Денис Пылев - Паола. Темный кристалл

– Минерва! Расш’ар-Рахх!

Толпа взвыла! Паола уже слышала про этого героя арены. Он был из малочисленного и древнего народа нагов. Живущие на островах, за Джамлайским морем, они не отличались гостеприимством, предпочитая убивать всех случайно заплывших в их воды путешественников. Тем временем, на арену пружинящим шагом вышла Минерва, закинув на плечо Зимородка. Она воплощала собой само спокойствие, но Паола чуяла нити неуверенности, вплетенные в узор её непоколебимости. Наги были слишком сильны, слишком безжалостны и слишком непредсказуемы.

Скрип не смазанных петель на противоположной стороне арены предупредил о прибытии второго бойца. В приоткрывшийся проход скользнул наг. Если описать его кратко, то выходила следующая картина: длинное змеиное тело оканчивалось человеческим торсом, у которого было четыре руки. И в каждой из них он держал орудие убийства. Верхняя пара держала длинный меч и круглый щит. Вторая, нижняя пара, сжимала пату [3] и невиданный клинок с пламенеющим лезвием. Воздев все четыре конечности, наг проследовал в центр арены. Зрители встречали своего любимца восторженным рёвом. Минерва демонстрировала ледяное спокойствие, сразу же приняв боевую стойку.

По крику распорядителя противники бросились друг на друга. В центре раскаленного песчаного круга закружилась метель из стали. Атаки и контратаки сменяли друг друга. Расш’ар-Рахх, используя преимущество в росте и количестве рук, сразу перешёл в наступление. Его оружие, казалось, жило собственной жизнью и Минерве с первых же мгновений боя пришлось очень трудно. Поддержание подобного ритма боя требовало от неё всех без остатка сил. Со своего места Паола видела капли пота, стекавшие по её лицу. Но пока Зимородок отражал все атаки нага. Если бы сейчас у вампирши спросили, она бы поставила на змеечеловека.

Минерва, улучив момент, отбила выпад паты и скользнула вперёд. Но тут же была вынуждена отскочить в сторону, избегая встречи с длинным мечом. Издав довольное шипение, наг метнулся вперед и нанес удар щитом. Публика ахнула в едином порыве. Минерва, видя опасность, смогла лишь принять удар на бронированное плечо, закрыв голову. Сила удара была чудовищной. Женщину-воина отбросило на несколько шагов, прямо к воротам, у которых стояли бойцы из её казармы. Паола отметила, как долго ей пришлось подниматься с песка. Но, когда наг налетел снова, Минерва встретила его яростной контратакой, закончившейся коротким полетом волнистого клинка на песок арены. Расш’ар-Рахх в ответ оставил глубокую вмятину на её нагруднике, откинув воительницу еще на несколько шагов.

Паола, глядя на поединок, прокручивала в голове последние штрихи побега с арены. Оставаться дальше было опасно, в первую очередь для камлока. Все последующие противники будут отличаться, если не мастерством, то нечеловеческой природой – точно. А сталкиваться с личем на арене Паоле не хотелось совершенно. Пока Минерва пыталась не умереть, вампирша снова вернулась к баргачу, всё так же отстраненно сидевшему у стены. Стража, увлеченная зрелищем, никак не отреагировала на её возвращение в казарму.

– Слушай меня, красотуля! Меня подрядил твой дружок – спасти твою беременную шкуру. И у нас сейчас может появиться шанс выбраться с арены. Но если ты продолжишь сидеть как бревно, я выберусь сама и плевать мне на обиды Тарвина. Если ты меня услышала, значит отрываешь свою задницу от пола и двигаешь в сторону ворот. Ждешь моей команды на действие и изображаешь живейший интерес ко всему происходящему. Ясно?! Всё, пошла!

