И. Пименов - Мир приключений, 1928 № 08

Откровенно говоря, это была ужасная кепка, невероятно большая и сделанная из отвратительной материи в чересчур крупную клетку. Только вернувшись со своей покупкой домой, Эльберт понял, что никогда не решится надеть ее в деревне. Не то, чтобы она перестала восхищать его. Он продолжал любоваться ею и ему очень хотелось ее носить. Но он отказался от мысли надевать ее, выходя на улицу. Он носил ее только в своей кухне, когда по вечерам повторял себе свой рассказ о льве.

Я уже сказал, что для школьников было самым обыкновенным делом приводить с собой в лавку к Эльберту новичков. Новый мальчик только что приехал в деревню на житье со своей матерью, и знал про Эльберта только то, что ему рассказывали другие мальчики.

Они, как всегда, вошли в лавку целой гурьбой и вскарабкались на прилавок, за которым стоял Эль6ерт с высоко и туго подвязанным под мышками передником.

— Расскажите Дику про льва, Эльберт, — сказал самый бойкий мальчик, — пожалуйста, Эльберт. Дик только что приехал. Он никогда не слышал вашего рассказа.

Говоря это, мальчик сделал знак товарищам. Поднялся ужаснейший шум.

— Не забудьте, как он…

— Расскажите ему, как вы…

Нисколько не смущаясь, начал Эльберт свой рассказ. Ему бы показалось совершенно естественным, если бы новый мальчик принимал участие в смешках и жестах своих товарищей. Он не просил судьбу дать ему внимательных слушателей. Он только желал иметь каких бы то ни было слушателей для собственного удовлетворения.

Он обратил внимание на нового мальчика, только когда уже рассказал половину своего рассказа и тут удивление его было так велико, что он чуть не замолчал. Новый мальчик был весь поглощен рассказом, его взволнованно блестевшие глаза были жадно устремлены на Эльберта, рот открыт.

Ничего подобного не случилось с Эльбертом за всю его жизнь. В первый раз поверили его рассказу. Это вывело его из равновесия. Он смутился, стал заикаться, но потом с трудом взял себя в руки и продолжал. Но ему не хватило того увлечения, с которым он всегда рассказывал. Он едва дотянул рассказ до конца.

Мальчики выбежали толпой из лавки, весело вспоминая рассказ и то, что было в нем нового и что было выпущено в версии этого дня. Они знали в главных чертах рассказ наизусть.

Эльберт стал заставлять ставни, было время закрывать лавку. Вдруг он с удивлением заметил, что он не один. Новый мальчик не ушел со своими товарищами. Это был маленький мальчик и как раз доставал до прилавка. Через прилавок глаза его, полные обожания, были устремлены на Эльберта.

— Мистер Чиверс, — сказал он тихим голосом, из благоговения доходящим до шопота, — он вам совсем ничего не сделал?

Вопрос застал Эльберта врасплох, потом он собрался с мыслями.

— Несколько царапин, — Сказал он небрежно, — даже говорить не о чем. Совершенно не о чем говорить.

— Ах, какой вы, должно быть, храбрый, — прошептал мальчик.

— Да, что ж, — все еще не придя в себя от удивления сказал Эльберт, — когда дело касается диких зверей, я всегда… я хочу сказать, что тогда нет времени раздумывать. Увлекаешься…

Мальчик серьезно кивнул головой.

— Мистер Чиверс, — сказал он, — вы… вы расскажете мне еще когда нибудь? Я так хотел бы еще раз услышать..

Эльберт подумал.

— Что ж, — сказал он, — завтра лавка закрывается рано. Попросите маму, чтобы она отпустила вас ко мне пить чай и я расскажу вам все снова. Я с удовольствием расскажу вам. Я кое что выпустил сегодня в рассказе.

В этот вечер Эльберт один в своей кухне, надев клетчатую кепку, повторял одну из самых реалистических версий своего рассказа о льве.

Он репетировал для завтрашней аудитории.

— И вдруг вы увидели, что идет лев? — сказал, взволнованно дыша, мальчик.

Они кончили пить чай, но все еще сидели за столом друг против друга.

— Да, — сказал Эльберт, — я увидел, как он идет ко мне. Я был один, не считая горсти туземцев и, как вы помните, был безоружен в сердце джунглей.

Мальчик кивнул головой.

— Да, я помню. Продолжайте.

— Один и безоружный в сердце джунглей, — повторил Эльберт, — не считая горсти туземцев, и вдруг увидел, что он приближается… увидел его глаза, сверкающие как… как автомобильные огни во мраке джунглей. В джунглях темно из-за всех этих деревьев, вы знаете? Я не хочу сказать, что это было ночью. Ну, я бросился бежать, не из страха, понимаете?

— Конечно, нет, — сказал мальчик, которому эта мысль казалась даже смешной.

— Я просто хотел отвлечь его от туземцев. Я знал, что он будет меня преследовать, если я побегу, и я хотел спасти их от него.

— Ах! — сказал мальчик, — вы могли еще об этом думать! Я уверен, что сам не подумал бы об этом.

— О, я уверен, что подумали бы, — снисходительно сказал Эльберт. — Ну, так когда я отвлек его от них, я повернулся и стал на него смотреть. Он присел, чтобы прыгнуть…

Эльберт принял позу льва, готового к прыжку. Мальчик с напряженным лицом и горящими, как звезды, глазами, бессознательно тоже повторил жест.

— Он присел… — трагически произнес Эльберт и вдруг замолчал.

Не было никакого смысла. Он не мог этого сделать так, как следует, без клетчатой кепки. Он не мог перевоплотиться в отчаянного смельчака без этой кепки. Он встал, вынул из шкафа кепку и надел ее.

— Я надену ее, — с преувеличенной небрежностью сказал он мальчику, — потому что немножко сквозит.

Глаза мальчика были устремлены на кепку. Выражение обожания не исчезло в них.

— Ах! — воскликнул он, — какая прекрасная кепка!

Чувства Эльберта к мальчику стали еще теплее.

— Не плохая, — сказал он небрежно, — во всяком случае защищает от сквозняков.

— Продолжайте, — просил мальчик, — пожалуйста. Вы дошли, как он присел…

— Ах, да, — сказал Эльберт. Клетчатая кепка придавала ему уверенности в себе. — Он присел. Вот он присел, а я вот ждал его прыжка. Когда он прыгнул, я тоже прыгнул под него, потом повернулся и снова посмотрел на него… Опять произошло то же самое… Тогда… Я уставился на него глазами, вот так…

Эльберт с надвинутой на глаза кепкой оперся на стол и уставился на мальчика своими кроткими голубыми глазами, прикрытыми большими очками.

— Да, да, — взволнованно сказал мальчик, — продолжайте.

— Лев задрожал и медленно попятился… вот так…

Эльберт встал и медленно попятился по кухонному полу, изображая льва.

— Я преследовал его. Вот так…

Он зашагал по кухне, выставив подбородок, своими слабыми глазами смотря вперед в подражание отважному охотнику.

Лицо мальчика горело.

— Он все отступал и отступал перед моим взглядом. Потом вдруг присел, и, ее успел я опомниться, снова прыгнул. Но я схватил его за горло руками и отшвырнул назад. Вот так!