Вольфганг Шрайер - Миссия доктора Гундлаха

Раздраженно прорычав все это опешившему Джексону, Пинеро набрал номер телефона шефа полиции. Тому ничего об арестованной женщине не было известно, он сослался на военных. Таможня, полицейское управление и гарнизон Сан-Лоренсо находились совсем рядом, но службы эти, по выражению шефа полиции, «гармонировали плохо». Патруль на «джипе» прибыл сюда скорее всего из Чолутеки, столицы провинции, если вообще не из Тегусигальпы, у них в Сан-Лоренсо полицейского «джипа» нет. Выяснилось, что и там ничего о «джипе» не знали.

Гундлах уже успел сообразить, что здесь могло произойти, но поверить до конца боялся. Вскоре Пинеро доложили: «Какой-то «джип» видели на Межокеанском шоссе, в восьмидесяти километрах отсюда». По времени тот «джип» никак не мог уйти так далеко — абсолютно исключается! Потом еще доложили: «Замечен другой «джип», уже на Панамериканском шоссе, мчится на предельной скорости к пограничной реке Рио Гоаскоран, в нем два или три солдата и лысый штатский!» О женщине в «джипе» ни слова.

— Остановите его! — заорал в трубку Джексон.

— Зачем? — Пинеро смахнул с губ пивную пену.— Это не наш. Бабы там нет, а Смит — с каких это пор он лысый?

— Об этом мало кто знает,— объяснил Джексон, зажимая трубку между ухом и плечом,— но Смит носит парик.

— Что он носит?

— Парик, сэр. Хорошо сработанный такой, что, если не знаешь, никогда не угадаешь. Но если его снесло... от быстрой езды... или еще почему... значит, руки у него связаны...— Он посмотрел на Гундлаха и умолк.

— Понятно,— обернулся к Гундлаху побагровевший Пинеро.— Значит, он похищен! Вместе с вашей дамой! А вы что-то не особенно даже удивлены, а?

— Я поражен,— сказал Гундлах.— Если все и впрямь так, как вы говорите, я нахожу этому только одно объяснение: партизаны подслушали наш вчерашний разговор по телефону, мы ведь не раз упоминали Сан-Лоренсо.

— Мы? Это вы упоминали! И мне ясно почему. Но теперь, Гундлах, вам будет не до шуток!

По последним данным, брошенный «джип» видели при дороге между Гоаскораном и Каридадом. Это пограничные города, и похитители могли тем временем перейти с Глэдис Ортегой и Смитом неглубокое устье речушки и оказаться в Сальвадоре.

— Имейте в виду, Гундлах, я все понял,— предупредил Пинеро, когда они спускались по набережной к лодке.— Больше мы вас ни на минуту без присмотра не оставим. Чтобы вам что-нибудь не померещилось в море и вы случайно не перепугали курс, с вами пойдет Джексон, и, если вы дорожите своей головой, Джексона не раздражайте! С кольтом тридцать восьмого калибра он обращается как фокусник. К тому же я все время тоже буду с вами.— Пинеро указал на маленький «уокитоки» , висевший у него через плечо; точно такой же был и у Джексона. Он добавил на прощанье еще пару ободряющих фраз в этом же духе и хлопнул Гундлаха по плечу: — Ладно, пока! До встречи на пресс-конференции в Сан-Сальвадоре. Попутного ветра!

Без пяти три Фернандес отдал концы, мотор застучал, и лодка пошла вниз по течению. Когда Сан-Лоренсо скрылся из виду, Джексон вытащил антенну из своего «уокитоки».

— «Рыба» вызывает «Паука», «Рыба» вызывает «Паука»,— забормотал он. Гундлах удивился: отчего эти прожженные прохвосты пользуются столь незамысловатым кодом? — Прошли восточную оконечность речного острова, на карте он безымянный...

