Георгий Осипов - Что там, за линией фронта?

Летом 1943 года в одном из боев при форсировании горной реки отважная девушка была тяжело ранена. Платон Воронько и партизанский разведчик Саша Кузнецов двое суток боролись за ее жизнь, несли на носилках, преследуемые карателями. Калерия Никольская умерла близ села Манява в Карпатах. Уже после войны юные следопыты нашли ее могилу и поставили там памятник. В музее в Яремче Ивано-Франковской области хранятся фотографии героини, а в подмосковном городе Дмитрове ее именем названа улица.

Памяти Лиры Никольской Платон Воронько посвятил поэму «Бессмертие».

И еще две легендарные партизанские разведчицы, о необыкновенных судьбах которых я узнал у бывшего начальника спецшколы полковника Якова Николаевича Никулочкина.

О существовании партизанской школы под Москвой дозналась агентура фашистской военной разведки — абвера, и немецкие летчики осенью сорок первого года подвергли ее ожесточенной бомбардировке. Школа дважды передислоцировалась, чтобы быть неуязвимой для врага.

Москвичке Кате Усановой было всего семнадцать лет, когда она добровольно вступила медсестрой в особый истребительный мотострелковый полк Александра Яковлевича Маханькова. Полк рейдировал по вражеским тылам в Подмосковье и Кировском районе Калужской области. После краткосрочного обучения в партизанской спецшколе Катя Усанова десятки раз забрасывалась в глубокие тылы врага, добывала ценные сведения о противнике, передвижении эшелонов и обозов, расположении аэродромов, откуда стартовали самолеты, направленные на Москву. Она в совершенстве владела рацией, прыгала с парашютом, ловко метала гранаты и бутылки с зажигательной смесью.

Трудно было поверить, что эта юная светловолосая девушка с глазами цвета васильков в одном из боев с гестаповской засадой взяла на себя командование группой, а затем стала комиссаром диверсионного отряда народных мстителей.

После Подмосковья неустрашимая партизанка сражалась во вражеских тылах в Литве и Восточной Пруссии, где пробыла до конца войны. Потом закончила геологоразведочный институт, работала в Калининградской области, на Камчатке. Вышла замуж за военного моряка. Сейчас Екатерина Никитична Усанова-Лявданская живет с мужем, двумя дочерьми и сыном в Москве, на Таганке, встречается с молодежью заводов и фабрик, вспоминает о ратных делах комсомола в Великой Отечественной войне. В ее боевой характеристике только за 1945 год я прочитал:

«…Два раза находилась в глубоком тылу противника. В исключительно трудных условиях проявила мужество, стойкость и отвагу. Бесперебойно обеспечивала радиосвязь группы с Центром. За боевые заслуги при выполнении специальных заданий награждена орденами Отечественной войны I степени и Красной Звезды».

Клавдию Наволоцкую подруги по спецшколе называли «монголочкой». Она родилась на Байкале, приехала в Москву из Бурятии. Здесь поступила работницей на фабрику имени Фрунзе и училась в вечернем вузе. В первые годы войны попросила райком ВЛКСМ направить ее на фронт, сообщив, что еще в Сибири в средней школе изучала радиодело и владеет снайперской винтовкой.

По окончании партизанской школы Клава ходила с партизанскими спецгруппами в подмосковные и смоленские леса, держала связь с нашими людьми, внедренными в учреждения оккупантов. Позже опытную радистку забрасывали в глубокие тылы фашистов — на Украину, в Белоруссию и Прибалтику.

С 1944 года Клавдия Наволоцкая стала непременной участницей операций на территории рейха. 26 июля того же года, высадившись в Восточной Пруссии, группа выполнила задание и возвращалась к месту сбора. Неожиданно десантники были обнаружены. Они дрались в окружении до последнего патрона. Не желая стать пленницей фашистов, Клавдия Наволоцкая подорвала себя гранатой.

Так сражались и умирали советские патриотки, девчонки, которые летом сорок первого года осаждали военкоматы, райкомы, приемную наркома обороны, требуя для себя лишь одного — бить ненавистного врага, мстить за смерть родных и близких, за поруганные города и села.

Письма, бандероли, фотографии…

«Едва ли можно описать мое состояние, когда я прочла в «Известиях» о семерке неустрашимых и увидела их фото, — писала из города Фрунзе Елена Тимченко. — Первая на снимке — Таня Костенко — моя сестра, о судьбе которой я ничего не знала. Теперь я нашла ее. Хорошо бы собрать этих боевых подруг вместе в день праздника нашей Победы».

Бывший командир одной из зенитных батарей, оборонявших в 1942 году от фашистских воздушных пиратов Горьковский автомобильный завод, а ныне инженер в Ташкенте А. Коротких попросил дополнить рассказ о неустрашимых патриотках эпизодом, когда три девушки-зенитчицы сбили над заводом семь вражеских «юнкерсов». Вот их имена: Юлия Лымзина, Нина Делекторская, Лидия Бахвалова.

6 мая 1965 года в газете «Известия» был опубликован снимок группы девушек-снайперов, среди которых — кавалер двух орденов Славы и многих других наград архангельская комсомолка Роза Шанина. Тогда о ее судьбе ничего не было известно. Читаю письмо в редакцию бывшего начальника оперативного отделения штаба 144-й стрелковой дивизии 5-й армии Третьего Белорусского фронта А. Некорыстного из города Кинель Куйбышевской области. Он сообщает, что, сражаясь в боевых порядках их дивизии, Роза уничтожила свыше двухсот гитлеровцев. Она пала смертью храбрых в феврале 1945 года близ города Алленберг в тогдашней Восточной Пруссии, где с почестями похоронена.

Я заканчиваю свой документальный рассказ о неустрашимой и отчаянной семерке. В их трудных и завидных судьбах отражена судьба всего нашего великого народа, который созидал, воевал, освобождал свою страну и другие народы от ига фашизма, нес огромные жертвы и материальные потери, восстанавливал жизнь из руин и пепла. И сейчас вновь созидает, борется за мир, чтобы никогда больше не повторилась трагедия минувшей войны. Закончу словами партизанского поэта Евгения Мраморова:

Куйбышев — Киев — Минск — Москва.

Однажды в глухую осеннюю ночь 1941 года судьба столкнула меня с человеком, с которым пришлось свидеться вновь лишь спустя треть века.

В те тяжкие дни и недели Западный фронт, сжимаясь, словно пружина, кровью сдерживал танковые армады Гудериана, перемалывая отборные корпуса и дивизии группы армии «Центр», рвущихся к Москве, Пылали среднерусские города и деревни. Горели леса и посевы. Враг угрожал Туле, Можайску, Волоколамску, Серпухову. Фашисты готовились к решающему штурму.