Олег Куваев - Территория (сборник)

Рано утром вернулся съемщик Гурин. Выглядел он так, как должен был выглядеть в любых условиях средний интеллигент. Тщательно выбрит, даже запах одеколона, пуховка чиста, японские оранжевые сапоги аккуратно подвернуты, и очки поблескивают остро и усмешливо.

Гурин зашел в палатку, поставил у стола свой польский рюкзак на станке и сел на дощатые нары. Жора с тоской ожидал, что он сейчас выкинет. Ему всегда было трудно с Гуриным.

- Што, хозяин, образов-то али не держишь? Перекреститься с дороги не на што, - сказал Гурин.

Жора Апрятин молчал. Он курил трубку, и суетные слова пролетали мимо него.

- Притомился, - вздохнул Гурин. - Ноженьки притомились. А не принять ли мне ванну? Пожалуй, принять. Ничто так не освежает, как ванна, глоток кофе и сигарета. Хорошо бы еще узнать, с кем спит в данный момент Анна Бозе и что слышно о летающих блюдечках. Как считаешь, Георгий? И как насчет кубка вина?

- Она спит с простым марсельским докером по имени Жан. Ей осточертели саксофонисты, киноактеры, продюсеры и миллионеры, - с тоской включаясь в игру, сказал Жора.

- Неужели? Георгий, не опошляй новости. Я приму ванну, и ты все расскажешь подробно. Ах, ах! - Гурин взял полотенце, тренировочный костюм, кеды и пошел к реке.

- …Все-таки вторая экспедиция «Союззолота», - сказал Гурин, вернувшись. - Больше некому. Люди гибнут за металл. А, Георгий?

- Как думаешь, милиция прилетит?

- Непременно. Мертвые покоя не имут. Я бы на твоем месте сам справил обряд. Могила неизвестного страдальца. Загадка тундры.

- Обязан был сообщить. Долг.

- Долг выше сострадания. Сострадание выше… - Гурин отвернулся от Жоры и стал распаковывать принесенные с собой образцы. Всегда было приятно смотреть, как Гурин обращается с образцами. Он возился с ними как с любимыми ручными мышками. Гурин подавлял Жору превосходством. Он был высоким профессионалом в петрографии, самой мутной из геологических дисциплин. Знал французский язык, знал английский. И, в завершение, в юные годы был мотогонщиком, потом, по его словам, баловался горными лыжами. В Поселок он прилетел без приглашений и договоров. Предъявил хорошие бумаги и сразу заявил, что прилетел временно. Независимый человек. Эдакий геологический ландскнехт, наемник от петрографии. Прилетает, подписывает контракт, работает, сколько нравится, и улетает. Больше всего Жору злило то, что Гурин, по всем внешним данным законченный явный пижон, в рубрику пижона не влазил. Он действительно знал петрографию, он действительно свободно знал французский и английский. И ходил в маршруты с четкостью хорошего автомата.

…Вечером над палатками прогрохотал самолет АН-2. Посадочная полоса находилась на речной косе, метрах в четырехстах от базы. У самолета Жора увидел знакомого милицейского майора в кожаном желтом пальто и Чинкова.

- Докладывайте, Апрятин, - сказал Чинков.

- Труп найден мною шестнадцатого июля на склоне… - начал Жора.

- Это вы доложите майору, - поморщился Чинков. - Докладывайте о результатах.

- Все идет как положено, - пожал плечами Жора. - Карты на базе.

- Самолет сможет там сесть? - спросил майор.

- Исключено.

- Пешком?

- Двое суток. - Жора глянул на оплывшую фигуру майора.

Чинков тяжко и медленно шел по косе у воды, разглядывал отмель. Лениво вполоборота махнул, чтобы Апрятин и майор шли на базу. Майор пожал плечами и строго сказал Жоре: «Ведите на базу, товарищ начальник партии».

…В палатке Будда тяжело уселся на стул и невозмутимый смотрел на стол. Гурин при виде вошедших встал, коротко кивнул и снова улегся с излюбленным французским романом (на обложке матадор и девица). Жора за ствол подал майору наган с позеленевшими патронами в барабане и завернутую в полотенце полевую сумку, вернее, ее остатки. Но майор все косился на Гурина. На задней обложке девица была вовсе без ничего и блеск ее ягодиц на глянцевой обложке кощунственно освещал палатку. И сам Гурин в свежем тренировочном костюме, в каких-то кедах с белой непачкающей подошвой выглядел кощунственно. Не палатка геологов, а приют иностранных туристов.

- С какой целью вы ведете канавные работы, Апрятин? - тихо спросил Чинков.

- При заброске партии с самолета были замечены развалы кварца. Решили проверить канавами.

- И что показал ваш кварц?

- Жилы пустые, - сказал Жора. - Низкотемпературный молочный кварц и… более ничего.

Майор все косился на Гурина, закрывшегося обложкой, как будто происходящее его не касалось.

- Кто это у вас валяется на койке, Апрятин? - скрипуче спросил Будда.

- Андрей! - окликнул Жора. Гурин сел.

- Как ваша фамилия?

- А ваша?

- Я Чинков. Главный инженер управления, где вы работаете, - монотонно сказал Будда.

- Андрей Игнатьевич Гурин. Инженер-геолог.

- Если вы действительно инженер-геолог, будьте добры к столу, - Чинков отвернулся от Гурина. Майор засунул наган в полевую сумку. Сверток с бумагами придвинул к себе.

- Вы приняли решение? - спросил Будда у майора.

- Пусть захоронят. Составят акт, - вздохнул майор. - Дело ясное.

- Проверьте, прошу вас, как с техникой безопасности на базе Апрятина.

Майор вышел.

- Почему пусты канавы, Апрятин?

- Думаю, что наш лист находится в переходной зоне от золотоносных областей Реки к оловоносной провинции Территории, - единым дыханием выговорил Жора.

- Что вы скажете о золотоносности вашего района? - быстро спросил Будда.

Жора только пожал плечами.

- Мы ведем геологическую съемку. Отто Янович выбрал наш район чем-то вроде печки, от которой будут танцевать…

- Меня не интересует, что замышлял Отто Янович, - Чинков встал, и лицо его налилось кровью. - Здесь не полигон для научных изысков. Слушайте приказ, Апрятин: к осени вы дадите мне полный отчет именно о золотоносности вашего района.

- У партии существует утвержденный проект, - тихо сказал Жора.

- Мне наплевать на проект. Я его отменяю, - яростно ответил Чинков.

Гурин выдвинулся вперед, локтем задвинул Жору за свою спину и весело сказал:

- О чем, собственно, спорить? Мы ведем работу в основном в горной части. Надо спуститься в тундру. Прошлиховать верховья основных водотоков. Шлихи мыть быстро. Лишь на тяжелую фракцию. Канавные работы прекратить. Канавщиков перевести на шурфовку. Две-три обзорных линии в устьях главных ручьев. Не о чем спорить!

- Разумно! - по-человечески вздохнул Чинков. Он благосклонно глянул на Гурина и медленно вышел из палатки.

- Статуя командора, - пробормотал Гурин. - Мыслящая статуя командора.

Это было невероятно, но Чинков услышал его. Он медленно всем корпусом развернулся к Гурину, разлепил губы на чугунном лице и вдруг белозубо улыбнулся.