст передал отцу небольшой предмет, находящийся у него в руках.

Это был один из тех камней, которые юноша подобрал на берегу во время плавания с Уолстоном к верховьям реки Монтроз.

Церматт взял камень в руки, удивился его тяжести и спросил сына, зачем он его принес и что все это означает.

— Камень стоит того, — ответил сын, — чтобы к нему отнестись с большим вниманием.

— Но почему же?

— Потому что это настоящий золотой самородок.

— Золотой самородок? — поразился Церматт и, приблизившись к окну, стал внимательно рассматривать его при свете.

— Я говорю это вполне ответственно, ибо я сделал анализ нескольких частиц и могу утверждать, что в камне содержится значительная доля чистого золота.

— И ты уверен, что не ошибся?

— Нет, отец… нет!

Весь этот разговор госпожа Церматт слушала, не вмешиваясь и не проявляя ни малейшей заинтересованности, не пытаясь хотя бы рассмотреть этот необычный камень, настолько был он ей безразличен.

— В овраге близ Монтроза я видел много таких камней, следовательно, там есть золото!

— Но что нам до этого? — спросила наконец Бетси, и Церматту послышались нотки пренебрежения в этом вопросе жены.

— Дорогой мой Эрнст, ты никому об этом открытии не говорил? — спросил он озабоченно.

— Никому, отец.

— И хорошо сделал. Это вовсе не значит, что я не доверяю твоему брату или господину Уолстону. Но надо хорошенько поразмыслить, прежде чем разглашать этот секрет.

— Но чего тут опасаться, отец?

— На данный момент — нечего, а в будущем — очень многого! Стоит только всем узнать, что в Новой Швейцарии есть золотоносные земли и встречаются даже самородки, как ее наводнят золотоискатели со всего света. А вместе с ними придут зло, беспорядки, преступления, — короче, все то безобразие, что связано обычно с открытием и добычей драгоценного металла. Разумеется, то, что нашел ты, найдут в свое время и другие, залежи на реке Монтроз будут когда-нибудь открыты. Дай Бог, чтобы это произошло как можно позже. Ты хорошо сделал, сын, что никому ничего не сказал, будем же хранить эту тайну!

— Очень разумно все, что ты только что сказал, — поддержала мужа Бетси. — Не будем никогда об этом говорить и никогда не отправимся больше в те места… Предоставим воле случая распорядиться тем, о чем мы сейчас узнали, или, вернее. Всевышнему, в руках которого все земные сокровища.

Отец, мать и сын задумались на мгновение, и каждый из них твердо решил никогда не воспользоваться сегодняшним открытием. Пусть золотые самородки остаются в земле. Бесплодный район между верховьем реки и подножием горного хребта еще долго не привлечет внимания людей, и таким образом не случится многих несчастий.

Сезон дождей продолжался. Колонистам нужно запастись терпением еще недели на три. Похоже, весна в этом году запаздывает. После суток передышки шквальный ветер задул с новой силой, что, по-видимому, явилось результатом изменений в атмосфере, происходящих в северной части Индийского океана [200] Данные, использованные автором, естественно, устарели. Как показали современные исследования, район «Новой Швейцарии» принадлежит к области устойчивых пассатных ветров, имеющих в течение всего года юго-восточное направление, и от метеорологической ситуации на севере Индийского океана не зависит. .

Наступил август, соответствующий февралю в Северном полушарии. В это время обычно повсюду в тропиках и на экваторе ветры и ливни начинают слабеть, а густые туманы рассеиваются.

— За все двенадцать лет, — заметил как-то Церматт, — никогда не бывало таких беспрерывных ураганов. Даже в период между маем и июлем случались целые недели затишья. А в начале августа всегда устанавливался западный ветер…

— Дорогая Мери, у вас, по-видимому, создалось плохое впечатление о нашем острове, — обратилась к подруге Бетси.

— Вовсе нет, Бетси, — ответила госпожа Уолстон, — разве у себя в Англии мы не привыкли к дурной погоде в течение полугода?

— И все же это ни на что не похоже! — возмутился Жак. — Такой август в Новой Швейцарии! Уже целых три недели, как я должен был бы охотиться. Даже собаки это понимают. Каждое утро они встречают меня вопрошающим взглядом!

— Могу вас успокоить — очень скоро погода исправится, — заверил Эрнст. — Если верить барометру и термометру, то не сегодня завтра наступит время гроз, а этим обычно заканчивается сезон дождей.

— Все равно, — стоял на своем Жак, — это ужасно, что отвратительная погода продолжается так долго. Ведь совсем не это обещали мы господину и госпоже Уолстон, а Анна, наверное, вообще будет нас упрекать, что ее ввели в заблуждение.

— Уверяю вас, Жак, вовсе нет…

— …и что она хочет поскорее отсюда уехать! — не унимался Жак.

Выражение глаз девушки было красноречивее любого ответа: наоборот, она так счастлива из-за сердечного отношения к ней гостеприимной семьи Церматт и горячо желает, чтобы никогда и ее родители, и, разумеется, она сама не расставались с этим семейством.

Как уже напомнил Эрнст, сезон дождей обычно заканчивается сильнейшими грозами, длящимися по пять-шесть дней. На небе беспрерывно сверкают молнии, сопровождаемые такими оглушительными громовыми ударами, что весь небесный свод будто сотрясается, и эти раскаты многократно повторяет на берегу эхо.

Грозовой период наступил семнадцатого августа. О нем возвестили повышение температуры и душная атмосфера; с северо-запада надвигались тяжелые тучи, а их синеватый цвет указывал на присутствие в них электрических зарядов.

Скальному дому, под защитой его каменной брони, не страшны ни ливни, ни ветры. И это самое безопасное место также и во время раскатов грома и ударов молний, особенно опасных в открытом поле или в лесу. Правда, женщины обычно испытывали при этом тревогу, что вполне естественно во время грозы, но сознание безопасности всех успокаивало.