Денис Пылев - Темный кристалл

Первое же столкновение когтей с косой показало, что зачарованная сталь может сопротивляться магическому оружию, но недолго. На лезвии стали появляться зазубрины, и лич, резко сменил тактику, спрятав косу за спину. Его глаза разгорелись голубым огнем, мгновенно перекинувшимся на руки. И вот уже оба предплечья охвачены этим призрачным пламенем. Издав долгий, полный тоски вой, потустороннее существо бросилось на вампиршу. Столкнувшись, противники стали хлестать наотмашь когтями, желая поскорей добраться до тел. Паола моментально учуяла опасность, видя, что её атаки отражаются с неприятно поразившей её лёгкостью. Кто бы ни поднял или изловил эту тварь, он знал, что делал. Бессмертный лич, словно почуял секундную заминку, и страшным ударом отбросил вампиршу на стену. Не успела Паола прийти в себя, как вихрь когтей заставил уйти её в глухую оборону. В полной темноте, освещенной лишь призрачными огнями и светом магического оружия, слышалось лишь дыхание вампирши, да клацанье зубов. Не отражая новую атаку, Паола кувырком ушла за спину возвышающегося над ней лича, но тот развернулся с поразительной скоростью, вновь вынуждая её отступить. Впервые за многие столетия Паола почувствовала холодок страха. Пока еще несмелая мыслишка закралась в голову, что, возможно, она не выйдет из подземелий Арены.

Вампирша снова ринулась в атаку, взвившись в прыжке на высоту, позволяемую потолком. В этот раз ей улыбнулась удача. Левой рукой она чуть отвела направленную ей в лицо иссохшую длань с полыхающими когтями, приложив при этом все силы. Мощь буквально распирала вместилище бессмертного духа. А правую, словно дровосек, обрушила вниз, отсекая конечность у локтя. Не было ни потоков крови, ни криков боли, лишь оглушающее шипение. Рана тут же затянулась, а пораженный противник отшатнулся назад. Развивая успех, Паола бросилась вперёд, желая поскорей накромсать лича на маленькие куски и покинуть столь негостеприимное место. Но её прыжок был остановлен одним единственным словом, что прохрипел лич. Словно огромный кулак врезался в неё, отбрасывая вглубь коридора. Вампиршу проволокло по камням пола, словно игрушку. Либо тварь каким-то образом получила доступ к магии, либо его хозяин стал по чуть-чуть ослаблять вожжи.

Не смотря на легкое головокружение от падения, Паола снова ринулась вперёд, следя за чернеющим провалом рта лича. Как только сжатые зубы разошлись, чтобы извергнуть на неё очередное заклятие, вампирша бросилась в сторону. Затем снова сменила вектор движения, таким образом сокращая дистанцию с противником. В последний момент она прыгнула на стену коридора, делая вид, что собирается атаковать в прыжке. Но в последний момент резко метнулась влево и в кувырке подкатилась к самым ногам лича. Взмах когтей надрубил колено твари и впервые с начала боя, по коридорам пронесся вопль боли мёртвой сущности. Совсем уйти от последующего замаха вампирша не сумела. Её снова отбросило на стену коридора, выбив остатки воздуха из груди. Сознание на миг поплыло и Когти, промедлив мгновение, не сумели встретить оставшуюся руку лича. Горящие голубым когти твари вошли в её грудь, пригвоздив, словно бабочку. Свой собственный крик показался ей жалким. Казалось, её разорвало надвое, а оставшееся опалило колдовским пламенем. Уже теряя сознание, она пыталась достать врага, всадить в него когти, но тварь словно ускользала от её взора. Сколько она так барахталась, осталось для неё неизвестным. Зато она сразу почувствовала, когда когти лича покинули её избитое, израненное тело. Прежде, чем потерять сознание, она видела неясные очертания какого-то существа, превращающего лича в кусок давно уже мёртвой плоти. Затем невидимая сила подняла её и понесла. Ей хотелось что-то сказать, спросить, но сознание, сжалившись, покинуло её.

Сознание медленно возвращалось к ней, словно застенчивый ребенок, выглядывая из-за угла, но не решаясь подойти. Первым ощущением было мерное покачивание и, не смотря на туман в голове, Паола сообразила, что её везут на лошади. Весь вопрос был в том, кто и куда. Она хотела открыть глаза, но с радостью ударившее в них солнце, подсказало, что делать этого не нужно.

— Лежи, лежи. Не дергайся, — раздался рядом голос, очень похожий на голос Тарвина. — Мне с трудом удалось остановить кровь, и не хочется, чтобы рана снова открылась. И да. Мы сбежали, хоть это и заслуживает целой поэмы. Арена до сих пор, наверное, гудит, как улей диких пчёл. Такого побега, прямо в день Игр, не было за всю историю их существования. Владыки в гневе. Нам пришлось уйти с тракта, чтобы не попасться на глаза целой своре охотников за головами. Кажется, их наняли всех до единого по всей Империи.

Вампирша кивнула, чувствуя, как сразу же подступила тошнота. Во рту был мерзкий привкус каких-то трав. Но спрашивать сил не было, и она вновь погрузилась в забытье. Пришла в себя она уже поздним вечером, когда первые звезды усеяли быстро темнеющий небосвод. Вокруг шумел лес. На смену дневным звукам приходили игроки ночных серенад — сверчки, неясыти и прочая живность. Паола, оглядевшись, поняла, что лежит недалеко от костра, заботливо укутанная одеялом. Неподалеку всхрапывали лошади. У костра сидели двое людей, тихо переговариваясь. Вот один склонил другому голову на плечо и вампиршу впервые, наверное, посетило чувство подглядывания. Она кашлянула и тут же в груди взорвался фонтан боли. Люди у костра тут же отстранились, оборачиваясь.

— Пришла в себя? — Спросил Тарвин, подсаживаясь поближе. Его узкая ладонь коснулась её лба. — Жар еще есть, но ты жутко быстро идешь на поправку. Вот, выпей, это поможет.

— Мне нужна кровь, — просипела вампирша. — Иначе будешь ухаживать за мной еще пару недель.

— Мы и так сидим здесь уже четыре дня, Аэдаль Коварная, — с усмешкой произнес он. В это время к ним подошла молодая женщина. Смущенно улыбаясь, она протянула ей кружку с дымящейся жидкостью. Женщина была беременна.

— Это травяной сбор, меня матушка научила их делать.

— Значит, это из-за тебя меня располосовали, — буркнула Паола, осторожно принимая кружку правой рукой. — В образе баргача тебя было не легко распознать.

— Но ты же справилась, — с долей неясной вампирше гордости, ответила Адлен. — Я очень тебе благодарна, что вытащила меня оттуда. Я бы умерла, если бы оказалась на арене еще раз.

— Значит, — сказала Паола, отхлёбывая травяной настой, — ты всё-таки выступала?

— Один раз. Я очень боялась за ребенка и, — тут она не выдержала и закусила губу, в глазах появились слёзы, — убила тех людей. Всех до единого!

— Я тебя понимаю, — начала было Паола, но Адлен лишь замотала головой:

— Нет! Не понимаешь! Ты — воин. Это твоя сущность. Не говоря о тебе самой. Тарвин рассказал мне, кто ты на самом деле. Для тебя это естественно. Но мы… Мы не бойцы. Мы торговцы, лавочники, цирюльники, кто угодно! Но не убийцы! А я…Я убила пятерых ни в чем не повинных людей. И их кровь на моих руках.