Оказалось, что из перегруженного «Рубена Дарио» никак не выжать больше восьми узлов. Ветра нет, и лодка медленно скользила по водной глади. Слева по борту уже виден песчаный пляж болотистого острова Ратон. Двадцать минут пятого. Гундлах зашел в каюту, разложил на ящиках забытую Маклином карту. Если взять курс на песчаную отмель не за маяком Пунта-Чикирин, а несколько раньше, есть шанс выйти на партизан. Вулканы — район партизанский. Армия удерживает только прибрежную полосу от Ла Уньона до Пунта-Чикирин.

Гундлах заставил себя подняться на палубу. Без пяти пять. Так что же делать? Гундлах пока не мог найти окончательного решения. Если эта попытка окажется удачной, он наконец рассчитается с Пинеро за все! Но как избавиться от Джексона? Тот ниже ростом и легче его, однако парень он тренированный, один на один ему с Джексоном ни за что не справиться. Гундлаху вспомнились слова Глэдис: «Сражайся, как в Цюрихе, Ганс! До последнего!» Да, вот именно! Биться до конца! В Лиссабоне и Цюрихе он одерживал победы, но то были победы его мозга, его головы. А здесь? Он же не наемный убийца вроде Джексона. Нет, один на один ничего не выйдет. Но почему обязательно один на один?

Посмотрел в сторону Джексона. Тот — «Рыба» вызывает «Паука»...— опять передавал Пинеро координаты. Подошел к Фернандесу, спросил:

— Сколько он вам за это заплатил?

— Кучу денег... Пять тысяч долларов! Я доволен.

Пять тысяч. Точь-в-точь как когда-то в «Камино Реал». Пять тысяч долларов. Либо это лимит Пинеро, либо такова ставка в крайних случаях.

— Разве ваша лодка не дороже стоит?

— Конечно, вдвое. А почему вы спросили?

— Потому что ее у вас отнимут, Фернандес. Она им нужна как вещественное доказательство контрабанды оружия из Никарагуа. А мы оба, если повезет, конечно, предстанем перед судом по обвинению в сообщничестве с партизанами.

Шкипер непонимающе уставился на него:

— Но почему?

— Вы же видите: ваша лодка все равно что бочка с пороком. Это оружие, якобы предназначенное для партизан, завтра утром перехватят американцы.

— Эй, вы о чем там болтаете, а? — крикнул Джексон.— А ну разойдитесь! И держите теперь курс строго на восток, Фернандес!

— С этим грузом мне через отмели не проскочить, сеньор! Посмотрите-ка на буруны!

Джексон заткнул антенну в «уокитоки» и медленно, широко расставляя ноги и не спуская глаз с Гундлаха и Фернандеса, направился в их сторону. Вид у него был устрашающий.

— Он дорожит своей лодкой,— сказал Гундлах.— Вы дали ему ровно пол-цены.

— Ах вот оно что! — Джексон остановился перед ними, сузив глаза, и снова вытащил антенну.— ««Рыба» вызывает «Паука»! «Рыба» вызывает «Паука»... У нас есть проблемы. Вопреки моему приказу «Рыба» берет курс на Фараллоны...

Остального Гундлах не разобрал; Джексон стоял у левого борта между ящиками, съехавшими сюда, в восьми шагах от них с Фернандесом, и что-то кричал, захлебываясь от злости. Для Пинеро это сигнал тревоги: под Фараллонами явно подразумевается Никарагуа...

— Послушай,— сказал Гундлах мулату.— Этот янки на нас клевещет! Теперь добра не жди!..

Шкипер круто переложил руль, Джексон упал на колени. Волна с силой ударила в борт лодки, от носа к корме побежала пена. Джексон поднялся на ноги, теперь вместо «уокитоки» у него в руках был револьвер.

Фернандес пригнулся. Вид револьвера оказался доходчивей любых слов. Он понял: речь идет о жизни и смерти. Повернул перегруженную лодку носом против волны, и тут же на палубу обрушились потоки воды. Джексон, которого окатило с головы до ног, стоял вполоборота к ним, схватившись за поручни. Так ему прицельного выстрела не сделать. И все-таки он выстрелил, оторвав правую руку от поручней. Стекло рубки разлетелось на мелкие осколки. Это была его последняя ошибка.