Борис Медовой - Тайна

Дорога, ведущая сюда, к правому берегу, была безлюдна.

Парни, приехавшие вместе с Каштаном на Аракутан, не смогли навестить его с утра, потому что их вызвал для беседы начальник флотилии. Разговор был долгий, обстоятельный, очень важный для ребят: решался вопрос, кому на каком судне работать. Однако Слава извелся за время этой беседы, потому что его беспокоил Каштан.

О Каштане тревожилась и врач Полина Ковалева. Направляясь утром на работу, она захватила с собой бинокль. В здании амбулатории часть окон была обращена окнами на бухту. Полина навела бинокль на береговую полосу под базальтовой стеной и обнаружила этого чудака. Он сидел в мешке и смотрел в сторону поселка. Слава богу, хоть жив. Кто их поймет, этих приезжих хлюпиков, чего они хотят, чего ищут?

Полина все же не оставила намерения добиться водворения бледного и тощего архитектора в свою амбулаторию с помощью его спутников. В стационаре у нее было четыре койки, и она могла бы полечить его здесь.

Полина упомянула вечером в разговоре с Каштаном о каком-то нехорошем предчувствии. У нее до сих пор было необъяснимо тяжело на сердце. Сегодня утром она сказала об этом Виктору, и он вдруг признался, что и у него беспокойно и тревожно на душе. Что бы это значило?

Как ни странно, но в это утро было не по себе и директору комбината Степану Кузьмичу Белых. На могучего, темпераментного мужчину вдруг накатило гнетущее чувство тоски.

Выйдя из ворот комбината, он решил подняться наверх в амбулаторию. Хотя Белых никогда раньше не пользовался лекарствами, на этот раз он вознамерился попросить у Полины какую-нибудь успокоительную микстуру.

Белых поднимался по ступенькам, выбитым в конторе, когда его вдруг поразило странное состояние воздуха. Он был плотным и упругим.

Белых повернулся лицом к бухте: ни ветерка, ни плеска волны, ни звука. Мертвая пустая тишина. Жуткое безмолвие.

Степан Кузьмич оторопел. Он решил, что неожиданно оглох.

Так продолжалось несколько минут. Внезапно тишину разорвал многоголосый собачий вой. Надрывно заскулили псы во всех концах поселка. А затем Белых увидел, что из дворов и дверей соседних домов начали выскакивать собаки и кошки. Не обращая внимания друг на друга, они устремлялись куда-то вверх, к вершине сопки.

И вовсе уж остолбенел Белых, когда к этому шествию собак и кошек стали присоединяться и крысы. Они даже обгоняли собак и кошек в этом немыслимом зверином марше.

Несколько жителей, оказавшихся на улице, ошарашенно смотрели на исход животных из поселка.

Тридцать лет провел Белых на Курилах, пережил тут много всякого лиха, но такого чуда нигде не наблюдал. Однако он сообразил наконец, что означала эта зловещая тишина и исход животных.

Директор опрометью бросился обратно вниз на комбинат.

Пробегая мимо здания детского сада, приостановился, распахнул дверь и что есть силы гаркнул:

— Ольга Андреевна! Срочно выводите детей!

Из коридора выбежала женщина в белом халате и недоумением уставилась на директора. Он крикнул:

— Сейчас же! Немедля! Уводите детей наверх, в Дом культуры! Поняли?

— А что стряслось?

— Идет цунами! Не мешкайте!

Перепрыгивая через несколько ступенек, Белых помчался вниз к комбинату.

Он вбежал в свой кабинет, вызвал по селектору напильника флотилии. Затем по громкой радиосвязи распорядился остановить работу конвейеров, потушить котлы, отключить энергию, всем до единого оставить территорию предприятия и отходить наверх, на третий ярус.

Вошедшему начальнику флотилии приказал, чтобы два сейнера и траулер, стоявшие у причала, немедленно покинули бухту и уходили в море.

— Цунами? — спросил Платонов.

— Цунами.

В следующие минуты начальник флотилии уже вызывал по тревоге судовых капитанов с командами.

Директор вызвал командиров спасательных семерок и приказал им взять под контроль эвакуацию людей с предприятия.

Захватив мегафон, Белых вышел во двор комбината, вскочил в кузов грузового кара и велел водителю ехать вдоль протянувшейся по берегу цепочки домов.

Он останавливался около каждого дома и зычно орал в мегафон:

— Внимание! Все до единого уходим наверх! Всем — наверх!

И кар ехал дальше.

Рыбокомбинат опустел. Обезлюдела береговая часть поселку. Жители, словно муравьи, цепочками тянулись по склонам сопки вверх. Воспитательницы провели колонну детей на третий ярус — в Дом культуры. Семеро спутников Каштана во главе с начальником флотилии тащили туда же аварийную радиостанцию. Другая группа несла сейф. Два грузовика везли по серпантину ящики с готовой продукцией комбината.

До Каштана долетали отраженные водой звуки тревоги. Поняв, что происходят какие-то чрезвычайные со-, бытия, он поднялся и медленно зашагал по берегу к поселку.

Над бухтой, над поселком застыла оцепенелая тишина.

С каждой минутой становилось холодней. С неба и с моря наваливалась загустевшая, вязкая стынь.

На окраине поселка Каштану повстречался кар с людьми. Они помогли ему взобраться в кузов. Белых приказал шоферу повернуть к дороге, ведущей на второй ярус.

Единственными людьми, которые не поднимались на сопку, а сбегали вниз по лестнице к пирсу, были моряки, возглавляемые своими капитанами.

С грохотом протопав по настилу пирса, они прыгали на палубы сейнеров. Через некоторое время два сейнера отошли от причала и с рокотом устремились в открытое море. Третье осталось у пирса.

Капитан траулера Виктор Ковалев вместе со своим экипажем тоже спешил на судно.

По по дороге их перехватила заведующая детсадом и слезно попросила моряков помочь: надо было перенести наверх в Дом культуры кроватки и матрасы, а также баки с едой.

Скрипнув зубами, Ковалев распорядился, чтобы его люди помогли эвакуировать детсадовское имущество.

Увидев Виктора в окно амбулатории, Полина сразу поняла, что он — в смятении. Она набросила штормовку и выбежала на улицу. Взяла мужа за руку и мягко сказала:

— Ты не волнуйся, милый. Мы с Леночкой будем отсиживаться в Доме культуры. Она уже там. Ты только не волнуйся. Ладно?

Ковалев кивнул и нервно оглянулся. Его матросы тащили наверх детские кроватки. Капитан подошел к краю обрыва, висящего над пирсом, и с тоской посмотрел на море. Два сейнера были уже далеко.

По серпантину дороги сюда наверх катился с берега кар, в кузове которого стояли люди. Среди них выделялся седоголовый, похожий на полководца, объезжающего войска, Белых.

Махнув директору, Ковалев остановил кар.

Каштан, увидев докторшу, вылез из кузова, подошел к ней, поздоровался и проговорил:

— Я виноват перед вами. Прошу извинить за вчерашнее.

Полина махнула рукой. Ей сейчас было не до Каштана.