Не глядя назад, вампирша двинулась обратно, ориентируясь на крики толпы, означающей, что Минерва еще жива. Возле ворот оглохнуть можно было от криков бойцов, поддерживающих воительницу. Но, судя по грустной морде Эрдано, концовка не обрадует своей оригинальностью. Протиснувшись к прутьям, Паола застала конец боя. Израненная, истекающая кровью из множества мелких порезов и ран, Минерва, шатаясь, стояла перед нагом. У того не хватало кисти на одной из рук, да и на змеином туловище было несколько глубоких ран. Однако держался он гораздо уверенней, чем соперница. Ему оставался последний натиск, и женщина-воин падет. И тут Паола услышала чей-то крик. Она удивилась еще больше, когда поняла, что это она кричит:

– Эй, ящерица?! Что-то ты долго возишься с какой-то смертной! Видимо, все эти байки про вас придуманы исключительно вами самими. Может, хозяевам стоило выгнать против тебя толпу смертных женщин! Вот тут ты бы себя показал! Да?!

Говоря эту зажигательную речь, вампирша протиснулась к воротам и, оттолкнув замершего в изумлении стража, вышла на арену, предварительно сделав знак баргачу следовать за ней. Публика встретила её появление благосклонным рёвом, по крайней мере, та её часть, что ставила на Минерву. Паола проигнорировала все крики в свой адрес от Руджвельда и Кыста, пружинящей походкой идя на встречу нагу.

– Убирайся, нахалка, – рявкнул он, направляя в её сторону клинок паты. – Это против правил! Или хочешь познакомиться с рабским ошейником?!

– Тебе бы он не помешал! – Бросила в ответ вампирша и, выхватив тьягу, атаковала опешившего Расш’ар-Рахха. Однако, следует отдать ему должное, наг очень быстро пришел в себя. И даже отсутствие одной руки не останавливало его. Уже через десяток секунд Паола поняла, что за соперник достался Минерве, и в очередной раз подивилась выносливости смертной. План родился в её голове в ту же секунду, как к её атаке присоединилась воительница. Вдвоем они стали поджимать нага к воротам своей казармы, шаг за шагом тесня его с центра арены.

Краем глаза Паола видела напряженное выражение на морде баргача, внимательно наблюдавшего за невероятным поединком. На секунду их взгляды пересеклись и в тот миг, когда наг отполз еще на шаг с яростным рыком, ворота распахнулись и туша баргача, взвившись в воздух, обрушилась на спину нага. Не ожидавший удара в спину, Расш’ар-Рахх подался вперед, выронив длинный меч, и тут же Зимородок прочертил тонкую красную черту на его шее. Издав булькающий хрип, наг схватился за горло двумя руками, словно пытаясь остановить поток жизненной влаги. Но глаза его быстро остекленели, и он рухнул на песок, лишившись всей змеиной грации.

– За мной! – проревела вампирша, увлекая невольных товарищей в противоположный угол арены. Уже полетели первые стрелы и копья, стража очень быстро приходила в себя. Но, ворота были отперты, и вся троица проскользнула внутрь, прежде чем их превратили в подушечки для булавок. Коридоры здесь были не в пример лучше отделаны и, конечно, освещены. Стражей пока тоже видно не было, но на такой подарок судьбы Паола и не рассчитывала. Первое сопротивление они встретили на перекрестке, на котором их ждал отряд из пяти стражей. Но, увидев тушу баргача, они нерешительно попятились назад, а Паола повела свой отряд в коридор, ведший, по её ощущениям, в правильном направлении. Неожиданно погас свет. Вампирша, и без того прекрасно видевшая в темноте, продолжила вести их вперед. Спустя пару минут такого бега, вдалеке забрезжил свет, и Паола приободрилась. Погони слышно не было. Тишину нарушали только надсадное дыхание Минервы и хрип баргача. Лишь в последний момент, такая легкость побега встревожила вампиршу, но было поздно. В ноздри ударил запах смерти и разложения, и стоявшую дальше всех воительницу вдруг подняло в воздух. Из груди её, в брызгах крови, проглянуло уродливое лезвие косы, в тошнотворных зеленых разводах. Вот и ответ, почему им дали уйти. Они выпустили в коридоры лича, превратив их на время в его охотничьи угодья.