Вилли Казер - Всемирный следопыт, 1928 № 04

Он поднялся на палубу вместе с мисс Раус и, сжав губы, посмотрел на перепутанные водоросли. Акула — длинная, фантастически-худая, злобная акула— плыла, преследуя «Сирену», у самой кормы.

— Кто-нибудь должен умереть на «Сирене»? — насмешливо засмеялась девушка, уже вошедшая в курс морских суеверий. — Но вы ведь не верите в это? — добавила она, делая ударение на слове «вы».

— Пусть не верит, кто не хочет, — ответил капитан коротко и принялся возиться с секстантом [22] Секстант — астрономический инструмент, применяемый мореплавателями и путешественниками для определения широты и долготы. ). Однако он не отдал команды взять курс, на север, чтобы выйти из водорослей.

Когда пробило четыре склянки первой вечерней вахты, повар опрокинул на себя полный кипящий котел. В полночь он умер. При восьми склянках утренней зари, раньше, чем сменившиеся вахтенные отправились в камбуз получить завтрак от Билля Гоммидж, заместителя повара, покойника похоронили.

— Теперь мы предаем это тело волнам, — бормотал невыспавшийся, с позеленевшим лицом Саргассо. — Да упокоится оно… Бросайте его, мистер Бене, чорт вас дери, чего вы медлите! — закричал он нервно, перевешиваясь через перила.

Мисс Раус смотрела на эту тяжелую церемонию с покрасневшими от слез глазами, готовая разрыдаться. Приподняли задний конец доски: оттягченное грузилом тело выскользнуло из-под флага, и почти бесшумно погрузилось в водоросли. На мгновение они расступились, блеснув лазурной голубизной воды и белым кружевом пены.

— Вдруг черный плавник перерезал золотые водоросли. Саргассо застыл у борта, как изваяние. Плавник быстро описал круг, затем понесся вперед, обрезал нос «Сирены» — и снова поплыл к корме. Застыв на минуту на месте, акула выставила из водорослей длинную, блестящую, точно лакированную спину и, вильнув хвостом, сразу исчезла.

— Какая это примета? — спросила с любопытством мисс Раус.

Саргассо молча посмотрел на нее. Он, очевидно, задался целью побивать рекорды невежливости, потому что и на этот раз не удостоил девушку ответом. Она раздраженно пожала плечами и подошла к Фишеру.

— Какая это примета? — рассмеялся тот злобно. — Старые бабы в подобных случаях думают, что корабль никогда не вернется в свой порт. Некоторые капитаны тоже в это верят — я подразумеваю тех, у кого в котелке не все в порядке, мисс.

«Сирена» продолжала свой медленный путь, все более углубляясь в водоросли. Много рассказывается об огромном, мертвом, насыщенном бронзовым золотом водорослей море, где стволы столетних деревьев и обломки кораблей разных веков кружатся в бесконечном однообразии заколдованного круга. Но это были сказки, старые морские сказки! Ни хороводы старинных фрегатов и бригантин, ни пловучие острова, населенные ухмыляющимися мертвецами, и таящие неисчислимые сокровища — ничто не преграждало путь «Сирене». Она встретила цепкие сети водорослей, она попала в полосу штиля, она потеряла пассаты [23] Пассаты — постоянные ветры тропиков; дуют в северном полушарии в сев. — вост., в южном, в юго-вост. направлении. ) — и, как зачарованная, медленно ползла там, где ей следовало смело и свободно пенить, поверхность моря.

Вечером этого дня у Янки-Джэка был длинный разговор с Фишером. Янки-чинил стаксель [24] Косой парус, расположенный впереди фок-мачты. ), и чинил его, надо сказать, преотвратительно. Однако, после этого длинного разговора, старший помощник отошел от собеседника с выражением лица, какое бывает у человека, совершенно удовлетворенного данными ему объяснениями, Надо полагать, однако, что объяснения эти не совсем удовлетворили Билли Гоммиджа, заменившего покойного кока [25] Корабельный повар. ), который краешком уха слышал маленький кусочек этого длинного разговора.

— Когда вы приближаетесь, мисс, — заметил он подошедшей девушке, — кажется, будто после штиля подул свежий ветерок…

Он вежливо отложил в сторону зловонную старую трубку, вспомнив о галантности прежней, более блестящей поры своей жизни. Мисс, Раус ласково улыбнулась, подняла трубку и поднесла ее к огрубевшим губам старика.

— Курите, Билль, — заявила она, присаживаясь на свернутый моток каната. — Плавание наше затягивается, правда?

— Оно настолько затянулось, мисс, что старший помощник начинает болтать с матросами о том, о чем совсем не следовало бы говорить. Я сам когда-то был капитаном брига «Палладии» — самого прекрасного и самого гордого брига, на котором когда-либо развивался торговый флаг Англии. Я это дело знаю, мисс Раус, я знаю людей и никогда не ошибаюсь в них, и откровенно говорю вам — это совсем неладно.

Девушка насторожилась и придвинулась поближе к Биллю.

— Раскажите, дедушка! Вы о чем-то умалчиваете, что-то скрываете от меня. Да, да, Билль, не отпирайтесь!

— Сейчас не время, мисс, — загадочно сказал Гоммидж, оглядываясь на приближающегося Янки-Джэка. — Если у вас найдется свободная минутка после ужина, я расскажу вам всю историю. Чего тебе нужно, Джэк?

Когда первая вахта была на месте и «Сирена» приготовилась к ночи, Гоммидж вышел на свиданье, одетый в чистую шерстяную фуфайку, с новой глиняной трубкой в зубах. Чистые фуфайки вызывали у него зуд, и он ненавидел необкуренные трубки; однако Билль терпеливо ждал, переминаясь, с ноги на ногу, затягиваясь и с отвращением сплевывая через борт. Вскоре легкая призрачная фигура плавно спустилась к нему по лестнице.

— Я заставила вас ждать, Билль.

Гоммидж сразу же начал свой рассказ. Большие переливающиеся звезды усеивали бархатное небо, девушка стояла так близко к нему, и старик немного робел и говорил более принужденным и скованным языком, нежели обычно.

— Прошу прощенья, мисс, — сумрачно закончил он. — Болтают, слишком много болтают, у нас на «Сирене». Мистер Фишер и Янки-Джэк тявкают, как псы, простите за выражение. Я — старый капитан, капитан брига «Падладин», самого блестящего и самого гордого брига, на котором когда-либо развевался флаг Англии, да будет мне позволено так выразиться. Мисс Раус, старина Билль знает людей, старина Билль никогда еще не ошибался в людях и старина Билль говорит вам: ничего не, может выйти путного из того, что команда пускается в критику действий капитана. Сэм Саргассо, быть может, и суеверен, но он никогда не позволит суеверию помешать исполнить его долг капитана. Я, может быть, и старый дурак — да будет прощено мне это грубое выражение, — но Сэм Саргассо — сорок одна пушка! — именно таков, каким должен быть настоящий моряк…

Кто-то позвал Билля. Он удалился, и удивительно скоро, точно из-под земли, вырос Янки-Джэк. Через минуту тихо скрипнула дверь кормовой каюты, и небольшая закутанная фигурка последовала за обоими матросами. Мисс Раус была уже на юте и расспрашивала Саргассо о звездах.