Георгий Осипов - Что там, за линией фронта?

Ни днем, ни ночью не утихали сражения. Едва был отражен бешеный натиск объединенных сил внутренней контрреволюции, как в Баку вступили британские оккупационные войска, а за ними турки, предавшие город огню и погромам. Бакинская Коммуна пала.

Сахиб Джамал, как и многие рабочие типографии, остался за воротами. Но теперь у него уже были друзья — азербайджанцы, русские, армяне, лезгины. Все тот же добрый парень Сулейман устроил его продавцом газет. У шумного кафе «Чанак-кала» мальчишка выкрикивал малопонятные ему русские названия — газетные заголовки. Перебивался грошами, ночевал у знакомого чайханщика. Не дожидаясь закрытия заведения, забирался под стол или лавку, за которым сидели игроки в нарды, и мгновенно засыпал.

Однажды Сулейман привел его в дом своего друга Сергея, жившего с матерью в тесной каморке на Биби-Эйбате.

— Что? Англичане привезли? — участливо спросила пожилая женщина, зная, что в Баку находились английские войска.

— Нет, ханум, — ответил за него Сулейман. — Он сам от них бежал. Парнишка из Багдада, сюда попал через Индию в Персию. Его история длинна, как сказка Шахразады. Этот юный искатель счастья пережил столько, что на тысячу взрослых хватит.

Мать Сергея тяжело вздохнула.

— О господи! Сколько несчастных бродит по свету. Надо же покинуть родину, отца и мать, чтобы искать счастья на краю России.

— У него нет ни отца, ни матери, — пояснил Сергей.

Сахиб Джамал молчал. Вступить в разговор со старшими, да еще с женщиной не мусульманкой, он считал дерзостью.

Мать ушла готовить чай. Через минуту раздался стук, и в комнату вошел незнакомый человек. Сулейман и Сергей очень обрадовались его приходу, дружески жали его большие рабочие руки.

— Клянусь головой, этот гость приезжий! — весело воскликнул незнакомец и просто обнял Сахиба за плечи.

— Анта араби? — Ты араб? — спросил он мальчика на, его родном языке.

Тот утвердительно кивнул головой, догадываясь, что Акпер (так звали незнакомца) уже знает его историю.

Вскоре всех пригласили к столу. После чая Сергей вынул из комода пачку открыток и положил их перед юным арабом.

— Смотри, не скучай.

Сахиб уткнулся в открытки. Неожиданно на одной из них он увидел знакомый портрет.

— Ленин!.. — вырвалось у него. — Где вы взяли?

Парни переглянулись.

— Сами напечатали, — сказал Акпер. — А что?

— У меня тоже есть Ленин, — и мальчишка с гордостью достал из глубины халата заветный сверток.

— Как же так, Ленина на груди носишь, а торгуешь газетами наших врагов, — вдруг серьезно сказал Акпер. — Газета эта чужая, ее выпускают предатели. Она защищает врагов Ленина.

Сахиб Джамал не знал, куда деваться от стыда.

— Не расстраивайся, — уже с лукавой усмешкой успокоил его новый знакомый. — Вместе с этой газетой ты будешь тайно совать публике и другую газету, нашу, рабочую. Ее редактирует друг и ученик Ленина Алигейдар Караев. Хочешь?

— Да, да! — радостно закричал Сахиб, начиная понимать смысл этой встречи.

Так Гаврош Бакинской Коммуны стал помощником комсомольцев-подпольщиков Баку.

Тем временем мусаватистское правительство Азербайджана, чувствуя неминуемую гибель, безумствовало. По городу прокатилась новая волна арестов, политических убийств. Печатные издания, не угодные режиму, закрывались одно за другим. Но газету большевиков убить нельзя было, патриоты выпускали ее в тайной типографии.

Отныне распространение подпольной рабочей газеты грозило суровой карой, но ловкий мальчишка умудрялся подсовывать ее в карманы и кошелки прохожих, в рундуки ремесленников и торговцев.

Однажды, выбрав бойкий перекресток, он занялся обычным делом. Неожиданно чья-то цепкая рука схватила его сзади за волосы. Обернувшись, он увидел злое лицо офицера. Отвесив по дороге несколько пинков, офицер приволок его в полицейское управление.

Начались допросы. Вызывали по ночам, жестоко били, требовали, чтобы он назвал человека, от которое го получал газеты.

— Я знаю его только в лицо, но не знаю, где он живет…

— Хорошо, мерзавец, завтра с утра до темноты будешь сидеть на месте вашей встречи. Укажешь его — спасешь свою жизнь, нет — утопим в море…

На следующий день, скрестив ноги, мальчишка уселся в центре города, у нарядного беломраморного здания «Исмаилия», и с тревогой поглядывал на угол, где укрылся полицейский филер.

— Двинешься с места, убью, — предупредил тот. — Как только нужный человек подойдет, громко кричи: «Аллах, помоги, аллах!» Понял?

— Понял, ага…

Невеселые думы одолевали Сахиба. Как предупредить товарищей и в то же время не выдать их врагу? Чтоб не вызвать подозрений агента, он положил на землю циновку и с песней, словно дервиш, стал просить милостыню.

Одни прохожие равнодушно проходили мимо, другие бросали медные монеты. Наступил вечер. Вдруг он увидел Сулеймана. Тот шел, неся большую корзину. Страшное волнение охватило юношу, он знал, что за «товар» в этой корзине. Еще минута, Сулейман остановится, и все будет кончено. Сердце бешено колотилось, руки похолодели от ужаса. Набрав в грудь побольше воздуха, мальчишка запел:

Лицо Сулеймана вытянулось. Он бросил монету и, не оглядываясь, спокойно прошел мимо. Наступила ночь, и шпик поволок мальчишку обратно в тюрьму.

В мрачной Баиловской тюрьме томились тогда многие выдающиеся борцы за народное дело. Именно там прошел свою первую революционную школу юноша из Багдада. Там старшие товарищи стали обучать его русскому и азербайджанскому языкам.

Наконец настал долгожданный день освобождения. В ночь на 28 апреля 1920 года восставшие пролетарии Баку и части XI Красной Армии разгромили силы контрреволюции. В Баку окончательно была провозглашена власть Советов. У ворот Баиловской тюрьмы стояла большая толпа народа — женщины, мужчины, дети. Они пришли встречать своих родных и друзей.

На глазах у багдадского мальчишки Баку словно преобразился. По улицам шагали колонны людей со знаменами, плакатами и красными бантами, на круглых будках и стенах домов были наклеены листовки с декретами Советской власти, люди были радостны и возбужденны. Реже мелькали каракулевые папахи, цилиндры и белые чалмы, скрылись куда-то богачи-воротилы, спекулянты-меняли и офицеры-белопогонники. Баку оказался во власти своих подлинных хозяев — пролетариев.

В торжественный день 1 мая 1920 года вчерашний узник Баиловской тюрьмы стал бакинским комсомольцем. Позднее он, закончив политкурсы, стал агитатором среди эмигрантской мусульманской молодежи. А в октябре 1920 года его вместе с интернациональной группой молодежи Востока послали в Москву на Третий съезд РКСМ. Там он познакомился с наркомом просвещения Анатолием Васильевичем Луначарским, увидел и услышал Ленина, с именем которого на устах он шел в Россию.