Марк Евсеев - Полеты средствами водоплавающих

Интерпретацию поступка Лару Меркурий отложил до прибытия на Марс. Решение стоило выводить исходя из первой встречи с настоящими аборигенами. До того, как это произойдет, необходимо было ни мыслями, ни поступками не выдать своей неустойчивой позиции. Сложность заключалась в непонятном состоянии после визита к Никандру — Меркурий уже осознал, это стало отправной точкой подрыва его равновесия. Единственным выходом, а он пытался как можно дольше не придавать этому значения, являлся резкий отказ от захлестнувших его дум, бесконечные не поощряемые Лару фильмы, мысли об отце. Он уже не помнил когда в последний раз входил в животное сознание, кажется, в самом начале путешествия. Человеческая сущность начинала преобладать. Долго оставаясь в роли, ты непроизвольно сам становишься тем, за кого себя выдавал. Может, именно игрой его подсознательно и привлекли старые киноленты, в которых актеры играли совершенно по-настоящему. И снова этот мысленный поток проносился в голове туда и обратно. Летал из конца в конец, струился, перетекая в понимание того, зачем в него вложили революционные сети. Какая глупость, революция? Зачем она ему, если он совсем не человек. Он слишком сильно вжился в эту роль, настолько, что уже осознал ее никчемность и неправильность, но выйти не может.

Чуждые разуму Меркурия мысли все сильнее терроризировали его мышление. Переплетаясь с прежними, они входили все глубже и глубже, стремясь подчинить себе волю, непринужденно реккетируя стабильный до того рассудок.

Меркурий уже не сомневался в истинном поводе ухода Лару. Но опуститься до переживания не смог, в определенный момент чувства ослабили осаду и Меркурий ненадолго вернулся в прежнюю форму. Толчком к перемене послужило долгожданное прибытие парома на планету Марс.

Что было страшнее всего, так это отсутствие в свободном доступе земных животных, несколько видов находилось в лабораториях, разбросанных в двух поселениях. Но, несомненно, без охраны оставлять бы их никто не стал, тем более что именно там выносятся вердикты, следствием из которых вытекает либо банкротство, либо произрастают миллионы.

Значит в шкуре человека провести придется еще по меньшей мере пару лет. За столь длительный срок Меркурий может по-настоящему забыть кто он. Тем более, что на Марсе основана совсем другая цивилизация. По праву сказать руки Никандра сюда не дотягиваются, а братства тем более. Скрытую причину их с Лару полета Меркурий именно такой и представлял — разведка вражеской нестабильной территории, начальная подготовка распространения влияния их так называемой диаспоры на новый мир. С исчезновением Лару стабильность его жизни нарушилась, а потому он уже не считал эту задачу приоритетной. Сейчас на первый план выходило выживание. Однако, по правде говоря, Меркурию иногда становилось очевидным, что от подобных мыслей новая встреча с Лару все сильнее растворяется в завтрашнем дне. Но инкриминировать себе это в заслуги он, конечно, не собирался.

По высадке, Меркурий обошел колонию, в процессе точно запоминая где что располагается. Благо скафандр и небольшой планетоход не испарились вместе с учителем. Хоть Меркурий и торговался до самого конца, но выручить соизмеримо с магазинной стоимостью за навороченную систему связи, от использования которой Лару предостерег его еще в начале путешествия, не удалось даже близко. Хотя в итоге хватило на выкуп второго места в сдающемся маленьком жилом отсеке.

Соседом оказался Боб Зу, местный технократ и псевдоинтеллектуал без особой поддержки населения, один из тех, кто питал иллюзии об основании на Марсе страшного названия — ЕГЛ — единой глобальной лаборатории. Мечтатель со страшным взглядом. Любитель сокращений и публичных драк. Но при Меркурии ни слова не обронивший обо всем, чем занимается. Его конспирологический разум посчитал — необходимо заинтересовать будущего приверженца молчанием. Тогда он уже сам в свою очередь потянется навстречу неминуемому завтра.

Меркурий очнулся на полу, сверху над ним стоял Лару, сухо ожидавший предстоящего монолога. Ученик очевидно все понял и потому начал быстро, — Мудрый Лару, знаю, вы понимаете насколько непоправимые последствия повлекли за собой наши действия на спутнике. Мне не хватает знаний для полноценного распознания точного количества возможных вариаций. Могу сказать насчёт себя сейчас — мной управляет трезвый рассудок, абсолютно неподчиненный эмоциям, что я скрывал прежде, никакой сентиментальности по воспоминаниям. Это помогло мне глубже проникнуть в собственный разум, подтолкнув себя действием шока от боли в руке и последующего забега. Вы помните — после прыжка. Оказавшись внутри, когда нас с вами обрабатывали дубинками, смутно, но мне удалось отследить начало раздвоения. Мое мнение — слишком сильный эффект, последствие встречи с утконосоподобным животным. Человеческая сущность окончательно начала покидать меня уже через несколько секунд после того, как мудрый Никандр вытащил нас из прекрасно сконструированной иллюзии. Если не ошибаюсь — он назвал мое местоположение четвертым уровнем, я не владею точной информацией о том, что ваш друг имел в виду. Лару, ты рассказывал мне о том, как мы лишаемся человеческого мышления в длительном процессе занятий. Но я представлял все твои слова исключительно в смысле духовного пути, постепенного освобождения от уз, сковывающих всех животных, в том числе и нас начальных — человекообразных обезьян. Однако потерю этого свойства я ощутил резко, хоть и осознал совсем недавно. Грубость моих суждений ни в коем случае не должна тебя оскорбить, и ты вправе считать меня отбившимся от рук за такие длинные речи. Конструктивно ты сразу понял мои переживания, мне не стоило тратить время, но, дабы заново внести ясность и самому подробнее пересмотреть случившееся, я говорю. Так вот, моя гипотеза заключается в том, что где-то из-за резкого перехода отдельно материализовалась моя человеческая, назову это, идея. Нет никаких оснований предполагать её существование в нашем с вами мире. Однако в том мире, что я создаю, когда, к примеру, вы входите в мой разум, он вполне может реально действовать без моего разрешения. Совершенно отдельно, сам руководя своим поведением. Гипотеза также справедлива и в обратную сторону — когда я буду входить в разум животного — там будет моя человеческая идея. Я потерял её не постепенным освобождением, а резким рывком, тем самым не подавив, а как бы резко отрубив от себя. Или же это он отрубил меня. Мы как сросшиеся в утробе близнецы — постепенно один из нас завял бы под активным действием другого, однако если произвести операцию, вероятность выживания увеличивается. Но думаю нет особой разницы между тем миром, где он, и миром, где мы с вами, а значит не важно кто кого порождает, я буду появляться в его снах, а он будет возникать во время моих практик, — прочел Лару в глазах Меркурия.