Array Журнал «Искатель» - Искатель, 1961 №4

— Мы еще живы?

— Да, ты ранен, но не опасно. Я сейчас посмотрю, что с остальными.

Вандаль уже поднимался, Массакр вообще отделался подбитым глазом.

С Бреффором дело оказалось серьезнее: он лежал без сознания с пробитым черепом.

— Его надо срочно оперировать, — заторопился хирург. — В доме вашего дяди у меня есть все, что нужно.

Я взглянул на дом: он довольно успешно выдержал испытание. Часть крыши была снесена, окна выбиты, ставни сорваны, но остальное как будто уцелело. Мы перенесли Бреффора и Поля в дом. Внутри все было перевернуто вверх дном, и содержимое шкафов валялось на полу. Кое-как мы поставили на место большой стол и уложили на него Бреффора. Вандаль взялся помогать Массакру. Только тогда я вспомнил, наконец, о своем дяде.

— Схожу посмотрю, — проговорил я и, прихрамывая, побрел к обсерватории. Я поднялся по лестнице — под куполом возле большого телескопа не было ни души. Тогда я бросился в кабинет. Здесь взъерошенный Менар возился со своими очками.

— Где дядя? — крикнул я.

— Не знаю, — ответил он, продолжая протирать очки платком. — Когда это произошло, они хотели выйти…

Я поспешил наружу и принялся кричать:

— Дядя! Мишель! Мартина!

Кто-то откликнулся. Обогнув завал камней, я увидел дядю, который сидел, привалившись спиной к обломку скалы. Мартина была рядом.

— У него вывихнута лодыжка, — пояснила она.

— А где Мишель?

— Пошел за водой к ручью.

— Что скажете, дядя? — спросил я.

— А что я могу сказать, если сам ничего не знаю! Как там остальные?

Я рассказал, что с нами произошло.

— Нужно спуститься в деревню, посмотреть, что с жителями.

— К сожалению, солнце уже садится.

— Садится? Наоборот, оно встает!

— Солнце заходит, дядя. Только что оно стояло гораздо выше.

— А, так ты говоришь об этом маленьком, жалком медном фонарике? Оглянись-ка лучше назад!

Я обернулся; там над изуродованными вершинами вставало сияющее голубое светило. Глаза не обманывали меня: в этом мире было два солнца.

Часы на моей руке показывали десять минут первого.

Как ни странно было происходящее, я все время инстинктивно старался привести его к привычным земным нормам — ураган, извержение вулкана. И вдруг передо мной предстал немыслимый, безумный, однако реальный факт: я очутился в мире, где было два солнца. Нет, я не в силах передать охватившее меня смятение. Тщетно пытался я спорить против очевидной истины:

— Но ведь мы остались на Земле! Смотри, вот гора, обсерватория, а там внизу деревня…

— Я, конечно, тоже сижу на земле, — ответил дядя, — но насколько я смыслю в астрономии, в нашей системе только одно Солнце, а здесь их два. А я не такой уж осел, чтобы не понимать значения этого факта.

Из-за поворота показался Мишель и вместе с ним два незнакомца: первый — брюнет лет тридцати, второй — лет на десять постарше, огненно-рыжий. Мишель церемонно представил обоих — в тех обстоятельствах это выглядело довольно смешно.

— Симон Бёвэн, инженер-электрик, и Жак Этранж, металлург, директор завода.

— Мы хотели узнать, что с вами, — объяснил Этранж. — Сначала мы побывали в деревне. Там уже работают спасательные команды; мы послали им на помощь своих рабочих. По первым сведениям, в деревне пятьдесят раненых.

— А у вас на заводе? — спросил дядя.

— Ущерб невелик, — ответил Бёвэн. — Вы же знаете, стандартные дома легкие и монолитные. На самом заводе сдвинулось несколько станков.

— У нас есть хирург, мы пошлем его в деревню.

Дядя повернулся к нам с Мишелем.

— Вы двое, помогите-ка мне! Пойдемте с нами, друзья!

Когда мы добрались до дома, я убедился, что Вандаль и Массакр поработали здесь На совесть. Все снова было, приведено в порядок. Мой брат и Бреффор лежали в постелях. Массакр собирал свой докторский чемоданчик.

— Пойду вниз, — сказал он. — Говорят, там много раненых.

— Я тоже спущусь в деревню.

— Иди, иди, — согласился дядя. — Мартина, Мишель, Вандаль тоже могут отправляться. Мы с Менаром посторожим здесь.

И мы отправились.

Главная улица деревни была наполовину завалена обломками домов. Зато поперечные переулки почти все уцелели. Больше всего пострадала центральная площадь; церковь и мэрия превратились в груду развалин. Когда мы подошли, из-под обломков извлекали труп мэра. Среди спасателей я заметил одну группу, которая действовала особенно быстро и слаженно. От нее тут же отделился какой-то молодой человек и подошел к нам.

— Наконец-то подкрепление! — крикнул он обрадованно. — Подоспели вовремя!

— Где раненые? — спросил Массакр.

— В зале для танцев. Вы доктор?

— Я хирург.

— Какая удача! Эй, Жак-Пьер, проводи доктора в перевязочную!

— Я пойду с вами, — сказала Мартина. — Буду помогать.

Мы с Мишелем присоединились к группе, разбиравшей завалы. Молодой человек горячо поспорил о чем-то с инженерами, потом вернулся к нам.

— Нелегко же было их убедить, что сейчас самое главное — дать воду и, если можно, электричество. Они тоже хотели заняться расчисткой! Когда же они будут пользоваться своими знаниями, если не сейчас? Кстати, какие у вас профессии?

— Геолог.

— Астроном.

— Ладно, пригодится потом. Сейчас есть работа поважнее. За дело!

— Потом? Что вы хотите этим сказать?

— Я думаю, вы уже знаете, что мы не на Земле. Не надо быть академиком, чтобы догадаться. И все-таки странно! Еще вчера инженеры давали мне указания, а сегодня я назначаю работу инженерам.

— А сами-то вы кто? — спросил Мишель.

— Луи Морьер, цеховой мастер с завода.

Продолжая разговор, мы приступили к разборке обвалившегося дома. К нам присоединились еще двое рабочих.

— Тише! — сказал вдруг Мишель.

Из-под груды развалин доносились слабые крики о помощи.

— Скажите-ка, Пьер, — обратился Луи к одному из рабочих, — кто тут жил?

— Мамаша Феррье с дочкой. Девчонка была хороша, лет шестнадцати. Погоди! Я как-то к ним заходил. Вот здесь была кухня. А они, должно быть, в комнате, вон там!

Он показал на угол с наполовину завалившейся стеной. Мишель нагнулся и крикнул в расщелину:

— Держитесь! Идем к вам на помощь!

Все напряженно прислушивались. Наконец девичий голос, полный муки, ответил:

— Скорее! Скорее…

Быстро, но методично мы начали рыть в обломках тоннель.

Прошло полчаса. Стоны внизу смолкли. Тогда мы пошли на риск, ускорили работу и успели вовремя извлечь из-под развалин Розу Феррье. Мать ее была мертва.

Об этом эпизоде спасательных работ я рассказываю подробно лишь потому, что позднее Роза, сама того не желая, сыграла роль Елены Спартанской и послужила причиной первой войны на Теллусе.

Всю вторую половину дня мы работали не покладая рук. Вечером, когда голубое солнце закатилось за горизонт, а на востоке поднялось маленькое красное солнце, под развалинами не осталось ни одного раненого. Число их достигло восьмидесяти одного. Погибших было двадцать один.