Вилли Казер - Всемирный следопыт, 1928 № 04

Рассказ Дингля «Капитан Саргассо» в живой форме высмеивает суеверия моряков. Герою рассказа предстоит первый океанский рейс в качестве капитана. Отплытию сопутствует ряд «зловещих», с точки зрения суеверного Саргассо, «предзнаменований». В открытом океане эти «предзнаменования» умножаются, завершаясь катастрофой, в наступлении которой Саргассо нисколько не сомневался. И лишь неожиданная развязка исцеляет одурманенный мозг капитана Саргассо от его недуга…

Не может человек прожить, всю свою жизнь на море и умереть трусом. Море и трусость несовместимы, и крепкое вино старой Атлантики непременно превращает розовую водицу, сочащуюся по артериям и венам труса, в яркую густую кровь настоящего моряка.

Трус бросает море, рано или поздно. Соленые влажные просторы Великого океана он меняет на мертвые колонны цифр гросбуха, форменку матроса — на узкий воротничок банковского клерка [9] Мелкий служащий. ), а ослепительный блеск палубы — на пыльные скамьи метрополитенов [10] Подземная железная дорога. ), с грохотом уносящих по душным туннелям, навстречу затхлым конторам и прилавкам сотни и тысячи заплесневелых людей — невыспавшихся, зевающих и апатично пережевывающих очередные утренние сенсации «Таймса» и «Дейли-Мейль».

Настоящий моряк любит только один раз в жизни и на всю жизнь. И единственная любовь его — это море. Он умирает, слушая вой норд-оста, а бездонные прохладные глубины морей к океанов служат ему местом последнего отдыха.

Злые языки утверждали, что кровь капитана Саргассо жидка и желта, как морская водоросль, имя которой он носил. Будущему капитану было три года, когда его выловили из Саргассова моря, где трехлетний младенец плавал на покинутой шлюпке. Семь лет после этого он пробыл в Поплейском сиротском доме, пока, в конец измученный тюремным режимом этого почтенного учреждения, не бежал оттуда. С того дня и до полной своей возмужалости он не расставался с морем.

Однако неясный страх сопутствовал Саргассо во всех его плаваниях. Жуткие рассказы о том, как его нашли в Саргассовом море, заставляли мальчика вздрагивать при одном упоминании о спокойных синих лагунах этого моря, омывающего золотистые просторы цепких и коварных водорослей. Выловленный в море младенец не мог пожаловаться на одиночество: трупы двух матросов и няньки-негритянки были его безмолвными спутниками.

Суеверные предания поколений моряков населили сине-золотое Саргассово море мертвецами и переполнили его тысячами «призраков» мертвых кораблей.

Страх рос вместе с Саргассо, и если десятилетний мальчишка Сэм с головой закрывался шершавым приютским одеялом, вспоминая историю своего спасения, то двадцать пять лет спустя отважный капитан Саргассо менялся в лице и погружался в мрачную задумчивость при одном упоминании собеседника о синем покое и золотых топях Саргассова моря…

Крупные весенние звезды дрожали и переливались на черном бархате неба, когда Сэм, вздрагивающий от холода и страха, в одной рубашонке спустился по водосточной трубе и бесшумно побежал к высоким стенам, ограждавшим питомцев сиротского дома от соблазнов мира. Там, за оградой Сэма ожидали тысячи неприятностей… может быть, Саргассово море… Здесь, в душных классах приюта благонравным поведением и успехами в науках он мог снискать расположение учителей и дам-патронесс, подготовив почву для блестящей карьеры гуттаперчевых воротничков, фальшивых бриллиантовых запонок и невыносимого блеска остроносых штиблет. Сэм легко спрыгнул со стены и, не колеблясь, помчался по пустынным безмолвным улицам…

