Александр Вельтман - MMMCDXLVIII год

Идите, рабы! Вот лежит золото и камни; они чище души человеческой, но также, как человек, готовы быть злодеями!

Постойте! Скажите женщине, которую вы почитали за мать мою, что я не сын её…

Там есть Мери, скажите ей, чтоб она благословила дочь мою Лену! Но нет! Вам эти слова не понятны! Вы не будете уметь пересказать их!

Ступайте! Вот царский лист; с ним вы можете пройти все царство и забрать все золото в казнохранилищах. Ступайте!

Пораженные поступком Эола, Эвр и Нот взглянули еще раз на него и вышли молча; уста их сковались удивлением, они не могли произнести — прощай — бывшему начальнику Стаи Нереид.

Все жители острова Св. Георгия столпились, смотреть на пойманного Эола. С радостным криком и с проклятиями провожали они носилки, на которых несли мнимого врага в дом правителя острова. Вслед за ним вели бесчувственную Мери и плачущую Лену.

По слухам, Эола не воображали человеком:

— А! морской дьявол, попал! Вечная честь и слава острову Св. Георгия! Целый свет избавил от разбойника Эола! Где он, где? Покажите, дайте посмотреть на его крылья! Это дракон! Верно весь в железной чешуе!

Так кричал народ, сбежавшийся смотреть Эола.

Но восторги, обезображивающие людей, эта безумная радость, когда они смотрят на волю и силу лишенных свободы, исчезли при взгляде на беспамятного пленника, которого воины несли на носилках.

Душа женщин добрее, сердце чувствительнее, взоры светлее. С первого взгляда они лучше нас умеют понимать наружность и черты, выражающие душу и сердце. Доброта ближе к ним, по природе. Они узнают ее везде как родную. Они верят истине, что «за ясным небом не скрываются громы».

— Неужели это Эол? — раздавались женские голоса со всех сторон.

— У него на устах улыбка! Добрая наружность! С этим спокойствием на лицо мог ли он быть злодеем?

— Это что за женщина?

— Говорят, жена его.

— Пираты не женятся!

— Неужели? Но все равно, он любит ее. Да за что ж ведут и ее как преступницу? А дочь — посмотрите, как идет она за матерью, как слезы текут из глаз её!

— Боже мой, как хороша она собою! О, верно она не была участницею злодейств своего мужа!

— Как должна она страдать за него?

— Она его страстно любила!

— Она, может быть, и не знает, что он пират.

— Верно, не знает. Если бы и узнала, так уже поздно; любовь хуже честного слова, назад не возьмёшь!

— Что будет с ними?

— Отправили гонца к Властителю, что прикажет.

— Неужели казнят?

— Я бы не казнила, а дала бы им дом, прислугу и содержание; они бы стали жить мирно, счастливо.

— Да, верно, бедность причиною, что они ездили по морю, да искали насущного хлеба.

Так говорили несколько женщин, следуя за мнимым Эолом, Мери и Леной.

Когда неизвестного принесли к дому Правителя, он вышел на крыльцо взглянуть на Бича морей. Носилки поставили на землю; беспамятный, лежал он на них как Александр, поражённый стрелою на стенах Оксидрага. Мери, слабую и почти бесчувственную, придерживали воины; Лена прижалась к ней, смотрела на все со страхом, слезы падали из глаз её.

— Наконец и Эол, этот злодей, достиг к концу своего поприща! Так наказует судьба преступников! — сказал правитель острова, приближаясь к пленнику. Он хотел говорить далее, но слова замерли на устах его, взоры остановились на неизвестном; долго рассматривал он черты его.

При слове Эол, Мери очнулась: она окинула всех взором.

— Где Эол? — вскричала она, и обвела снова взглядами окружающих её и тихо произнося: — Его здесь нет! — и опять впала в бесчувствие.

— Это не Эол! — произнес Правитель тихо — кто ж это? Обманывают меня глаза мои, или память моя? Не Эол!

