Руал Амундсен - Всемирный следопыт, 1928 № 08

— Он принял нас с вами за англичан и призывал проклятие аллаха на наши головы, — пояснил мне профессор.

Мало-по-малу деревни стали попадаться реже, поля прекратились, и веселые краски зелени сменились желтовато-серыми полосами обнаженной земли.

Солнце стояло высоко, когда наш автомобиль подъезжал к Большим Каменоломням. Зной сделался нестерпимым; чувствовалась необыкновенная, свойственная только Египту сухость воздуха. Хотелось пить, и я то-и-дело прикладывался к висевшему на ремне термосу с холодной водой.

Мы остановились у подножия невысокой каменистой возвышенности. Причудливой формы скалы сверху донизу были изборождены трещинами, ямами и осыпями. Все пространство вокруг было усеяно различной величины осколками песчаника, начиная с маленькой гальки и кончая огромными желтоватыми глыбами, величиною с верблюда. Кое-где из расщелины выбивались кусты неприхотливого тамариска [7] Тамариск — гребенщиковое растение с мелкими, чешуевидными сизоватыми листьями. Растет в пустынных и степных местностях. )…

В тени была раскинута палатка, и несколько рабочих-феллахов сидело поблизости.

К нам подошел человек во френче и колониальном шлеме. Это был мистер Крэд, египетский полицейский чиновник, присланный для осмотра галлереи.

Мы нарядились в халаты из джутовой материи и по искусственным ступеням, прорубленным в скале, стали подниматься кверху. Нас сопровождало двое рабочих с факелами.

Дорога была утомительная. В некоторых местах виднелись громадные ямы, дно которых терялось во мраке; по карнизам, поросшими кое-где скудной растительностью, гнездилось множество каменок и диких голубей, с шумом вылетавших оттуда при нашем приближении. Иногда что-то тяжелое шарахалось от нас в сторону; вероятно, это были вараны — местные ящерицы гигантских размеров…

Наконец, за выступом огромной скалы мы увидели темное отверстие. Это был ход в галлерею.

Рабочие зажгли факелы; один из феллахов привязал конец веревки к вбитому у входа шесту.

— Наша путеводная нить, — сказал профессор Шарт.

Мы углубились в темноту…

Галлерея была около двух метров ширины и немного больше в высоту. При неровном свете факелов можно было различить темные впадины стен, чередовавшиеся с освещенными выступами, по которым прыгали наши причудливые тени. Сводчатый потолок состоял из обтесанных гранитных камней, плотно прилаженных друг к другу. В некоторых местах правильными черными квадратами вырисовывались глубокие ниши. Воздух был здесь гораздо прохладнее, чувствовалась сырость.

Впереди шли феллахи с факелами и клубком веревок, конец которого был привязан у входа; за ними — профессор и Крэд; позади всех — я.

Треск факелов и звуки наших шагов гулко раздавались среди могильной тишины галлереи, и мне почему-то казалось, что впереди, в темноте, куда не доставал свет, тоже идет несколько человек. Они останавливались, когда останавливались мы, и затем снова шли вместе с нами, всегда на одном и том же расстоянии. Вероятно, это был акустический обман…

Профессор Шарт первый прервал молчание:

— Все это совершенно не похоже на обычные погребальные ходы древних египтян, — сказал он. — Кроме тех кожаных предметов да нескольких образчиков примитивной каменной утвари, мы ничего здесь не нашли. Никаких надписей, никаких указаний на назначение этих ходов. Вам было бы гораздо интереснее побывать на раскопках храмов или царских усыпальниц. Вы бы увидели там массу удивительнейших предметов этой блестящей культуры… Для меня, впрочем, эта мрачная галлерея представляет значительный интерес. Быть может, она скажет больше, чем многие пышные памятники…

Профессор говорил тихим голосом, словно боялся быть услышанным. Я тоже испытывал жуткое чувство, словно какие-то искаженные ужасом лица безмолвно глядели на нас из этих темных углублений. Я обернулся назад: почти сейчас же за мной начинался, мрак, в который уходили наши колеблющиеся тени…

Мы молча прошли метров триста и повернули за угол. Я заметил, что шедшие впереди феллахи оказались почему-то гораздо дальше. Вдруг раздался треск… Взметнулся целый сноп гаснущих искр, и мы внезапно погрузились в абсолютную темноту…

Все это произошло очень быстро. Я и Шарт бросились вперед и стали кричать. Нам отвечало только эхо. Наши феллахи бесследно исчезли!..

Мы стали прислушиваться. Впереди — ни малейшего звука, ни малейшего следа какого-либо движения… Только позади были слышны торопливые приближающиеся шаги. Крэд чуть не сшиб меня с ног.

— Где вы? Неужели эти негодяи нас бросили? — негодующе восклицал полицейский чиновник.

— Веревка! — крикнул профессор. Он зажег спичку. Мы стали шарить вокруг. Моя нога отбросила круглый мягкий предмет. Это был клубок.

— В какую сторону итти?

— Конечно, назад, ко входу, — топотом сказал Крэд.

Профессор снова зажег спичку. Я увидел его лицо: оно было чрезвычайно серьезно, но казалось спокойным.

— Быть может, нам лучше итти вперед и попытаться найти факелы? — сказал он.

— Феллахи их, несомненно, захватили с собой… У нас есть веревка, идемте назад…

Мы пошли ощупью, часто останавливаясь и прислушиваясь. Я держался за веревку, боясь натягивать ее слишком сильно. Пройдя небольшое расстояние, я невольно вскрикнул: веревка оказалась обрезанной! В тот же момент впереди нас, во мраке почудился неясный шорох. Крэд схватил меня за руку:

— Слышите?..

Я направил револьвер. Мне показалось, что профессор сделал такое же движение. Прошло минуты две… Вдруг из темноты прогремел выстрел. Потом еще… Послышался крик. Какие-то огни запрыгали перед глазами, и я потерял сознание…

Первое, что я почувствовал, была тупая боль в затылке. Сильно мучила жажда. Сделав усилие, я прильнул губами к термосу. Потом стал ощупывать голову. Вероятно, меня ударили чем-нибудь сзади. Волосы на затылке слиплись, на пальцах чувствовалась кровь. Земля вокруг тоже была мокрая и липкая. Я приподнялся и попробовал итти. Голова кружилась, боль стала сильнее…

Пройдя несколько шагов, я наткнулся на какой-то предмет и упал на колени, коснувшись чего-то холодного и влажного. Это было человеческое лицо!..

При свете спички я разглядел труп мистера Крэда с распростертыми руками и странно запрокинутой головой. Около него виднелось тело профессора Шарта. Он лежал с закрытыми глазами в спокойной позе; одна рука покоилась на груди, будто в последний момент профессор собирался что-то достать из кармана. На лбу его вдруг появилось красное пятно и медленно потекло к носу… Это капнула кровь из моей раны.

Выронив спичку, обжегшую мне пальцы, я вскочил на ноги и бросился бежать. Мне даже не пришло голову поискать наши револьверы; они могли лежать где-нибудь около трупов.