Л. Шмидт - Мир приключений, 1929 № 02

Но, если допустить занесение жизни с других небесных тел, то можно сделать и дальнейшее допущение. Скорость жизненных процессов на соседних планетах, а тем более на планетах других солнечных систем, может быть совершенно иною, чем на поверхности Земли. Ведь скорость эта зависит от внешних условий и приспособляется к ним, а условия тяжести, температуры, давления, химического состава среды на других планетах резко отличаются от земных.

Можно себе представить, что иною будет и скорость развития различных форм жизни и скорость превращения одной формы в другую — их эволюции… Автор рассказа «Чужая жизнь» исходит из этого интересного предположения и заставляет «чужую» жизнь на нашей планете совершить в 25 лет путь превращений, который совершался нашей жизнью в миллионы и биллионы лет.

Трудно согласиться с его выводами относительно направления Этого пути. Более вероятно, что «чужая» жизнь в условиях нашей планеты дала бы нечто, не имеющее даже и отдаленного сходства с теми формами, в какие вылилась жизнь при развитии ее на Земле. Совершенно невероятно, чтобы конечным звеном эволюции в этом случае явилось человекоподобное существо, хотя бы и с перепончатыми ножками и щупальцами вместо рук.

Все же основная мысль автора о возможности ускорения жизненных процессов на другом небесном теле не заключает в себе ничего противного нашим научным представлениям, а картина развития «чужой» жизни на нашей планете полна захватывающего интереса.

Научно-фантастический рассказ

БОРИСА ЦИММЕРМАНА

Иллюстрации Н. УШИНА

«…Не рассеивают ли тела, пересекающие мир во всех направлениях, зародыши жизни на тех планетах, где стала возможна жизнь?…»

«…Природа меняет свои формы и превращает одни образы в другие, различные по духу и по силе. Гак растет неизмеримое богатство, и вечно видим мы другой, но в сущности все тот же мир…»

«…Отныне пространство само по себе и время само по себе становятся лишь тенями, и только некоторое соединение их обоих сохраняет независимое существование.»

— Метеор! — не одна тысяча людей с удивлением и восхищением произнесла это слово, пригвожденная взором к черной мантии неба.

В провале Млечного пути, между бесконечно далекими грядами звездной пыли, заискрилась яркая точка и сияющей полосой мгновенно прокатилась по небу. Огненно-желтым раструбом, почти от зенита до горизонта, тянулся яркий след, оставленный быстролетным гонцом из далеких миров. Нежно-лазоревые, мягко застывшие в объятиях сонной ночи атмосферные волны, вдруг пробудившись, воспрянув, встретили пламенем и адским воем его вероломное вторжение. В непоколебимой стальной изготовке, недвижным титаном приняла Земля его страшный удар.

Миг… и сразу исчезли, провалились в бездну прошлого и яркое, слепящее сияние, и вопль пронзенной атмосферы, и демонический скрежет, гневное содрогание нагло разбуженной Земли. В застывшей тьме таял белесый фантом, сквозь бестелую оболочку которого лукаво проглядывали яркие звезды. И лик Бесконечности, ненарушимый, спокойный, снова застыл в первозданном однообразии…

— Но… но, мистер Босс, почему такая поспешность? Чем объяснить такую перемену б вашем настроении? Только на прошлой неделе вы говорили совсем другим тоном, и в институте Барнэджи о вашем докладе шла речь, как о совершившемся факте.

— И, все таки, я не буду его читать, так как завтра уезжаю на тихоокеанском пароходе «Миовара» в Гонолулу.

Тэд Венслей тоскующим взором глянул сквозь пыльные стекла пенснэ в глубь того неопределенного пространства, где огни фонарей, ряды автомобилей и тысячи плывущих шляп смешивались в одну клокочущую, многоцветную массу.

В блестяще скомбинированный план работ Объединенной Ассоциации астрономов, физиков и биологов врывалась неожиданность. Стоявший на очереди дня доклад профессора Уинстона Босса «Об анаэробных микроорганизмах, находимых в пластах эоцена» упразднялся вследствие неожиданного отъезда референта, — и душа почтенного секретаря ассоциации не была в должном равновесии.

— Я, конечно, не вправе требовать от вас отчета, но это так неожиданно… ваш отъезд в Гонолулу…

Уинстон Босс мягко улыбнулся и приятным грудным голосом ответил:

— Вы слышали, конечно, мистер Бенслей, о метеоре в 258 кг весом, упавшим во Флориде, в 45 км к западу от Джексонвилля?

— Конечно! Я знаю даже, что этот метеорит в специальном вагоне был доставлен в Нью-Йорк и поступил в ваши собственные руки для исследований.

— Но о результатах этих исследований вы, вероятно, ничего не знаете?

— Абсолютно… так как вы не потрудились сообщить мне об этом. Наоборот, ваши опыты вы облекли завесой строжайшей тайны.

— Сегодня я приподниму краешек этой завесы. Дело в том, что во внутренних пластах аэролита из Джэксонвилля я нашел одноклеточный организм.

— Нашли организм? — слегка недоверчиво и как будто даже испуганно вскинул стекла пенснэ Венслей. — Вот так повезло!

— Да… Это представитель фауны какой-то далекой планеты. Вы понимаете, на осколке неизвестного нам мира он совершил путешествие в мою лабораторию.

Уинстон Босс снова улыбнулся и небрежно вскинул глаза к гигантской рекламе, бороздившей небо ослепительно белыми огнями и затмевавшей робкий блеск далеких звезд.

Нью-Йорк бешено носился вокруг их и над ними. Свистки быстрого, как ракета, поезда электрической железной дороги падали на них сверху и мгновенно терялись где-то вдали. Непрерывная цепь таксомоторов ползла сбоку, оглашая воздух надоедливым звуком сирен. Лавина голов струилась плотным рядом вдоль сияющих витрин. Световые рекламы бесконечной вереницей терялись в недосягаемой глуби, озаряя феерическими отблесками монолитные небоскребы Бродвэя.

— Но я не пойму, в какой связи находится ваше открытие и этот неожиданный отъезд?

— Дорогой Венслей… видите ли… сам факт открытия простейшего на метеорите ничего особенно ценного, на мой взгляд, не представляет. Но я уверен, что это неважное открытие приведет к целому ряду грандиознейших и удивительнейших явлений. Каких. — я только догадываюсь. И вы простите мне тайну этих догадок! Я должен произвести ряд опытов… И мне так кажется, моя вилла на Гавайских островах будет самым лучшим местом для опытов. Теперь вам понятен мой отъезд? Да? Я очень рад! Я хотел бы все таки, мистер Венслей, чтобы все сказанное сегодня осталось между нами!