Олег Куваев - Территория (сборник)

- Когда я работал в Средней Азии, я трое суток шел на один перевал, - ответил Гурин. - Кызыл-Арт. Ледовитый перевал, почти недоступный. Карабкался трое суток. Чтобы выпить пятьдесят грамм коньяка, посмотреть сверху на мир и подумать о бренности бытия. Потом вниз. Зачем я это делал, старшина? Как считаешь?

Но старшина по привычке морских людей, не любящих терять лицо в непонятном, уже вроде не слушал. Лишь скользнул по Гурину глазами, белыми на черном изрезанном ветром лице, и, ничего не сказав, повернулся широкой спиной.

- Ответ прост, как кочка. Заблуждение веков. Желание во что бы то ни стало доказать свою самобытность. Я-де отдельный, оригинальный, а не такой, как все. Между тем, старшина, все такие, как все.

- Погибнешь, - сказал старшина. Он повернулся к Гурину. Светлые глаза на черном лице. - Погибнешь.

- О чем это ты, старшина?

- Так. Печать на лице.

- Ерунда, старшина. Самое главное - держать дистанцию. Соблюдай правила судоходства в оживленных местах. Сигнальные огни и умение лавировать. В этом секрет безопасности.

Машина остановилась при въезде в Поселок. Шофер высунулся и сиплым от бессонной ночи голосом спросил:

- Тебе, парень, куда?

- А черт его знает, - сказал Баклаков. - Сойду здесь.

Он скинул рюкзак и выпрыгнул из кузова машины. Она тут же тронулась: видно, шофер спешил в гараж, спешил к сковородке с консервами и каменному сну до следующей ездки.

Баклаков втянул ноздрями дымный, пахнущий морем, железом и каменным углем воздух. Отсюда Поселок виделся весь: грязно-розовые, грязно-белые и желтые дома с обшарпанными ветрами и дождями стенами, между домами «короба». Теплоцентрали здесь нельзя было спрятать в землю и их прокладывали сверху, засыпали опилками, обшивали тесом - получались «короба», как поднятые над землей дощатые тротуары.

Баклаков вышел на морской берег. На гальке лежали высохшие ленты морской капусты. Пролетела измазанная в мазуте чайка. В порту визжал металл, ухало. Были слышны отрывистые сигналы буксиров. Навигация!..

Два мужика, один в полушубке и морской фуражке, второй в пиджачке и пыжиковой шапке, скрывшись от ветра за мертвой баржой, возились с бутылкой. Пыжиковая шапка приглашающе помахала Баклакову. Знакомое что-то лицо.

- Да что вы, ребята, - сказал Баклаков. - Мне еще рано.

Идти ему, в сущности, было некуда. Вещи, дерматиновый чемодан молодого специалиста, лежали в кладовке у завхоза управления Рубинчика - невеселого человека, состоявшего из носа, ушей и печали. В управление сейчас все равно не пустят - правила охраны соблюдались в «Северстрое» неукоснительно. Баклаков шел к «бараку-на-косе», хотя знал, что барак наверняка занят. Но свободная койка может найтись.

Он шел по «коробу», чувствуя, как прогибаются доски, и вдруг тундра и лето, и все, что было связано с ними, отодвинулись, и Сергею Баклакову захотелось хорошего костюма, бритвы, бани, выпивки, еды, громкой музыки; душевного и шумного разговора. Он втянул ноздрями воздух Поселка и быстрее зашагал к бараку, который нелепо маячил в тумане.

Баклаков обогнул барак и дернул дверь на себя. Вошел. Дверь наподдала по рюкзаку, и Баклаков вылетел на середину, чуть не врезавшись в железную печь. Забыл, что сам же привинчивал автомобильную рессору.

У печки на табуретке сидел скуластый парняга в телогрейке, наброшенной на тело. Баклаков огляделся и тихо присвистнул. Койки стояли без проходов, вплотную одна к другой. Под байковыми одеялами храпели, стонали и вздыхали во сне мужчины.