— Внесите его в дом мой, — продолжал он. — Пошлите за врачом; раненому должно скорее подать помощь. Женщину с её дочерью также отведите ко мне; её положение и судьба кажется стоят сожаления.

Мнимого Эола внесли в особенный покой. Вскоре пришёл врач, он осмотрел рану, пуля ударила в левый бок над сердцем; удар был силен, но пуля пролетела почти вскользь, только прилив крови к сердцу был опасен. Врач объявил, что рана ничтожна, и после небольшого кровопускания, больной очувствуется и будет совершенно здоров. Слова его сбылись прежде времени.

Неизвестный пришел в себя, окинул взорами все окружающие его предметы.

— Где я? — спросил он.

— В надежных руках, — отвечал врач.

— Пираты разбиты?

— На твою беду.

— Жива ли девушка Мери, которая была на их корабле? И с нею ли малютка Лена?

— Они здесь же, в доме Правителя острова.

— Как этот остров называется?

— Остров Св. Георгия.

— Я имею необходимость говорит с самим Правителем острова; прошу вас, сказать ему это.

— Все настоящие твои необходимости известны теперь мне. Когда поставлю тебя на ноги, тогда Правитель острова будет знать, что тебе необходимо, а теперь нужно пустить только кровь из левой руки.

Неизвестный посмотрел на врача, и удержался от слов негодования. Чрез несколько минут принесли инструменты для кровопускания; но он отвергнул требования лекаря протянуть руку.

— Э, приятель, на все есть средства! — сказал врач, — от внутренних болезней лекарства внутренние, от наружных наружные; но твою внутреннюю болезнь можно, я вижу, вылечить наружными только средствами. Не протянешь руку— протянут! Позовите сюда несколько человек стражи! Из тебя много крови должно выпустить, чтоб унять горячку в языке!

В это время вошел Правитель острова; при виде его врач и причет его, отступили от мнимого Эола.

— Пришел ли в себя раненый? — спросил он.

— Не только пришёл в себя, но уже и из себя выходит, — отвечал доктор.

— Что это значит?

— Г. Правитель, — сказал неизвестный, — прикажите выйти всем отсюда, мне должно говорить с вами наедине.

Правитель дал знак врачу и всем, кто только имел право входить в дом Правителя, чтоб удовлетворить любопытство видеть Эола.

Когда все удалились, неизвестный обратился к Правителю:

— Графа Провида я мог узнать, но ему узнать меня невозможно.

— Ужели чувства меня обманули! Государь Властитель Иоанн? — воскликнул Правитель острова.

— Он, — если ты веришь еще глазам своим, слуху и моим словам!

— Золотой век Астреи был полон чудес, Государь; царствование твое есть новый золотой век.

— До возвращения в Босфоран ты сохранишь тайну мою. На трон мой воссел злодей, за которого вы меня приняли; непостижимое сходство дало ему всю возможность воспользоваться доверенностью Царя к народу, насилие сняло с меня порфиру, и оно, может быть, скрывает теперь от народа обман, которого не создавало еще воображение до сего времени. Если хищник найдет случай заменить Корурский алмаз ложным, то и зрение знатока, не дерзающего приблизиться к голове Великого Могола, будет долго думать, что тупой блеск камня происходит от неясности солнца. Кому придет в мысли при разительном сходстве Эола со мною, что он не я? Но граф, подробности ты еще успеешь узнать. Прошу тебя, вели изготовить к отплытию в Босфоран корабль; ты поедешь со мною. Мне могут еще предстоять и опасности, и затруднения. Как аэролит, упавший в области Адрианопольской, трудно извлечь из земли, так, может быть, трудно будет мне свергнуть хищника власти с престола Царей; но Проведение сохранило Царя, сохранит и царство от замыслов его! На одном со мною корабле была девушка Мери с шестилетним ребенком. Где она, граф?