Елена Бабинцева - Побег от Судьбы

В детстве я любил воображать, об этих дальних мирах. В теплые летние ночи, я забирался на крышу и долго лежал на прогретой солнцем черепице. Смотрел туда…и представлял себя в каждом из этих миров…кем я, там мог быть? Королем? Рыцарем? Нищим? Простым крестьянином? Шутом? Певцом? Бардом?

Но то были детские мечты. Я вырос. И здесь и сейчас я — Вергиз Темный…я Хельгмир Эней…став другим человеком, я надеялся исправить то, что предначертала мне судьба, но итог оказался одним и тем же…

Тогда в чем смысл? Где я ошибся? Где, старая Гер…? Была бы ты здесь…ты всегда давала мне хорошие советы…

Но небеса молчали. И звезды мерцали с ночного неба. Они складывались в замысловатые фигуры, и я даже смог различить некоторые созвездия.…Хотя я не особо в этом силен.

Больше всего, я хотел найти Яру. Найти и…сказать? А там будь что будет?

Но слова Зариэля не шли из моей головы… «…едва лезвие твоего меча, коснется твоих волос…». Он был прав в чем-то. Я вор. Я не ровня Яре Алендил.

Вздохнув, я почесал затылок, и, распустив волосы, снова заплел их в косу.

— Вергиз…

Я подскочил, как ужаленный. Сзади меня стояла фигура, затянутая в белое. Присмотревшись, будто, видел, ее сквозь пелену, я увидел, что это была простая девочка. Лет десяти, не больше…

— Ты как сюда попала? — удивился я,

Девочка смотрела на меня круглыми белыми глазами, и от этого делалось страшно.

— Тебя ищу.

— Зачем?

— Что бы напомнить тебе, кто ты.

Меня передернуло.

— Где твои родители? Ты одна плывешь?

— Ты не Вергиз. — продолжала она, подходя ближе. — А Хельгмир Эней.

Она схватила мою ладонь своей. У меня не было сил сопротивляться. Будто…тело отказывалось подчиниться. И еще я заметил, что ее руки абсолютно белые…без единой линии!

Она водила пальчиком по моей ладони, и смотрела мне в глаза.

— Я вижу…воду.

Я содрогнулся. Нет, нет, нет…не надо!

— Много воды…

— Не надо…

— Почему? — в ее голосе проскользнуло удивление. — Ты знал. Я просто говорю, о том, что ты знал. Ты страшишься этой воды, Хельгмир Эней…

— Я Вергиз.

— А это, ты решишь сам…

Последние слова эхом врезались мне в уши, и проникли в тело. Меня скрутило невыносимой судорогой. Помню сильные руки Синдры, которые волокли меня с палубы в каюту. Кажется, я кричал…

Я лежал в каюте Синдры. Меня лихорадило. Было очень холодно.

Я кое-как открыл глаза. Их будто песком обсыпали. Вид, наверное, жалкий…

Синдра стояла около кровати на коленях и меняла мне мокрые полотенца на лбу. Она была очень обеспокоена. Это было видно по глазам.

— Син… — прошептал я. И это мой голос? Кошмар…комар громче пищит. — Син, я…

— Молчи, — перебила она, и укутала меня еще теплее, накидывая сверху одеяло, поверх другого, — у тебя лихорадка. Ты бредил.

Я удивленно приподнял брови. И даже это движение мне далось трудно…все тело, ломило нещадно.

— Ты…кричал что-то о своей судьбе, о том, что ты Вергиз, и что не боишься…

— И все?

— Все, — кивнула Син. — Я жутко испугалась. Если бы не матрос, который дежурил у руля, я бы и не знала, что с тобой.

— Прости меня, Син… — я высунул руку из— под одеяла и сжал узкую ладошку Синдры. — Скорее всего, я просто простыл. Я оклемаюсь. Вот увидишь…

В каюту зашел капитан Дей.

— Как его самочувствие, леди Синдра?

— Жар пока держится. Но он пришел в себя. Это хорошо.

Дей подошел ко мне и почему-то натужно проговорил, чеканя, каждое слово.

— Выздоравливайте, атаман Вергиз! Я принес вам, снадобья моей бабушки! — он старательно потряс передо мной склянками. — Они хорошо помогают от боли! Понимаете?!

— Конечно, — хрипло сказал я. — Я же больной, а не глухой.

Дей, удивленно выровнялся.

— Простите…я, думал, что вы…ну глуховаты. Когда леди Син втащила вас в каюту, она звала вас. А вы только таращились в одну точку, и даже не моргали.

— Все в норме. Я слышу, — успокоил я его.

Зря он мне напомнил. Я сразу стал перебирать в памяти вчерашний день. Потом вспомнил ту девочку.

— Капитан…

— Да?

— На борту есть дети?

Дей удивленно поморщил нос.

— Нет. Это запрещено.

— А может ребенок кого-то из членов команды? — не унимался я.

— Атаман Вергиз, я уверяю вас, — серьезно начал Дей. — На борту «Эоренделя» нет детей.

— Ясно…спасибо.

Я откинулся обратно на подушки и выдохнул. Значит, это был не пассажир.

Капитан спешно откланялся. Синдра откупорила одну из бутылочек с лечебными травами Дея, и дала сделать мне глоток.

— Фу…мерзость, — скривился я. — Терпеть их не могу. Гер заставляла меня, их пить, когда я болел.

Син улыбнулась.

— Они должны снять головную боль. Вергиз, про какого ребенка ты говорил?

— Вчера вечером… — начал я, и меня начало колотить, как от холода. — Я долго ворочался. Не мог уснуть. Вышел на палубу. Думал, подышать…меня окликнула девочка. Ребенок еще…она была в белой накидке…и у нее были белые глаза…как будто невидящие.

— Слепые…

— Да! — кивнул я. — откуда ты знаешь?

— Это была мойра. Посланница Судьбы.

— Я думал, что это и была судьба…

Син рассмеялась.

— О нет. Судьба не приходит сразу. Сначала приходят мойры. Одна в образе девочки, потом в образе статной девушки, и самая последняя…в образе старухи в черном одеянии. И если, они не смогли уговорить смертного, вразумить…сама Судьба приходит к нему. Это не легкие испытания, Вергиз… но одно ты уже прошел.

— А это никак нельзя остановить? — вяло спросил я.

— Нет, — Син покачала головой. — Ты принял Вызов. Мойра говорила тебе что-то?

— Да…она взяла мою ладонь, и говорила, что я Хельгмир Эней…и моя судьба— это вода. Много воды.

— Ты воспротивился?

— Да. Я сказал, что я Вергиз.

Синдра посмотрела на меня очень серьезно.

— Я не завидую тебе Вергиз Темный.

— Было бы чему, — кисло усмехнулся я.

— Если ты Вергиз Темный, то ты не сможешь дать Яре то, что чувствуешь. Подумай сам…ты вор, а не герой. Вергиз был создан грубым, себялюбивым, надменным и гордым. Такой не будет любить. И у такого нет судьбы…Тебя и Яру — ничего не ждет. Но Хельгмир Эней…у него была судьба. Да, печальная. Но возможно в ней, есть его истинная любовь. Та, которая, наконец, заставит его подстричься?

Я усмехнулся, а Синдра продолжила.

— Так что Мойра была права, спрашивая, кто ты. Ты либо Вергиз Темный, либо Хельгмир Эней. Но один будет всегда жить в одиночестве, а второй познает любовь и умрет. Так…что же ты выберешь?