- Ангелы ночи, - сказал парняга. - А ты зачем впорхнул?

- Жил здесь зимой. Хотел до утра перебиться.

- Возляг на мою. Я сегодня дежурный.

- Сергей! - Баклаков протянул руку.

- Валентин! Садись. - Парень придвинул Баклакову табуретку, а сам сел на корточки возле печки.

- Ну ее к лешему. Еще насижусь за зиму. - Баклаков тоже пристроился на корточках. Они помолчали.

- Не могу вспомнить, какой день, - сказал Баклаков. - В баню бы неплохо сходить.

- Хойте вир хабен зоннтаг, - сказал Валентин. - Баня, как ей положено быть, на ремонте. «Сахалин» на разгрузке. Последняя из коробок. Сходи в душ.

- Пропуска в порт нет.

- Скажи, для гигиены личности. Сообщи, что Валентин Григорьевич Карзубин разрешил. Это я.

- Порядок, - согласился Сергей. - В магазин заглянуть?

- Загляни. Все равно до утра дежурить.

- А там что-нибудь есть?

- Радость Вакха! Сухой закон в этом году отменен.

- Пойду.

- Перемещайся. Я тут соображу. Тушенка есть, лук есть, сковородку имеем. Кардинально!

- Иди ты к..! - вдруг заорал кто-то на дальней койке.

- Во дает! - усмехнулся Валька. - Часов тридцать вкалывали. Спят как мертвые, Монтаньяры!

- А ты?

Тот молча освободил из-под телогрейки замотанную бинтом левую руку.

- Полпальца в море выбросил. Из-за незнакомства с системой тросов. Я с прииска командированный на разгрузку. Как и все в этом бараке. Удел!

Баклаков нашел в рюкзаке шерстяной тренировочный костюм, кеды, тельняшку, чистое полотенце, свернул в клубок.

- Возьми в головах полушубок, - сказал от печки Валентин. - Тут хоть и южный берег, но другого моря.

…Затянутый ремнями охранник вышагнул навстречу Баклакову из проходной.

- На «Сахалин», помыться. Валентин Григорьевич мне разрешил, - сказал Баклаков.

- Проходи, - помедлив, мотнул головой охранник. Видимо, соображал, кто же такой Валентин Григорьевич.

В порту было затишье. По железному трапу он взбежал на борт «Сахалина». Палубу заливал свет прожектора. Несколько человек в белых брезентовых робах возились с сеткой, спущенной со стрелы. Прислонившись к надстройке, стоял морячок в кожаной курточке на меху и фуражке с крабом.

- Где душ? - спросил Баклаков. Морячок оглядел его и неопределенно кивнул лакированным козырьком.

- Чудеса! Бичи гигиену блюдут, - насмешливо сказал он. Сергей вошел в низкую дверь и по металлическим переходам добрался до душа.

Сапоги, брезентовку и драные брюки он выбросил за борт. Не чувствуя тела, летящим шагом он направился к магазину. Прекрасно, когда ты торчишь в своей точке планеты, свой среди своих.

Продавщица Вера Андреевна узнала его.

- С возвращением, Сережа. Какой ты красивый, когда с бородой.

Он взял три бутылки «Двина» и только тут вспомнил, что деньги в брезентухе, которую он выкинул за борт.

- Завтра принесешь, Сережа. Отдыхай.

…Они открыли консервные банки, вывалили на раскаленную сковородку, засыпали грудой лук.

- Из снабженцев? - помешивая на сковородке, спросил Валентин.

- Похож?

- Не похож. Но говоришь, что коньяк получил в кредит.

- Из геологического управления.

- Техник?

- Инженер.

- Престижно! Тогда сейчас выпьем по капле, и я тебя подстригу. Не похож ты на инженера. А бороду сбрей. На бича ты похож.