Карл Май - Том 9. По дикому Курдистану. Капитан Кайман

— Господин, ты ошибаешься! Все то, о чем ты мне говоришь, происходит с тобой. Я вижу, как твои ноги танцуют, а руки подскакивают, твоя голова крутится во все стороны. Эфенди, ты очень болен. Да ниспошлет тебе Аллах помощь, чтобы ты не погиб окончательно.

Этого мутеселлим не вытерпел. Он погрозил кулаком:

— Селим-ага, попридержи язык! Кто еще скажет, что я не в порядке, того я велю сечь или брошу в тюрьму! Валлахи! Разве я не сунул ключ себе за пояс? — Он коснулся пояса и нашел ключ. — Собирайся и проводи меня! Я сейчас проверю тюрьму. Эмир, твое лекарство и в самом деле райское молоко, но оно перевернуло твой желудок, ты все время нагибаешь голову вниз. Ты позволишь нам уйти?

— Если ты хочешь посетить заключенного, я не смею препятствовать тебе в исполнении долга.

— Тогда мы пойдем. Спасибо тебе за все, что ты нам дал попробовать сегодня вечером. Когда ты снова будешь готовить лекарство?

— Как только ты этого пожелаешь.

— Горячее еще лучше, чем холодное, но оно пронизывает человека до костного мозга и сжимает ему кости. Аллах да защитит тебя и даст тебе спокойствия в жизни!

Он подошел к аге и взял его за руку. Они пошли, я следовал за ними. Около лестницы они остановились.

— Селим-ага, сначала спускаешься ты!

— Господин, это больше подобает тебе!

— Я не гордый, ты же это знаешь.

Ага крайне осторожно сходил по ступенькам, стараясь не упасть. Мутеселлим следовал за ним. Но у него совсем ничего не получалось, тем более что лестница была ему незнакома.

— Эфенди, ты еще здесь? — спросил он.

— Да.

— Ты знаешь, что есть обычай провожать гостей прямо до дверей?

— Знаю.

— А ты меня не провожаешь!

— Тогда позволь мне это сделать.

Я взял его за плечи и поддержал. Теперь дело шло гораздо оптимистичнее. Внизу, подле двери, он остановился, чтобы немножко отдышаться.

— Эмир, этот макредж твой заключенный, — сказал он.

— Если на дело посмотреть по справедливости, то да.

— Тогда ты и должен удостовериться, не сбежал ли он!

— Хорошо, я пойду с вами.

— Тогда дай мне свою руку!

— У тебя ведь две руки, эфенди, — сказал ага, — дай мне вторую.

Оба грузно, как мешки, повисли на мне, хоть их состояние и позволяло им в некоторой степени еще контролировать ситуацию. Их походка не отличалась твердостью; несмотря на это, мы продвигались достаточно быстро. Переулки были темны и безлюдны. На нашем пути мы не встретили ни одного человека.

— Твои арнауты испугаются, если я приду, — сказал мутеселлим аге.

— И я с тобой! — похвалился он.

— А я с вами! — завершил счет я.

— Араб еще там?

— Господин, ты считаешь, от меня смогут уйти такие люди? — спросил оскорбленно Селим-ага.

— Я проверю и его. У него были деньги?

— Нет.

— Сколько денег у макреджа, как ты думаешь?

— Не знаю!

— Он должен их отдать. Но, Селим, тогда, собственно говоря, твоих арнаутов не должно быть поблизости.

— Я их отошлю.

— А если они подслушают?

— Тогда я их запру.

— Вот так. Хотя, как только мы уйдем, они смогут говорить с заключенными.

— А я их не выпущу.

— Вот это правильно. Эти деньги должны быть у мутеселлима, который, естественно, не забудет дать аге арнаутов хороший бакшиш.

— Сколько, господин?

— Этого я пока не знаю, ведь сначала мне нужно увидеть, сколько у него вообще имеется.

Мы дошли до тюрьмы.

— Отпирай, Селим-ага!

— Господин, ключ же у тебя!

— И то верно!

Он полез за пояс и вытащил ключ. Затем долго прикладывался, примерялся, тыкал ключом, но все никак не мог найти замочной скважины.

На это я рассчитывал и поэтому попросил:

— Позволь, эфенди, я открою для тебя дверь!

Я взял у коменданта ключ, открыл им дверь, вытащил его, и мы вошли во внутренний коридор. После этого я вставил ключ изнутри в замок.

— Входите! Я снова запру дверь!

Как только они вошли, я сделал вид, будто хочу запереть дверь. На самом же деле быстро повернул ключ в обратную сторону, для видимости подергал дверь, якобы проверяя, заперта ли она.

— Закрыто. Вот твой ключ, мутеселлим!

Из задних камер и сверху пришли арнауты с лампами.

— Все в порядке? — Мутесселим прибавил достоинства голосу.

— Да, господин.

— Никто не убежал?

— Нет.

— И араб не убежал?

— Нет.

— А макредж?

— Тоже не убежал, — в тон ему ответствовал сержант в этом остроумном допросе.

— Ваше счастье! Иначе я бы вас заколотил до смерти. Валите отсюда в вашу конуру! Селим-ага, запри их там!

— Эмир, может, ты это сделаешь? — спросил меня ага.

— С удовольствием.

Такой поворот дела меня радовал. Ага взял одну из ламп, и я повел людей наверх.

— Господин, почему нас запирают? — спросил сержант.

— Будет проводиться допрос заключенных.

Я задвинул за ними засов и отправился вниз. Комендант и ага прошли уже в заднюю часть тюрьмы. Внешняя дверь была не освещена, поэтому я проскользнул к ней незаметно, приотворил ее и зашагал быстро за обоими.

— Где он? — услышал я вопрос мутеселлима.

— Здесь.

— А где хаддедин? — поинтересовался я специально перед тем, как открыли вторую дверь.

Мне нужно было постараться сделать так, чтобы дверь в камеру араба открыли в первую очередь.

— За второй дверью.

— Ну, открывай тогда ее.

Кажется, комендант не имел ничего против моего требования. Он согласно кивнул, и Селим открыл дверь.

Заключенный, должно быть, слышал наши переговоры и уже встречал нас, стоя в камере. Мутеселлим подошел поближе к нему и спросил:

— Ты — Амад, сын Мохаммеда Эмина?

Никакого ответа мы не услышали.

— Ты что, не умеешь говорить?

Заключенный снова промолчал.

— Собака, тебе здесь сумеют открыть твой поганый рот! Завтра же тебя увезут!

Амад и в этот раз не проронил ни слова, при этом он все время смотрел на меня, чтобы не упустить ни одного моего жеста или другого сигнала. Быстро подняв и опустив брови, я дал ему понять, что он должен быть начеку.

Мы пошли дальше. Теперь для нас открыли другую дверь. Макредж стоял, прислонившись к стене. Его глаза выжидающе смотрели на нас.

— Макредж, как живется тебе здесь? — спросил комендант с некой долей иронии.

— Да проснется у Аллаха желание заключить сюда тебя!

— Этого не допустит Пророк! Что, боязно?

— Я не боюсь!

— Ты хотел убить агу.

— Стоило бы.

— Хотел его подкупить.

— Он — сама глупость.

— Хотел заплатить ему сразу же.

— Его нужно было бы вздернуть.

— Твои желания, может быть, не так уж несбыточны, — сказал комендант с хитрым выражением на лице.

В результате обильного пития, а также в ожидании добавки его лик сиял.

— Что? — спросил макредж. — Серьезно?

— Да.

— Ты хочешь со мной поторговаться?

— Да.

— Сколько вы хотите?