Василий Ян - Всемирный следопыт, 1928 № 09

Но все усилия Мельвиля были тщетны; в довершение всех бед, благодаря ужасной пище, состоявшей из вонючих отбросов, которыми в обыкновенное время побрезговали бы даже и собаки, Мельвиль схватил сильнейшую дизентерию. Поэтому он решил бросить дальнейшие поиски и вернуться в Булунь, а оттуда отправиться вместе с помощником исправника Ипатьевым в Верхоянск, а затем дальше в Якутск, чтобы там организовать весною экспедицию для розыска де-Лонга и его товарищей. Решение это было совершенно правильным, так как если де-Лонгу и его спутникам до сих пор не посчастливилось встретиться с кем-либо из туземцев, то они, конечно, уже погибли, и нечего торопиться с розыском их трупов ценою своей собственной жизни. Если же им это удалось, то они уже спасены и сами доберутся до Верхоянска.

После мучительного десятидневного пути в сильнейшую пургу и жестокий мороз Мельвиль, наконец, 27 ноября вернулся в Булунь, почти мертвый от истощения и перенесенных мучений. А через два дня прибыл Ипатьев с большим запасом хлеба, мяса и прочей провизии; но Мельвиль и тут не хотел терять даром времени. Он отдыхал всего три дня и, далеко еще не оправившись, поспешил в Верхоянск, отстоящий на 900 верст. Беспощадный к самому себе, повинуясь только чувству самоотверженного долга, он поспешил воспользоваться содействием Ипатьева, помчался с ним на свежих переменных оленях в Верхоянск в 50-градусный мороз. Ехали день и ночь, нигде не ночуя, делая лишь короткие остановки для чаепития или обеда, и через 5 суток, вечером 6 декабря, прибыли, наконец, в Верхоянск, отмахав 900 верст.

В Верхоянске Мельвиль пробыл немного менее двух недель, и затем, еще не отдохнув как следует от всех ужасов и страданий, перенесенных после крушения «Жаннеты», поспешил в Якутск с целью организовать экспедицию для продолжения поисков без вести пропавших де-Лонга и его товарищей или, вернее, их тел, так как в окончательной их гибели он уже не сомневался.

Из Якутска Мельвиль вернулся со свежими силами в конце февраля следующего 1882 года в сопровождении Ниндемана и еще нескольких товарищей и продолжал свои поиски, исследуя обширный район дельты Лены к северу от Булуни от того места, откуда де-Лонг послал Ниндемана и Нороза за помощью. Стояли лютые морозы и свирепствовали снежные метели (пурга); все изнемогали от холода и усталости. И лишь спустя почти месяц, на высоком берегу одного из рукавов дельты Лены, в 150 верстах к северу от Булуни, Мельвиль увидел торчащий из сугроба высокий шест. Разрыв снег, увидели висящую на этом шесте американскую винтовку; затем, продолжая раскопку, нашли трупы де-Лонга, д-ра Эмблера и повара-китайца Э-Сема, а потом на небольшом расстоянии друг; от друга трупы и остальных девяти товарищей. Возле трупа де-Лонга лежала его маленькая записная книжка, прозванная Мельвилем «ледяным дневником».

Я видел и читал этот документ невероятных и героических человеческих страданий, в котором день за днем, час за часом повествуется, как эти герои мужественно умирали один за другим от холода и голода в страшных мучениях в ледяных пустынях заполярной Сибири.

Когда Мельвиль рассказывал мне все подробности своих поисков и что исхудавшие от голода трупы представляли собой лишь кости да кожу, при чем у некоторых обгорели частично ноги, так как все они жались к костру, чтобы обогреться, — то даже у этого железного человека голос дрожал, и досадные слезы затуманивали суровые глаза. Недостаток места не позволяет мне привести подробные цитаты из этого дневника, который я тогда всю ночь напролет читал в подлиннике; приведу лишь последнюю скорбную запись, сделанную рукой уже умирающего де-Лонга:

Октябрь, 30-го, воскресенье. Сто сорок первый день. Бойт и Герц умерли ночью… Коллинз умирает .

В тот же день, очевидно, умер и сам де-Лонг, последним, как и подобает капитану парохода…

Итак, де-Лонг и его товарищи, счастливо избегнув всех опасностей полуторагодичного пленения во льдах Ледовитого океана, пешком, на санях и в лодках добрались, наконец, до заветного сибирского берега… для того только, чтобы промучившись 141 день, умереть от голода и холода…

Рассказ Поля де-Крюя

Двести пятьдесят лет назад малоизвестный человек, по имени Левенхук, впервые заглянул в новый таинственный мир, населенный мельчайшими живыми существами, одни из которых злы и смертоносны, другие — дружественны и полезны, а некоторые более важны для человечества, чем целый континент или архипелаг.

Левенхук, невоспетый и полузабытый, теперь так же мало известен, как неизвестны были его маленькие странные животные и растения в то время, когда он их открыл. Это — повесть о Левенхуке, первом охотнике за микробами. Это — рассказ о смелых, упорных и пытливых искателях и бойцах со смертью, которые пришли вслед за ним. Это — простая и правдивая история их неустанных устремлений в этот новый фантастический мир, который они пытались зарисовать и нанести на карту. В своих исканиях им приходилось итти ощупью, спотыкаясь на каждом шагу, делая ошибки и обольщая себя напрасными надеждами. Некоторые из них, наиболее отважные, погибли, пав жертвою бесчисленных крошечных убийц, которых они изучали…

В наши дни считается почетным быть человеком науки. Люди, называемые учеными, считаются важным общественным элементом, их лаборатории имеются почти в каждом городе, об их изысканиях и открытиях печатаются отчеты в газетах часто еще до того, как эти изыскания вполне закончены. Чуть ли не каждый студент может теперь заняться научной деятельностью и мало-по-малу сделаться преподавателем с приличным окладом в каком-нибудь небольшом уютном колледже [11] Колледж — среднее учебное заведение в Англии. ). Но попробуйте унестись мыслью к дням Левенхука, на двести пятьдесят лет назад, и представить себя только-что окончившим высшую школу, выбирающим специальность, стремящимся к знанию…

Вас посетил какой-то странный, необъяснимый приступ тоски: вы обращаетесь к своему отцу с вопросом, в чем заключается причина этого настроения, и получаете ответ, что в вас вселился злой дух тоски. Эта теория вас не вполне удовлетворяет, но вы делаете вид, что поверили, и стараетесь больше не думать о том, что такое тоска, потому что, если вы посмеете вслух выразить свое недовольство, вы рискуете быть избитым, а может быть, и выгнанным из дома. Ваш отец, — это авторитет…