Владислав Занадворов - Медная гора

— В чем дело? — строго спросил Корнев.

— Да вот, Андрей Михайлович, все рубят, а он не хочет. Говорит — время вышло. Ручки, вишь, заболели.

— Не хочет — пусть убирается совсем. Обойдемся и без него, — жестко сказал Корнев и, повернувшись к Галкину, продолжал: — Ты что, легкой работы ищешь? На товарищей бы посмотрел… Себя не жалеют. Понимают, что большое дело делаем… А ну, давай сюда топор!..

Но Галкин торопливо схватил топор и что было силы всадил его в ствол ближней сосны.

— Давно бы так, — проворчал Бедокур.

К полночи просека была прорублена. Следующий день потратили на перетаскивание лодок и груза. Страшный порог Тулымского камня остался позади. Наконец-то можно было свободно двигаться дальше.

Но река с каждым километром становилась уже и мельче. Лодки с трудом подвигались к верховьям.

К счастью, ударил дождь. Он лил, не переставая, круглые сутки. С гор, с хребтов устремились мутные быстрые потоки. Вода в реке резко поднялась. Семь лодок экспедиции рванулись вперед. В продолжение полутора суток измученные люди не выпускали из рук шестов.

Вдали возвышалась синяя громада Ошенера — Вишерского камня. Там в глубокой ложбине сливалось несколько ручьев, образующих исток реки.

Водный путь кончился. Экспедиция начала переваливать через Уральский хребет. Груз переносили на плечах. Все, не исключая Корнева и Бурова, по многу раз возвращались назад и с двухпудовой поклажей повторяли пройденный путь. В день продвигались вперед на семь-восемь километров.

На четвертый день экспедиция достигла вершины хребта. Здесь был рубеж. Великий Каменный пояс. На западе лежала Европа, на востоке — Азия. А вокруг — низкое серое небо, серые камни, серый мох. По голой тундре разгуливал холодный ветер, и облака, опускаясь на землю, сеяли мелкую колючую изморось. Перевалив через хребет, часть груза надежно спрятали в скалах. Экспедиция взяла курс на северо-восток. От тугих лямок походных мешков плечи у многих были исполосованы кровавыми рубцами, на лопатках появились твердые толстые складки загрубевшей кожи, но никто не обращал на это внимания.

Третьего июля экспедиция спустилась в долину Полуденного Колчима. Здесь, после недолгого совещания со Зверевым, Корнев решил разбить постоянный лагерь.

Экспедиция два дня отдыхала в лагере. Конечно, этих двух дней было совершенно недостаточно для отдыха после тяжелого многоверстного пути от Усть-Улса до долины Полуденного Колчима. Но Корнев спешил попасть на Медную гору, осмотреть старые, давно заброшенные чудские выработки, чтобы уже после их обследования начать поиски руды.

В жаркий погожий день, какие нередко стоят на севере в первых числах июля, Корнев в сопровождении проводника, коллектора и семи рабочих готовился к выходу из лагеря.

Еще прошлым вечером Корнев дал подробные инструкции своему помощнику. Но и сейчас, перед самым прощаньем, он со строгой пунктуальностью повторил свои наставления.

— Знаю, знаю, — засмеялся Буров. — Все запомнил.

— Что запомнили? — поднял брови Корнев.

— Организовать переброску груза с водораздела. Самому провести рекогносцировочные маршруты, главным образом в северном и восточном направлении. Так?

— Дальше.

— Через семь дней встречать вас у подножия Шайтан-горы, — отчеканил Буров.

— Во время маршрутов обратите внимание на четвертичные отложения. Это, кстати, пригодится вам и для диссертации. Вот и все. Можно трогаться.

Корнев выколотил пепел из трубки и застегнул лямку рюкзака. Вслед за ним и остальные вскинули на спины заплечные мешки. Через минуту маленький отряд скрылся за крутым откосом.

Путь до Медной горы оказался гораздо длиннее и утомительнее, чем предполагалось. Три дня туда, три дня обратно, день на осмотр копей — таков был расчет. Чтобы не отягощать рабочих грузом, Корнев распорядился не брать лишнего продовольствия. В крайнем случае несколько дней можно прокормиться «с ружья».

Но не успел отряд отойти от лагеря и десяти километров, как захромал Зверев.

— Опять ломота. Не иначе как перед дождем, — сказал старик на очередной перекурке. Однако, превозмогая боль, он продолжал идти, идти в сторону, где курились на горизонте волнистые контуры хребта.

А под вечер следующего дня ударил дождь. Казалось, небо в течение многих дней накапливало силы, чтобы одним оглушительным ливнем опрокинуться на землю. Под широкой ветвистой елью путники раскинули палатку и отсиживались в ней, пережидая, когда стихнет погода.

Старик беспрестанно ободрял приунывших рабочих и добродушно посмеивался над их неопытностью. Бездумными, неподвижными глазами глядел он на лохматые облака, что плыли над самой головой, чуть не цепляясь за вершины деревьев, на крупные капли дождя, что переливались в темно-зеленой листве, на неуклюжих вымокших птиц, пролетавших над лесом.

К вечеру второго дня в сплошной массе низко нависших облаков появились первые просветы. Но дождь не унимался. Корневу надоело сидеть в палатке. Накинув плащ, он вышел размяться. Рабочие сидели, тесно сбившись, придвинувшись к костру, что горел перед входом в палатку. Настроение у всех было подавленное.

— До чего же обидно торчать тут, — подал голос Вася Круглов. — Брат у меня старший на Магнитке сталеваром, так рекорд недавно поставил, в Москву на совещание ездил. Вот это жизнь! Думал — найдет экспедиция руду, и мне будет чем похвалиться. А теперь… — парень безнадежно махнул рукой.

— Ничего, Васек, не унывай, — утешил товарища Бедокур. — И гору эту самую найдем, и завод тут построят; не хуже братана рекорды будешь ставить.

Корнев стоял неподалеку на пригорке и пристально всматривался в голубеющую на западе полоску неба, пытаясь определить, сможет ли экспедиция наутро продолжать путь. Заслышав голоса, он подошел ближе и остановился за разлапистой елью.

Из палатки донесся негромкий ворчливый голос Зверева:

— А ты больно-то широко не замахивайся. Кто его знает, как пофартит… Бывает, ходишь-ходишь, а толку никакого…

— Ну это ты, старик, брось. — Корнев шагнул из-за дерева, согнувшись, прошел в палатку. Он присел рядом с Рубцовым и продолжал: — Доведешь нас до места — спасибо скажем. А нет — сами как-нибудь дорогу отыщем. Не кутята слепые. Понимаешь ты, что не можем мы с пустыми руками назад идти. Медь эта пятилетке нужна! Найдем мы и медную руду и, может, еще что-нибудь. Правильно, товарищи?

— Верно, Андрей Михайлович! Найдем! Непременно найдем! — воскликнул Вася, счастливо улыбаясь и глядя на Корнева широко раскрытыми глазами.