У кабачка «Кошачий Глаз» он споткнулся о спящего моряка и разбудил его маленьким костлявым коленом, воткнувшимся в довольно круглый живот спавшего. Часы пробили три в ту минуту, когда увесистый удар кулака готов был обрушиться на мальчика. Но колокола портовых часов спасли его. Моряк прислушался к бою, рассмеялся и, держа Сэма в воздухе на вытянутой руке, чиркнул спичкой о подошву. Даже через двадцать пять лет Саргассо мог точно повторить слова и тон, каким они были сказаны:

— Разрази меня гром, если я не поймал русалку!.. Ошибся, сорок одна пушка!.. Это не русалка, а маленький леший, вдобавок совершенно не боящийся простуды… Сыночек, ты, по всем приметам, растоптал кишки дяди Билля как раз вовремя. Еще полчаса и старая калоша «Палладии» безвозвратно отчалил бы от пристани. Почему это ты крейсируешь в столь легкой оснастке? Разве у тебя нет дома?

— Ни дома, ни родных… Никого, сэр…

Вслед за этим моряк наполовину потащил, наполовину понес Сэма по дороге к порту. Дядя Билль, слегка спотыкаясь на ходу, болтал без умолку:

— «Палладии» — это мой бриг [11] Бриг — двухмачтовое парусное судно. ), сыночек. Отходит на заре. Если бы ты не вздумал топтаться по моему животу именно в это время, я ни за что не услышал бы, как разбитые бубенцы дряхлой мэрии [12] Мэрия— муниципальный совет в буржуазных странах. ) прозвякали шесть склянок [13] Склянки — условная сигнализация, определяющая смену дежурств (вахты) команды. ). А это наверно были бы мои последние склянки. Помощник уже давно точит на меня зубы и метит на мое место. Так, значит, у тебя нет дома, сынок? Хочешь быть моряком, а? Да? Ну, вот и прекрасно! Старый Билль Гоммидж сделает из тебя человека, сорок одна пушка!

По качающемуся скользкому трапу они взобрались на борт небольшого грязного брига. Причальные канаты были уже отданы, и маленький суетливый буксир нетерпеливо пыхтел, ожидая отплытия. Сэм хорошо запомнил краткую но могучую словесную битву между шкипером Билли Гоммидж и его помощником, хаос и невероятную суматоху прощания с портом, жуткий переход через Саргассово море, все возрастающий необъяснимый страх и бегство с «Палладина» в Бербайсе.

Но зов моря пересилил этот страх; море овладело им безраздельно. Он поступил юнгой на сахарное каботажное [14] Каботаж — плавание (торговое) между морскими гаванями одного и того же государства, лежащими на берегу одного и того же моря или соседних морей. ) судно. Здесь он научился пить ром, как воду, а лучшие моряки дали ему первые уроки морского дела. Совершая более продолжительные плавания на все лучших и лучших судах, он, наконец, очутился в качестве второго помощника на клиппере [15] Клиппер — быстроходное, очень узкое парусное судно. ), крейсировавшем на линии Ливерпуль-Калиао.

Он оказался хорошим моряком. Он знал море, как свои пять пальцев, делал маневры с быстротой и точностью машины и изучил оснастку всех систем и типов кораблей. Но побороть страх перед Саргассовым морем было выше сил Сэма Саргассо. Он растравлял и взвинчивал его тем, что отыскивал в библиотеках старинные фолианты [16] Фолиант — книга, напечатанная «in folio», т.-е. форматом в ½ печатного листа. ), повествовавшие о различных суевериях моряков. Он испытывал болезненное удовольствие, читая о Летучем Голландце, возвещающем смерть встречным кораблям, о тысячах примет и зловещих предзнаменований, о тайнах Саргассов и иных уголков соленых просторов моря. Во время чтения волосы шевелились у него на голове, в завывании ветра в трубе чудилось ему похоронное пение, догорала, треща, свеча — но Саргассо не мог оторвать зачарованных расширившихся глаз от книги ужасов…