Ю. Ларин - Всемирный следопыт, 1927 № 11

Исторический очерк М. Зуева-Ордынца

Рисунки Ив. Ткаченко

Текст и рисунки по материалам

Революционного отдела

Центрального Военно-Морского Музея

История революционного движения в России неразрывно связана с историей нашего военного флота. Начиная с эпохи декабристов и кончая нашими днями, морской флот и моряки были всегда наиболее деятельными участниками в революционной работе.

Активное участие моряков военного флота в мятежах, бунтах, направленных против царского правительства, во всей вообще революционной борьбе, объясняется тем, что всегда для службы во флоте отбирались «люди смекалистые и со сноровкой». Многие моряки ходили в «дальний вояж», как тогда назывались кругосветные плавания, знакомились с чужими странами, народами, их обычаями, порядками, непохожими на жандармские порядки тогдашней царской России. Это способствовало развитию в моряках, людях и без того смекалистых, свободомыслия, отвращения к рабскому палочному режиму своей родины. На кораблях, приходивших; из-за границы, незаметно провозился страшный для царей груз — революционная зараза.

Первые открытые «матросские бунты» имели место при Александре I. До этого же имеются сведения лишь о. случаях неповинования начальству отдельных лиц из числа военных моряков. А при «благословенном царе», несмотря на железную дисциплину во флоте, на зверскую порку линьками [7] Линек — короткая веревка, служившая в царском флоте орудием телесного наказания. ), мордобитие, разгул шпицрутенов [8] Телесное наказание, введенное Петром I в сухопутных войсках; состояло в том, что через строй 100–300 человек солдат, вооруженных прутьями, вели осужденного, которого солдаты били по обнаженной спине. ), впервые опора трона — военные корабли — выступили против царей, и выступления эти, возникая по разным причинам, все же имели определенную революционную окраску.

Тихим майским вечером 1823 года в порт Дервент, на острове Тасмания, вошел русский военный фрегат [9] Военное трехмачтовое судно, имевшее одну закрытую батарею ) «Крейсер».

Генерал-губернатор колонии Сарель радушно принял редких гостей — русских, которые для него были не менее загадочны, чем его же подданные, темнокожие австралийцы. Губернатора приятно поразили порядки на фрегате этих «северных медведей», — чистота, дисциплина. Но ему вскоре и очень горько пришлось разочароваться.

Старый английский чинуша, конечно, не мог знать, что на русском судне не все благополучно. На борту «Крейсера» уже давно назревал матросский бунт. Экипаж фрегата решил, наконец, свести счеты со своим смертельным врагом, старшим лейтенантом Кадьяном.

Капитан-лейтенант И. Кадьян (о котором придется упоминать еще несколько раз) славился во всем Балтийском флоте своей неуживчивостью, скряжничеством, зверской жестокостью, способностью сбивать матроса с ног одним ударом и употреблением при ругани мифологических имен. Матросы, не понимавшие выражений, вроде «Венера лопоухая» или «длинноногий Меркурий», особенно озлоблялись, видя в этом желание оскорбить их и выказать презрение. Во время плавания на «Крейсере» Кадьян и без того суровую дисциплину исказил самым бесмыссленным произволом. Он придирался к любой мелочи, чтобы беспрестанно подвергать людей наказаниям.

На третий день стоянки «Крейсера» в Дервенте большая часть команды была свезена на берег и направлена вглубь острова, вверх по реке Дервент, для рубки дров, заготовки угля, вязки голиков и т. д. А еще через два дня на фрегат примчался сам губернатор Сарель. На трапе он уже кричал, требуя командира фрегата Лазарева. Губернатор привез ужасную весть. Высаженные на берег русские моряки взбунтовались и двигаются к порту с целью захватить фрегат и вздернуть на нок [10] Нок — свободный конец реи (балки, привешенной к мачте и служащей для прикрепления паруса). ) ненавистного Кадьяна. К русским присоединились английские каторжники и отбывавшие на острове наказание дезертиры. А так как у губернатора, кроме полуроты, вооруженной силы не было, то он уже видел свою колонию целиком во власти бунтовщиков. У капитана Лазарева тоже было безвыходное положение. С оставшейся командой он не мог даже выйти в море, чтобы спасти фрегат.

Неизвестно, чем кончился бы «тасманийский бунт», если бы в дело не вмешался лейтенант Д. И. Завалишин [11] Впоследствии участник декабрьского восстания в 1825 г., сосланный в Сибирь. Автор «Записок декабриста». ), любимый матросами за доброту, постоянные заступничества и братское к ним отношение. Он предложил капитану успокоить бунтовщиков.

— Возьмите хоть кортик, — сказал Завалишину Лазарев, видя, что тот, отправляясь на берег, оставляет все свое оружие.

— Не надо, — ответил лейтенант. — Я вашими способами не пользуюсь. Не запугивать их еду…

Матросы, действительно, послушались уговоров любимого начальника и вернулись на фрегат. Через неделю «Крейсер», к великой радости губернатора, покинул порт Дервент. А едва вышли в море — на мостике появился снова Кадьян и снова загремел на весь фрегат:

— Шевелись, Апполон губошлепый!

Матросы стиснули зубы и затаили злобу до случая.

Случай скоро представился. В ноябре того же года «Крейсер» бросил якорь на рейде Ситхи [12] Ситха — главный пункт бывш. русских владений на полуострове Аляска, в Сев. Америке. ) в Аляске.

Команда безропотно выполнила все трудные работы по очистке кузова фрегата от морских ракушек и водорослей. Фрегат опять был нагружен, оставалось распустить паруса и выйти в море. Но «Крейсер», к удивлению других русских судов, стоявших в Ситхе, не снимался с якоря. Поползли тревожные слухи о матросском мятеже. И действительно, бунт на фрегате был в полном разгаре. Команда заявила:

— Лучше уберите Кадьяна, а не то мы его за борт выбросим!..

Капитан Лазарев снова пустил в ход Завалишина. Но матросы твердо ответили Завалишину:

— Ваше благородие, мы вас любим, и нам больно будет вас ослушаться. Поэтому просим вас не вмешиваться в это дело…

Завалишин, мрачный, заперся в своей каюте.

Лазарев вынужден был капитулировать. «Крейсер» вышел в море, но уже без Кадьяна… Любитель мифологии был списан на другое судно.

Характерно, что по прибытии в Кронштадт Лазарев, боясь нагоняя со стороны Морского министерства, даже не донес о двух бунтах на «Крейсере». Так первые матросские бунты кончились полной победой восставших. Но не так было в последующие разы.