Алексей Шаманов - Ассистент

Убью гада! Убью!

Я уже обогнал Нойона и не видел его больше. Чуть позже понял почему.

Я передвигался теперь длинными прыжками: мощный толчок задними лапами, прыжок и приземление на передние, затем снова в той же последовательности. Глаза застилала ненависть, неподконтрольная, нечеловеческая. Я и не был больше человеком. Я слился с Нойоном-полуволком, стал им.

Передо мной был неглубокий овражек, за ним метров двадцать редкого подлеска и, наконец, та самая злополучная поляна.

Я не увидел метаморфозы, произошедшей с врагом. Когда спускался в овраг, над женщиной еще возвышалась деревянная кукла, а когда поднялся наверх — ощетинившаяся и рычащая собака черной масти размером с полугодовалого теленка. Никогда не видел раньше таких крупных собак. Черный пес был в полтора раза меня выше и в два — тяжелее. Но я его не боялся, впрочем, он меня — тем более. Он заранее был уверен в легкой победе. Стоял, широко расставив лапы на свободном от деревьев пространстве и ожидал меня, глухо рыча, будто посмеиваясь…

Мы столкнулись грудь в грудь. Челюсти его лязгнули над самой моей головой, отхватив кончик мохнатого уха. Инерция удара была такова, что, не удержавшись на ногах, мы покатились по земле, и я успел в этой куча-мала вонзить зубы в основание его правой передней лапы. Он взвыл, лязгая зубами, попытался дотянуться до моего тела, но тщетно, не доставал…

Когда кувырки закончились, я оказался снизу и, не имея пространства для маневра, все-таки успел, разжав челюсти, отскочить в сторону.

Мы стояли друг против друга, грозно рыча. Шерсть на загривках стояла дыбом. Следов моих зубов видно не было, но кровь намочила черную шерсть и Эрью Хаара-нойон на переднюю лапу больше не ступал.

Он был сильнее меня и, вероятно, опытней. Скольких смертных он уничтожил за свою нечестивую вечную жизнь? Он и меня убьет, и Жоан, если я буду вести себя, как собака, полагаясь лишь на звериный инстинкт, который штука в бою полезная, ничего не скажешь. Но без человеческого рассудка не было у меня никаких шансов выйти из этой схватки живым…

И еще я вдруг осознал, что могу без особой потери темпа перекинуться снова в человека. Шансов в антропоморфном состоянии без оружия против зубастой бестии не было никаких, а потому я еще не решил, стоит ли пользоваться этой способностью? Но знать, что это возможно, в любом случае не лишне…

Был в моем положении пусть не решающий, но плюс. Я был много легче, а потому быстрее. Тем более, похоже, я порвал сухожилие на его передней лапе…

Не переставая рычать, я попробовал обойти его сбоку. Он просто развернулся, не сходя с места. Мы снова были лицом к лицу, точнее — морда к морде и клыки к клыкам…

Боковым зрением я увидел Анну Ананьеву. Она пряталась за деревьями неподалеку, наблюдая за схваткой. Значит, я дрался еще и за нее. Ну чего она приперлась, дура? Снова приключений ищет на свою аппетитную попку?

Автоматически отметил, что я все-таки не совсем собака. У собак отсутствует боковое зрение, они не могут скосить глаза и, чтобы посмотреть в сторону, поворачиваются всем телом…

Пока я, дурак, размышлял, чуть отвлекшись, он прыгнул. Я пропустил момент прыжка и не отскочил на безопасное расстояние. И мы снова сцепились в гибельном для меня ближнем бою…

Он стремился к моему горлу, чтобы одним движением покончить со мной. Пусть запоздало, но я успел увернуться. Его челюстям достался лишь клок седой шерсти…

Нет, не было у меня шансов. Если бы не раненая нога, он бы уже смял меня к черту. Он весь был в чистом виде — Сила, нечеловеческая, да и не собачья даже. Он был не только идеальным убийцей, но и отцом всех насильников, убийц и садистов Срединного мира…

Мы снова стояли морда к морде, и, не теряя бдительности, я осмотрел поле боя — могила актера, рядом по краям вынутая из нее земля, Жоан, лежащая без движений, два заступа, забытые местными мужиками, игравшими роль палачей… Заступы! Вот то, что мне надо!

Эрью Хаара-нойон пошел на меня неспешно и молча. Я ему надоел, вероятно. Я отступал, но не бездумно, теперь у меня появилась цель. Он шел ко мне, я — к заступам. Длинные и прочные деревянные ручки, широкие стальные лезвия, тяжелые, наверно… Чем не копье или боевой топор?

Черный пес был слишком близко. Я мог перекинуться быстро, но не мгновенно все-таки. Пока будет происходить метаморфоза, я уже в человеческом обличье окажусь мертвецом с вырванным горлом…

Я заскулил жалобно и безнадежно. Он в ответ зарычал торжествующе.

Я попятился. Он — прибавил шагу.

Я развернулся и побежал. Он за мной, причем на удивление быстро, будто раны на правой передней не было вовсе. Но все же я был много быстрее и оторвался от преследователя на десяток метров. Не переусердствовать бы, иначе он остановится и вернется назад доедать женщин…

Я стал закруглять траекторию, не ускоряя бега, даже чуть его замедлив. Я слышал за спиной хриплое дыхание монстра…

Оказавшись лицом к поляне, я припустил что есть силы. Он отстал, но не настолько, чтобы мне быть абсолютно спокойным…

Я перекинулся, не добежав до цели шагов пять, не рассчитал немного, что едва не стоило мне жизни. Мне и женщинам…

Адский Пес был все ближе. Он легко догонял меня, двуногого.

Я прыгнул вперед, вытянув руки, схватил за середину ручки ближнюю лопату и, не делая попытки встать с земли, перевернулся на спину Выставил перед собой прочное деревянное древко. Вовремя. Еще бы мгновение промедлил — и всё…

Враг распластался в прыжке. Распахнутая пасть обнажила ужасающие клыки. Мне даже показалось, я чую трупный запах изо рта…

Когда его челюсти сомкнулись на ручке, я с силой отбросил пса назад и вверх. Выпустил из рук лопату, и его тело вместе с ней, перелетев через меня, укатилось метра за три. Этого хватило. Подобрав с земли второй заступ, я успел встать, развернуться и завести оружие за спину…

Его тело снова было в полете, и мой удар пришелся в основание шеи. Что-то хрустнуло. Вероятно, шейные позвонки…

Когда его тело рухнуло у моих ног, я принялся рубить его ребром лопаты наотмашь. Через пять минут непрекращающейся мясорубки он перестал подавать признаки жизни. Но я все равно с перепугу бил и бил… бил и бил его ненавистное тело…

— Андрей! — услышал я голос Анны Ананьевой. — Ты же его убьешь!

Я обернулся на голос. Она шла ко мне, напуганная и растрепанная. Я впервые видел ее без макияжа и в длинной ночной рубашке — ничего особенного, простое, без изысков белое полотно.

— Надеюсь, я это уже сделал, — ответил я, но заступ в сторону отбросил.

А когда снова повернулся к предполагаемому трупу черной собаки, увидел на земле испорченную и покалеченную деревянную куклу — Буратину… Впрочем, этого и следовало ожидать. В такой день…