Григорий Кроних - Приключения Неуловимых Мстителей. Роман

Мать снова уткнулась в книгу, Альберт положил хлеб на кухне и по узкой винтовой лестнице поднялся к себе. Мальчик закрыл за собой дверь, снял курточку и присел к столу. Уроками заниматься не хотелось. Альберт достал ключ и открыл самый нижний в столе ящик, единственный, снабженный крошечным замком. Из него на столешницу перенеслась плоская металлическая коробка. В ней мальчик хранил самую дорогую вещь: последнее письмо отца.

По выработанной привычке сначала Альберт посмотрел на схему, начерченную отцом на обороте письма. Мальчик так хорошо ее помнил, что, кажется, может начертить с закрытыми глазами. Некоторые специальные обозначения он сначала запомнил, а смысл узнал позже из инженерного справочника по строительству, оставшегося тоже от отца. Затем мальчик перевернул листок и прочел первые строчки: «Мой горячо любимый Берти, я пишу это письмо, словно ты уже стал взрослым, потому что, возможно, нам не удастся больше встретиться. Тогда ты действительно вырастешь и все поймешь. Отправившись в Россию, я знал, что рискую, но сделал это и не жалею ни о чем. Ради тебя, ради твоей матери, ради нашей семьи я должен был предпринять эту попытку. Если меня ждет неудача, то тебе - единственному сыну и наследнику, завещаю я довести до конца начатое мной дело…»

Альберт помнил, что когда они получили это письмо, у матери случилась истерика. Иногда мальчику казалось, что она даже стала ненавидеть отца за то, что он бросил ее одну с сыном, а еще больше за то, что завещал Берти закончить дело, если с ним что-нибудь случится. Мать даже хотела выбросить письмо, но Альберт его украл и спрятал. Через несколько месяцев после этого они получили официальное уведомление о смерти Генриха Эйдорфа. Вместе с отцом мать возненавидела и страну, которая так безжалостно отняла у нее мужа и кормильца.

Совсем не просто сейчас попасть в СССР немцу, а тем более закончить секретное дело отца, думал Альберт. Алчность людей слишком велика, чтобы его можно было кому-нибудь доверить без опаски. Особенно славянам… Подросток вспомнил слова сегодняшнего оратора. Расширение жизненного пространства за счет территорий, занимаемых низшими народами. Значит немцы придут в восточные земли и станут там хозяевами? Это могло бы упростить его задачу… Но, в любом случае, Альберт считал, что последнюю волю отца нужно исполнить. Он был умным и смелым человеком, а значит, к его последнему совету стоит прислушаться.

Берти услышал, как на первом этаже мать встала со скрипучего дивана. Он быстро спрятал недочитанное письмо и открыл учебник математики.

1998 г.

Грязь находилась повсюду, все пейзажи были грязными независимо от того - сельские или городские. Может, это объяснялось тем, что Донбасс шахтерская область и угольная пыль въелась решительно во все, но, по мере движения вглубь СССР, Корф все больше склонялся к гипотезе, что это характерная черта страны. Скорее бы уж снег заморозил и прикрыл эту вязкую черноту. Только по дороге из Днепропетровска машина лейтенанта пять раз намертво садилась в грязь. Спасали ее танки, которые сейчас в изобилии двигались по дорогам Украины. Но что же делали местные жители в мирное довоенное время? Первое, что следует сделать, завоевав эту страну, проложить нормальные дороги, тем более, что рабов для труда над этими «Авгиевыми конюшнями» будет предостаточно.

Машина Корфа находилась у въезда в город, но вот уже минуту, как не могла сдвинуться с места. Водитель старательно газовал, но все усилия мотора «Опеля» выливались в фонтанчики грязи позади.

- Ганс, прекратите терзать двигатель, не хватало, чтобы он сломался, когда мы почти приехали.

- Виноват, герр лейтенант, но эти дороги меня доканают… Чертова грязь, - бормоча проклятья, шофер вылез из машины и отправился на поиски тягача или танка.

Фридрих опустил боковое стекло и выглянул наружу. Ноги затекли и хотелось размяться, но судя по тому, как брел по луже водитель Ганс, сделать это можно только вплавь.

- Щоб ты пропала, бисова железяка! - услышал лейтенант вместе с тяжелым ударом. На обочине того, что тут называлось дорогой, человек в немецкой полевой форме с ефрейторскими нашивками бил кувалдой по дорожному указателю и ругался по-русски. Металлическая пластина с надписью «Сталине» была на совесть прибита к столбу, обозначающему начало городской черты. Она погнулась, краска потрескалась и облетела.

- Против лома нет приема! - воскликнул ефрейтор, когда работа сдвинулась. С удвоенной энергией он доломал указатель и стал прибивать на освободившееся место другой: «Uzovka».

- Я нашел, герр лейтенант, - вновь возник за окном шофер. - Цепляю!

Наконец «Опель» дернулся и выполз из лужи вслед за армейским грузовиком. Ганс, хоть и по колено в грязи, вернулся в кабину довольным: он знал, что за город они больше не поедут. А в городе такой грязи все-таки быть не должно.

- Куда прикажете ехать, герр лейтенант? - спросил Ганс, когда они миновали новый указатель городской границы.

- Сначала в комендатуру, - распорядился Корф.

- А потом? - невольно поинтересовался шофер, взглядом провожая через зеркало заднего вида необъятную лужу.

- А потом - в гестапо.

Ганс поежился. При таком выборе он, вполне вероятно, предпочел бы лужу…

- Очень важно представлять, как нож вращается, и рука должна двигаться по плавной дуге всегда одинаково, - объяснял Юрка. - Но главное - это выработать мышечную память, тогда рука будет бросать, как бы сама, и каждый раз - в мишень.

Наташа кивнула и, прицелившись, запустила нож в занозистую доску, которая служила мишенью.

- Не заноси руку за голову… Нет, нет, ты неправильно держишь лезвие, - Юра подошел и поправил Наткины пальцы.

- Мне так удобнее, - состроила гримасу девчонка.

- Ты его не слушай, - посоветовал брат Петр. - Делай, как нравится.

- Петька, не вмешивайся в процесс обучения!

- А ты перестань воображать, профессорский сынок.

- Да мой отец нож умеет метать лучше твоего!

- Не ври!

Споря, мальчишки сошлись на такую короткую дистанцию, что в ход могли пойти более весомые аргументы.

- А ну, отставить, - раздался от дверей командирский голос, - на фашистов силы поберегите!

Подростки разошлись, все еще кося друг на друга распаленным глазом. Даниил приобнял обоих за плечи и развернул лицом к себе.

- О чем спор?

- Он врет, что дядя Валера лучше тебя нож мечет, - сказал Петя.

- Я правду говорю, - вскинул голову Юра.

- Сложный вопрос, - усмехнулся Ларионов. - Вот кончится война, устроим все вместе соревнование. Но победить, я думаю, должен дядька Яков… Дай-ка! - Даня забрал у дочери нож и коротким взмахом послал в цель. Лезвие впилось в мягкую древесину.