Array Журнал «Искатель» - Искатель, 1961 №2

Люций устал, переволновался и на заседание явился внутренне опустошенным и безразличным к любому решению, которое ему предстояло услышать.

По приглашению старейшего академика, прославленного медика, который председательствовал на этом заседании совета, Люций первым поднялся на высокую трибуну.

Многочисленные гравиофы, разбросанные по залу, показали всем его расстроенное и похудевшее лицо.

Стоя у подножия гигантской, пятидесятиметровой статуи Ленина, Люций видел перед собой необъятный простор исполинского зала. Задние ряды скрывались вдали в туманной дымке, пронизанной лучами солнца, свободно проходившими через прозрачный потолок. Шестьдесят тысяч пар глаз смотрели на Люция.

Он обвел взглядом членов совета — величайших ученых Земли, которые собрались здесь, чтобы вынести ему свой приговор. Иосиф, встретив его взгляд, ободряюще улыбнулся. Отец же не смотрел на него. Мунций сидел, откинувшись на спинку кресла, с закрытыми глазами и, как обычно, неслышно барабанил пальцами по краю стола.

Все ожидали от него горячей речи и были удивлены его сдержанностью. Кратко и объективно Люций изложил историю работы над телом — человека, извлеченного шесть лет тому назад из свинцового гроба, в котором оно пролежало почти две тысячи лет, более подробно остановился на состоянии, в котором это тело находится сейчас, и закончил свое выступление просьбой разрешить ему и его товарищам сделать попытку оживить этого человека.

Общий тон его речи был таков, что Ио только изумленно переглянулся с Иосифом и гневно пожал плечами. Казалось, что Люций из автора проекта превратился если не в противника его, то в человека, не знающего, чью сторону принять в споре.

Люций вернулся к своему месту. Горячая речь Ио, старавшегося рассеять впечатление от речи своего соратника, и блестящее выступление Иосифа не заставили его пошевелиться. Так же неподвижно он слушал и возражения. Он открыл глаза только тогда, когда было объявлено, что прения окончены и вопрос ставится на голосование.

В коротких словах председатель напомнил совету об огромной моральной ответственности и о долге человека бережно относиться к другому человеку.

— Мы слышали, — сказал он, — мнение обеих сторон. Сам инициатор идеи предпочел не высказывать своего мнения. Мы ценим проявленную им сдержанность. Очевидно, Люций не хотел влиять на совет силой своего авторитета. Итак, на одной чаше весов лежит научная победа, на другой — возможная трагедия для человеческого существа. Вопрос труден, и недаром все человечество так заинтересовалось им. Я верю в объективность и в жизненный опыт каждого из вас, они должны подсказать вам правильное решение.

Люций заметил, что его отец, выступавший в прениях, не подал своего голоса. Мунций, казалось, внимательно следил за процедурой голосования, но сын видел по выражению его лица, что он думает о чем-то другом. Иногда он печально улыбался, и тогда Люцию хотелось, чтобы члены совета высказались против.

Наконец председатель обратился к Люцию и Ио. Им говорили слова, которых они так долго ждали, но в сердце Люция они не встречали отклика.

— Люций и вы, Ио, — говорил председатель. — Верховный совет науки, руководящийся своей совестью и благом человечества (это была обычная, введенная тысячу лет тому назад форма вступления), разрешает вам произвести этот опыт. С вас снимается моральная ответственность, которую берет на себя все человечество. Но на вас ложится другая, может быть более тяжелая, ответственность. Вы должны вернуть своему пациенту, иначе мы теперь не можем его называть, все физические и умственные силы или отказаться от опыта. Верховный совет науки и в его лице все человечество желают вам удачи.

Люций молчал. Видя, что он не собирается говорить, Ио ответил:

— Мы благодарны Верховному совету науки. Возложенная на нас ответственность тяжела, но мы убеждены, что доведем работу до успешного конца.

— Вы сняли с нас моральную ответственность, — неожиданно заговорил Люций, — но я сам не снимаю ее с себя. Я не согласен с высказанными здесь сомнениями и не верю, что последствия будут трагическими.

Он сам не знал, что побудило его сделать подобное заявление в столь неподходящий момент. Словно что-то прорвалось помимо его воли и вылилось, в эти слова.

— Вы несколько поздно решили высказаться, — мягко заметил председатель совета. — Вопрос решен. Но я рад слышать, что вы уверены в успехе.

Люций опомнился. Краска смущения залила его лицо.

Он увидел, что отец сошел. с возвышения, на котором помещался стол совета, и направился к нему. Люций ждал его со смутным чувством вины.

Мунций взял его под руку и увлек к выходу.

— Что с тобой происходит? — спросил он. — Можно подумать, что ты не рад полученному разрешению.

— Я сам не знаю, — ответил Люций. — Пожалуй, ты прав. Я действительно не рад, и было бы лучше, если бы нам отказали. Ты сам виноват в моем состоянии.

Мунций внимательно посмотрел на сына.

— Давай сядем! — сказал он, подходя к одному из диванов, стоявших вдоль стен вестибюля. — Выслушай меня. Кажется, я никогда не давал тебе плохих советов. Принятое решение уже не может быть отменено. Если это зло, то оно совершено, и надо думать только о том, как смягчить это зло. Когда вы закончите свой труд и поставите мертвого на ноги, на сцену явлюсь я. Я хорошо знаю старый русский язык, и весь уклад жизни того века мне знаком. Я подготовлю этого человека к нашей жизни. Когда он будет вполне здоров — а я повторяю, что не сомневаюсь в этом, — ты отвезешь его ко мне. Мой уединенный дом на берегу моря подходящее место для этой цели. Ну, вот и все, что я хотел тебе сказать.

Он крепко пожал руку сыну. Его серые глаза смотрели на Люция ласково и ободряюще. Внезапно он обнял его и прижал к себе.

— Помни, что ты обязан добиться успеха. Тебе оказано большое доверие, и будь достоин его. Я хочу иметь право гордиться своим сыном…

Люций остановился у постели, на которой, все еще не одетый, сидел Волгин, и закончил свой рассказ взволнованно и горячо:

— Вот и вся ваша история, Дмитрий. Верховной совет науки поставил обязательным условием вернуть вам полностью все физические и умственные силы. Мы сделали это. Потребовалось четыре года очень тяжелого труда. Не раз нам казалось, что все усилия напрасны… И какую радость, ни с чем не сравнимую, доставили вы нам всем, когда приборы впервые показали возникновение мысли в вашем мозгу! Это случилось полтора года тому назад. Сообщение об этом потрясло весь мир. Это был день, венчающий весь наш труд, так как именно тогда вы стали по-настоящему живым человеком. Смерть была побеждена! С тех пор каждую неделю мы должны были давать подробное сообщение о вашем состоянии. Сколько тревоги и волнений пришлось испытать всему человечеству, когда ваша мысль после короткого периода пробуждения неожиданно опять засыпала! Вся Земля затаив дыхание ждала, вернется она или нет. Мы бесконечно счастливы, что вы, наконец, с нами.