Алисия Эванс - Шпионка его Светлости или Рабыня с короной

Ромул замер и даже, кажется, перестал дышать.

— Как ты узнала? Это государственная тайна, — серьезно сказал он, наблюдая за моим лицом.

— Мне это приснилось. Ты вообще часто снишься мне. Я вижу, что ты делаешь, с кем разговариваешь.

— Правда? — удивился он. — У меня иногда возникает ощущение, что ты за мной наблюдаешь, но я не придавал этому зачения.

— Так что там с проклятьем? — напомнила я. — Я видела, при каких…обстоятельствах ты его получил. Почему ты так поступил?

— Лина, — выдохнул он, собираясь с мыслями, — мне было восемнадцать лет, я был дураком. Анита не приняла те травы, которые ей давали повитухи и вскоре забеременела. Я не знаю, на что она рассчитывала. На женитьбу? Это бред. На судьбу матери бастарда? Тоже глупость. Она не сказала никому и ничего. Когда срок уже был около тринадцати недель, кто-то что-то заметил, сейчас уже точно не помню, и все вскрылось. Мой отец узнал, приказал убить плод.

— А ты? Что ты?

— Я испугался, Лина. Испугался осуждения окружающих, насмешек. Подумать только, принц сделал ребенка безродной рабыне!

При этих словах у меня неприятно кольнуло где-то в груди.

— Такого никогда не было. Считается, что наша кровь священна, нельзя так просто ею разбрасываться. И я поддержал отца. Анита умоляла меня не делать этого, но я был непреклонен. А потом она умерла… Проклятье, наложенное перед смертью, снять практически нереально. Но годы шли, а мне нужна была жена. Наплевав на все, отец дал согласие на наш союз с одной принцессой. Ей было шестнадцать, мне — двадцать два. Все было как обычно: торжество, провожание, брачная ночь. Я помню, как она засыпала рядом. Такая юная, чистая, красивая. Она так и не проснулась. Просто умерла во сне. Я просыпаюсь утром, а она холодная, понимаешь? — его голос странно дрогнул. Я ободряюще сжала его руку. — С тех пор я и не думал о том, чтобы жениться. За все годы ни одна девушка так и не сказала, что любит меня. Я уже перестал надеяться, смирился с тем, что детей у меня не будет. Хотел взять на воспитание какого-нибудь дальнего родственника и вырастить себе приемника. Так было до тех пор, пока ты не свалилась прямо с неба, — рассмеялся он. — Ты такая…необычная, притягательная, умная, добрая, храбрая. Виталина… — прошептал он мне в ухо, ещё крепче сжимая руки и буквально вдавливая меня в себя. — Никогда не испытывал подобного. Ты — мое чудо. Я люблю тебя больше всего на свете, — он наклонился ко мне и коснулся моих губ своими. Это был невыразимо нежный и чувственный поцелуй. — Ты же не думаешь, что я отпущу тебя? — полушутливо спросил он.

— Ромул, так надо, — вздохнула я. — Давид научит меня защищаться, и тогда мы сможем быть вместе с тобой. Навсегда, — я сама поразилась, как притягательны и желанны для меня эти слова.

— Вот что мне с тобой делать, любовь моя? — он прижал меня к своей груди. — Просишь меня отпускать тебя туда, где куча мужиков будут видеть в тебе свою самку!

— Они шарахаются от меня, — рассмеялась я. — Да и Давид пообещал, что никто не посмеет делать мне никаких намеков.

— Да, никто, кроме него, — зло прорычал Ромул, сжимая кулаки. — Лина, признаюсь, я с трудом борюсь с искушением отнести тебя в свой дворец и запереть. Чтобы никто кроме меня не смел прикасаться к тебе. Я хочу быть уверен, что ты в безопасности.

— В безопасности? — тихо переспросила я. — Знаешь, ты первый мужчина, поднявший на меня руку.

— Прости меня, — сокрушенно произнес он. — Прости, Лина. Я как с цепи сорвался, когда мне сказали, что ты с другим… Как мне загладить свою вину?

— Как Повелитель может загладить свою вину перед шлюхой? — отстраненно спросила я, глядя прямо перед собой.

— Лина! — он развернул меня к себе. — Я никогда не прощу себе того, что тогда наговорил тебе. Ты запала мне в душу, отпечаталась в моем сердце! И мне говорят, что ты предала меня! И это не просто слова, были ведь «доказательства». Я готов все отдать, чтобы вернуться назад и все исправить. Пожалуйста, прости меня, — он уткнулся лбом мне в спину.

— Скажи, а если бы я не стала Всадницей, а так и осталась твоей рабыней, ты бы и со мной не стал портить свою кровь?

— Лина, многое изменилось с тех пор. Я повзрослел, переосмыслил многие вещи. Если бы ты не умерла там, у меня на руках, я бы женился на тебе на следующий день. Я хочу быть с тобой. Я так долго ждал тебя, мечтал, какой будет та самая и будет ли она вообще. Ты предназначена мне судьбой. Я даже не знаю, смогу ли сегодня отпустить тебя, когда ты захочешь уйти, — в подтверждение своих слов он прижал меня к себе, не давая возможности пошевелиться. — Я не могу простить себе, что позволил этому слизняку прикоснуться к тебе. Ему повезло, что Давид свернул ему шею, потому что я бы убивал его намного медленнее… Как я могу отпустить тебя туда, скажи?!

— Ромул, так дело не пойдет, — я погладила пальцем его ключицу. — Ты должен научиться прислушиваться ко мне и уважать мои слова.

— А если я просто перекину тебя через плечо и унесу? Что тогда? — его глаза странно блеснули.

— Я сильнее тебя, Ромул, — предупредила я. — Ты ничего не можешь мне сделать.

— Ты? — рассмеялся он. — Смешно.

— Хочешь проверить? — вскинула брови я. — Давай!

Мы подошли к тому самому камню, на котором когда-то целовались. Поставив руку на локоть и наклонившись, я послала Ромулу уверенный взгляд. Он покачал головой и вздохнул. Оно и понятно: я в два раза меньше его, и никому и в голову не придет, что я могу его побороть. Решив что-то для себя, он повторил мои действия и взял меня за руку. Моя хрупкая ладонь утонула в его большой и широкой.

— Раз, два, три! — скомандовала я.

Рука Ромула напряглась, и он попытался завалить мою руку на бок, но не тут-то было. Я действительно сильнее. Его ноздри широко раздувались от напряжения, рука задрожала, а я была абсолютно спокойна, наблюдая за его стараниями. Секунда — и тыльная сторона его ладони коснулась холодного камня. Он неверяще посмотрел на наши сплетенные руки и обомлел.

К моему удивлению, он потребовал ещё одного раза. Сказано — сделано, и снова тот же результат.

— Лина, как ты это делаешь?! — воскликнул он. — Ты же такая маленькая!

— Мы с Чарой слились, — рассмеялась я. — Теперь несколько дней я буду очень сильной, потом это притупится.

— Фух, — выдохнул Ромул. — Я уж подумал, что ты теперь меня поколачивать будешь чуть что. Да, кстати, что на тебе за наряд? — он нахмурился и придирчиво осмотрел мои лосины с топом.

Я послала ему осуждающий взгляд и обняла за шею.

— Я люблю тебя, — прошептала я и накрыла его губы своими. Он издал стон наслаждения и подхватил меня на руки.

— Мое сокровище, — хрипло произнес он. — Никому тебя не отдам.

Поцелуи становились все более страстными, его руки изучали изгибы моего тела, а я с наслаждением гладили литые мускулы груди. Ромул посадил меня на камень и попытался залезть под одежду, но я его остановила.