Руал Амундсен - Всемирный следопыт, 1928 № 08

— Ваше место хорошее, караульте лису, она, верно, пройдет в этих елках…

Тихо было в осеннем лесу, как застывшем в хмурой, туманной дреме. Не верилось, что один старик-охотник сможет выгнать прямо на нас лису.

Совсем близко раздались похлопывания в ладоши и легкие покрики. Вот они слышатся уже на расстоянии каких-нибудь двухсот шагов… Напряженно всматриваюсь. Лисы все нет. Но что это?.. Мой сосед по номеру вдруг поднимает ружье, гулко гремит выстрел, и на поляне перед стрелком показывается крупная лисица, красиво сверкая красноватой желтизной меха…

Оригинальный и верный способ добывания лис описывает П. А. Мантейфель:

«В феврале, — говорит он, — когда охотник видит в поле вереницу лис, следующих за бегущей впереди самкой, выстрелом в воздух и криками заставляет всю свадьбу разбежаться в разные стороны; при этом следит, куда побежала самка — передняя лиса. Не теряя времени, обходит ее след стороной и занимает укрытую снегом или кустами позицию, шагах в 25–30 от следа самки.

Обычно долго ждать не приходится. Один из самцов, принюхивающийся к следу самки, первым ляжет, поровнявшись со скрытым охотником, за ним через некоторое время — второй, а иногда и третий. Охотник после выстрела отходит несколько назад, вдоль следа самки, чтобы уйти от крови убитого и своих следов, выходивших на след самки.»

Обычную охотничью и промысловую добычу представляет в тундре дикий северный олень. В Колымском крае главные преследователи оленей — ламуты, юкагиры и тунгусы. Нередко они охотятся непосредственно скрадом, стараясь подойти к одинокому оленю или табуну против ветра. При охоте пользуются также «оленем-маньщиком». Увидев дикого оленя или небольшое стадо, охотник прячется в кустах или за холмом и выпускает маньщика на длинном ремне. Олень-маньщик спокойно стоит и раскапывает снег, чтобы добыть ягеля, а его дикий собрат, из любви к обществу, Подходит поближе. Охотник с помощью ремня подтягивает маньщика к себе; ближе и ближе подходит и дикий олень. Наконец, охотник выбирает удачный момент для выстрела…

По словам проф. Б. М. Житкова, ямальские самоеды, которые вообще довольно плохо стреляют по движущейся цели, иногда предпринимают следующую интересную охоту.

Если дикие олени встретились в совершенно гладкой тундре, где подход невозможен, самоед пускает своих оленей наперерез пасущемуся стаду. Когда дичь начинает уходить, он гонит оленей карьером, изменяя несколько направление, как бы заскакивая то справа, то слева.

Дикие олени также меняют направление стремительного бега, начинают метаться, бегут по ломаной линии с мелкими углами. Преследователь мчится на своих нартах по вытянутой ломаной линии с большими углами и этим выигрывает расстояние. При этом способе преследования, если олени быстро не прорвутся и не пойдут прямо полным бегом, иногда удается подскакать шагов на 50—100. Тогда охотник соскакивает с нарты и стреляет…

Сибирских оленей — маралов и изюбрей — охотники бьют на солонцах. Сюда приходят звери в густые сумерки лизать соль. Охотники караулят оленя из-за засады…

«Час за часом проходит в ожидании зверя, — говорит Д. К. Соловьев, — и много дум в голове охотника пронесется за это время. Нет скуки от вынужденной неподвижности, и только зорко вглядывается он в край пожелтевшей тайги. Но вдруг легкий треск сучка невдалеке, едва слышный за журчанием ручья, приковывает к себе внимание. Проходят томительные минуты ожидания, и совершенно беззвучно на солонце вырисовывается неясная из-за темноты фигура изюбря; он стоит и прислушивается, наклоняя голову на длинной шее из стороны в сторону, и скрывается. Но опытный охотник не беспокоится, он знает, что это зверь «пугает», то-есть желает мнимым бегством вывести предполагаемого притаившегося врага из состояния бездействия. Через короткий срок олень уже спокойно подходит к солонцу»…

Этих прекрасных зверей особенно усиленно бьют зимой из-за мягких, еще не затвердевших, налитых кровью рогов — «пантов», которые весьма ценятся как подкрепляющее лекарство против нервной усталости.

Осенью рогачей стреляют в период течки, когда самцы дерутся из-за самок, издавая своеобразный рев. Этот голос служит призывом, и на него откликается олень-соперник, который спешит померяться силами со своим конкурентом. С помощью звуков особой длинной трубы из бересты или жести охотник вероломно подманивает к себе оленя, разгоряченного злобой к предполагаемому сопернику.

Большим опасностям подвергается охотник, преследуя грозных хищников — косолапого мишку и тигра.

Бурый медведь представляет желанную добычу сибирского охотника. Подобно остальным хищным зверям, он по своим внешним признакам подвержен большой изменчивости и образует местные породы. По мягкости и густоте шерсти очень красив забайкальский медведь; громадных размеров достигают уссурийские и камчатские.

В Баргузинской тайге медведя добывают кулемкой или же бьют его в берлоге. В противоположность нашим (из европейской части СССР) медведям, сибирские залегают в довольно глубоких земляных берлогах, а иногда в пещерах среди скал.

Перед началом охоты отверстие берлоги (по-местному — «цело») осторожно замыкается вырубленными кряжами, мешающими потревоженному зверю сразу выбраться из убежища. Если медведь затаился и не хочет покидать берлоги, то охотники стараются длинным прутом определить точно место залегания зверя и стреляют его в берлоге. Хороший способ быстро выгнать медведя — ввести в отверстие берлоги шест, к концу которого привязан большой пук зажженной пакли.

В нашей стране живет несколько пород тигра — этого могучего хищника. Так называемый персидский тигр обитает в юго-восточном Закавказье, Закаспийской области и Туркестане. В более северных частях Уссурийского края живет очень крупный светлоокрашенный и длинношерстный — амурский тигр. Близ корейской границы — в Манчжурии и южнее — более яркоокрашенный и не такой длинношерстный — корейский тигр.

«Вся внешность могучего хищника и, в особенности его грозный сверкающий взгляд — таковы, что стрелять в него иногда отказываются даже опытные смелые охотники, бившие не раз медведей, — говорит Н. А. Байков. — Психологически это объясняется тем, что опасность от этого зверя несравненно больше, чем от медведя. Это и подавляет сознание человека, поставленного лицом к лицу с тигром. Инстинкт самосохранения у таких людей обыкновенно сильнее страсти охотника, и, на самом деле, такому охотнику лучше не ходить на тигра, так как в самый критический момент у него дрогнет рука и изменит пуля, каким бы хорошим стрелком он ни был. По образному выражению русских промышленников, у таких охотников «сердце падает» при виде страшного хищника…»