И. Макаров (Буйный) - Мир приключений, 1929 № 07

Пришла к ее хозяйке соседка. На руках она держала годовалую девочку, а около вертелась другая, годиков 3-х. У старшей волосенки слиплись и точно войлок висели какими то грязными сосульками.

— Что это у нее с волосами?

— А она тяжко болела, кашляла, вот ей и запустили колтуны. Уже два года з iмi ходзiць…

— Почему же вы их не снимете?

— А нашто? Сами отпадут, или дети повыдзерут один одному.

— А у маленькой нет?

— Няма.

Варя подняла платочек и увидела там черную, черную головку, точно в чепце.

— Ведь это же грязь!

— Грязь!

— Так почему ты ей не вымоешь голову?

— А выростет, сама вымоець.

Стала приглядываться Варя к другим и заметила, что у большинства не только детей, но и у взрослых волосы представляли нечто бесформенное, были сбиты в огромный комок, напоминавший собою грязный войлок. У некоторых эти волосы отвратительной клейкой массой спускались на плечи и издавали зловоние.

У новой хозяйки, миловидной женщины с добрыми серыми глазами, Варя увидела эту же ужасную «прическу», хотя она тщательно скрывала ее большим платком.

— Что это у тебя с волосами? — спросила она, застав ее как-то врасплох.

— А гэтта у меня коутун. — И тут же рассказала ей целую историю. — Это у меня от «уроку»… Як помер мой перший челавек, то через який там час нагуляла я себе дзевачку з другим… А я до гулянок вельми здатна була… Ось пашла я раз на музыку… Добре гуляла ништо, што ня дзеука… Аж подходзичь одна баба… — Чего ты раз-накинула? — Такая пагана баба. А дразу я почувствала себе дуже кепско. Прицэгнулася до дому, ды эк начало мене ламаць, эк однимэ ниги й руки…

Мать узяла мои волосы… А волосы были доугие, да чорные. Узяла матерь замазала косы, сплелися. Вот уж пятый год хожу так…

Прислушалась Варя к тому, что ей говорили другие женщины, и поняла, что эта ужасная прическа, которую она принимала за болезнь волос, вызывавшуюся грязью, была в Малом Болотце универсальным способом лечения от всех болезней.

— Доктора загоняют болезнь внутрь, — пояснили ей местные врачихи, а каутун вытягивает ее наружу.

Особые знахари и знахарки, как объяснили Варе, обладали целым рядом рецептов, как «заводить коутуны». Самый распространенный способ состоял в том, чтобы украсть где нибудь у чужой хаты, но где нет вдов и вдовцов, «барвинку» (такое растение). Зелье это кипятить и наваром склеивать волосы… Если волосы склеиваются плохо, их мочат квасом, молоком от черной коровы, наконец, смазывают салом, жирами, конопляным семенем, воском…

Такими способами, в конце концов, удается завести «каутун», который носят здесь дети, мужчины и женщины, нередко по 10 лет или даже больше.

— Проносила адзин каутун, — жаловалась Варе одна девушка, — шесть годов i «зусим села»… Зрезала. — На чорта вона, як не помогав… Алэ запущала вновь… Усяко запущала 13 разоу.

Такой безнадежностью веяло от всех этих рассказов, что Варя прямо приходила в ужас… Десятками лет, целые поколения этих темных людей, заброшенных судьбой в Малое Болотце, страдают от самых разнообразных болезней… Иначе, как злым духом, входящим в человека, они этих болезней объяснить себе не могут… И вот изобрели универсальное, но мучительнейшее средство — «заводят» эти ужасные «коутуны».

Если у Вари еще нет-нет да и мелькало желание покинуть Малое Болотце и вернуться назад, уехать куда-нибудь в большой город, то после бесед со своей новой хозяйкой и приходившими к ней немногими пациентами она совершенно забыла об этом и целиком ушла в работу.

Сильно мешало недоверие, с которым относились к Варе в Малом Болотце все, даже ее хозяйка.

— Что она знает, дзяученка, — и шли к своим знахаркам и знахарям.

Помог случай. Заболела хозяйка. Так заболела, что еле подымалась с постели. Страшно жаловалась на головную боль. — Ой, ломиць мне галовушку, — стонала она. — Ой, миленькие, будто собаки грызунь… — Призывали знахарку, она что-то шептала, дала ей выпить куриного помету, чем-то подкуривала… Ничего не помогло.

Варя, незаметно для больной, прощупала у нее пульс, с большим трудом мало по малу выпытала, что у нее собственно болит. Трудно было ставить диагноз не потому, что белорусский язык был не понятен — Варя очень скоро его себе усвоила, сама даже могла говорить кое-как, а потому, что больная никак не могла дать точных объяснений. — Ой, балиць, ой, усе балиць… Ой, как сабака грызець… Ой, точно из галавы волосы рвуць… — Дальше этого ее объяснения не шли. Мучения становились все более и более сильными и хозяйка в конце концов согласилась принять помощь от Вари.

Варя дала касторки, чтобы удалить куриный помет, которым угостила больную знахарка, салицилки, а потом предложила снять колтун.

На это хозяйка долго не соглашалась… — Каутун, твердила она, — молено зьняць только у Красную Субботу, як Христа кличуць…

До Пасхи однако ждать было долго, и Варя с большим трудом но уговорила сделать это немедленно, пообещав больной, что у нее сразу же перестанет болеть голова.

Варя согрела воду в печке, достала бензин, спирт, вазелин и принялась за работу. Не легкое было это дело. Проще всего было бы срезать войлочную шапку, облепившую голову. Но об этом и думать было нечего. Больная на это ни за что не соглашалась. Пришлось промывать и очищать слипшиеся в сплошную массу, распухшие волосы… Шесть лет в них копилась грязь, задерживавшая все выделения кожи, пот и жир… Паразиты всех пород и оттенков свили себе здесь целые гнезда и тоже делали свое дело…

Варе, привыкшей к всевозможным запахам анатомического театра, пришлось однако напрячь все силы, чтобы не отказаться сразу же от начатого дела. Смоченная спиртом вата, которую она положила себе в нос, мало помогала и почти не защищала от отвратительно-пряного запаха, густой струей тянувшегося от размоченной, втечение шести лет гнившей копны волос…

Но Варя преодолела. Почти целый день ушел на промывку этого живого войлока. К вечеру хозяйка могла уже сама расчесать густые, длинные, черные как смоль волосы… Кожа некоторое время зудела, но головная боль, действительно сразу прекратилась.

То, что колтун был снят не знахаркой, а этой молоденькой девушкой, и не в страстную субботу, как полагалось, а в самый обыкновенный день, не повлекло за собой несчастья, как пророчили местные лекаря. Удачный результат лечения был слишком очевиден. О нем заговорили все, и скоро один за другим потянулись к Варе.