Константин Костин - Остров сокровищ [СИ]

На подготовку ушло гораздо больше времени, чем предполагал Торопов. Листьев не раз вспоминал, чем отличается командир от замполита. Командир говорит «делай, как я», а замполит — «делай, как я говорю».

Мы жили в замке подполковника почти как пленники — Андрей Петрович перед отъездом усилил охрану, и теперь по периметру с завидной регулярностью проходили ребята, экипировка которых дополнилась бронежилетами и дробовиками. А на балконе, обнявшись со старенькой Арисакой, мирно дремал старый егерь Михалыч.

Я провел над картой много часов, изучив ее практически наизусть. Я знал каждый изгиб острова, каждую отметку высоты и каждый промер глубины. Вооружившись Яндексом, я изучил и окрестности острова, благо, на полторы тысячи километров эти окрестности были океаном.

Мне снова стали сниться кошмары. В этих беспокойных снах Баранов то подкармливал специально завезенных на остров тиранозавров «Растишкой», то сидя на пирсе, бросал в море расчлененные тела туристов, привлекая акул. И все это — с одной целью — чтобы осложнить нашу жизнь на острове. Как бы то ни было, но все эти сны оказались совершеннейшим пустяком по сравнению с тем, что нам пришлось пережить на этом злополучном острове.

Неделя шла за неделей. Был уже конец сентября, когда прозвучал долгожданный звонок. Горничная подозвала меня к телефону. На другом конце провода был Торопов.

— Ага, дружище! — воскликнул подполковник. — Слушай меня внимательно, и не перебивай! Я купил отличный корабль — списанный сторожевик «Скиф», доработанный контрабандистами. Отличное судно, на форсаже идет 40 узлов! Не представляешь, сколько геморроя я нажил, прежде чем найти этот корабль! Но как только люди узнали, что мы отправляемся на поиски сокровищ — все наперебой бросились помогать!

— Хм, — многозначительно ответил я.

— Говорю же — не перебивай! С бойцами тоже была проблема — я нашел лишь троих, но после познакомился с совершенно замечательным человеком. Ты не поверишь — он служил в Африке, и юго-восток знает, как свои пять пальцев! Правда, мы с ним сначала чуть не набили друг другу морды, но как только он узнал, что у нас карта Баранова — проникся таким уважением, что ты не можешь себе представить! Говорит, что скучает по Африке, по горячему тропическому ветру и соленому морю! Трогательная сентиментальность, ты не считаешь?

— Но…

— Да не перебивай же! Есть, правда, минус — у него нет одной ноги. Но, тем не менее — он, как раньше говорили — новый человек социалистической формации — воспитанный в коммунистических идеалах и заветах член «общества будущего». Вот такой мужик! В общем, я взял его коком. С его помощью я набрал остатки команды — видел бы ты их рожи! Сомалийские пираты, увидев их, сами сдадутся нам!

Капитана тоже нашел отличного — настоящего морского волка! Правда, без бороды и трубки… да ладно! О, еще забыл! Серебряков — это кок, про которого я говорил, женат на негритянке. Видел я ее — страшная, как вся моя жизнь! Так что я отлично понимаю, почему он хочет свалить из дома!

Короче, бросайте все, немедленно собирайтесь, и приезжайте во Владик.

И бросил трубку. Я еще несколько секунд вслушивался в гудки, а затем тоже нажал на отбой. Приезжайте! Молодец! А куда приезжать?

Но через секунду телефон снова зазвонил.

— А, совсем забыл, Димон, — вновь раздался голос политрука. — Я в гостинице «Приморье» — привыкаю к походным условиям. Номера для вас с Листьевым забронированы — жду. И захватите с собой Михалыча.

Началось. До этого момента мне все наше предприятие казалось… не знаю, каким-то фантастичным, нереальным. Какой-то детской игрой, когда мальчишки в песочнице договариваются уйти в пираты, но все заканчивается в без двадцати девять, когда начинаются «Спокойной ночи, малыши». Лишь теперь я понял, полностью осознал, что все происходящее — нифига не игра и не шутка. Еще секунду назад мне не верилось в это. А теперь уже поздно — верить, или не верить. Это как… как… я не знаю — как инопланетяне. В них можно верить, а можно и не верить, но даже те, кто верить в существование внеземного разума — сомневается в том, что увидит хотя бы одного маленького, крошечного зеленого человечка живьем. И, вдруг — раз! Инопланетяне валятся с неба, потрясая лучеметами, и уже поздно верить или не верить в них. Они есть — и это точно. Вот и тут точно так же. Мы едем, и это точно. Пора собирать чемоданы.

По-правде говоря, чемодана у меня не было даже одного. У меня была лишь спортивная сумка, куда я и упаковал свои нехитрые пожитки, втиснув в середину оба Стечкина — тот, что обронил дядя Степа, и тот, что я реквизировал у Полковника, не к ночи будет помянут. Доктор был тысячу раз прав — за этими сокровищами охотимся не мы одни, и пара весомых аргументов не повредит.

Наутро, едва солнце разогнало туман, мы — я, Листьев и Михалыч, погрузились на катер, и отправились во Владик. Несмотря на качку и пронизывающий ветер, я уснул. А разбудил меня сильный удар в бок. Солнце было уже высоко.

— Где мы? — спросил я.

— Бухта Золотой Рог, — ответил Михалыч. — Вылезай.

Гостиница «Приморье» оказалась в нескольких минутах ходьбы от морского вокзала. Как там сказал Торопов? Привыкает к походным условиям? Что же… если он таким образом привыкает к походным условиям, то плыть собрался, судя по всему, не на списанном сторожевике, а на круизном лайнере. В фойе нас встретил Слава, он же показал наши номера, где мы оставили вещи. И он же сопроводил нас в порт.

Я видел море. Я вырос на берегу моря. Я жил на берегу моря. Да и во Владике я бывал далеко не один раз. Но в порту был впервые. И чувства у меня были двоякие. С одной стороны я был поражен количеством кораблей, самых разнообразных — столько судов в одном месте я видел впервой. Там матросы драили палубу, здесь мужчина с седой бородой и фуражке без кокарды мирно дремал у штурвала, сжимая в зубах потухшую трубку. Словом — именно то, что и ожидает человек увидеть в порту. То, что показывают в фильмах, рисуют на картинах и так далее.

А с другой стороны — грязь. И вонь. Сильно пахло рыбой, тиной и водорослями. Если там, на ботах кораблей, был порядок и дисциплина, то на самой пристани было совсем иначе. Валялся мусор. Чего уж — мусор был не только на берегу — на волнах тоже покачивались пустые пластиковые бутылки, куски пенопласта от какой-то упаковки, доски. У стены спал явно нетрезвый матрос. Еще пара морских волков, не стесняясь в выражениях, обсуждали проходящих мимо девушек, которых, на счастье самих девушек, было немного. Водитель погрузчика, матерясь, разгонял прохожих.

И в каждом было чувство собственного превосходства над другими. Каждый смотрел на других людей свысока, так, словно любого прихлопнет, как муху, втопчет в грязь, а потом навернет ушицы, словно ничего и не было. Чувство собственного величия. Даже у того пьяного матроса, что спал у стены. Храпел он с таким видом, словно говорил: «вот я ухрюкался, и дрыхну здесь. А вам слабо!».