Михаил Лызлов - Черный осьминог

Фальберг и Павлушка переглянулись молча.

— Ну, ладно. Нет другого выхода и не надо. Обойдемся и с одним. Собирайся, Павлушка, а тебе, Ляшка, уже придется впереди нас идти, да дорогу показывать. Так крепче будет. Ноги мы тебе развяжем, а руки так сойдут. Потерпишь немного.

— А куда же мне идти, как не с вами? Да разве я с ума спятил, чтобы к Чернявскому теперь лезть?! Что у меня, две головы, что ли?

Поднялись и пошли: Ляшка впереди, за ним Фальберг с винтовкой, а сзади — Павел.

Пробирались почти целиной, по еле заметным тропинкам, к вечеру сквозь просветы деревьев показалась башенка на берегу озера.

— К башне мы подходить не будем, — сказал Фальберг, — зайдем с другой стороны прямо к иве развесистой, переждем около нее, а когда стемнеет совсем, на остров переберемся.

Убедившись, что Павлуша погиб в этой безмолвной темной яме, Васютин решил заняться собственным освобождением.

Хорошо, что руки у него были развязаны. Иначе дело было бы совсем плохо, и сам он никогда бы не сумел избавиться от веревок, которыми Чернявский скрутил ему руки за спиной.

К яме, поглотившей Павлушу, Васютин не решался подходить главным образом потому, что было совсем темно, и поэтому направил исследование в противоположную сторону.

Под руки ему попалась довольно длинная толстая палка, пучок веревок, какие-то камни, деревянный столб, зачем-то врытый в землю.

Все это ему пока было не нужно. Решил продолжать поиски в ту сторону, куда скрылись принесшие его люди.

Пол пещеры шел под гору.

Пройдя немного, Васютин услышал глухой шум и отдаленные звуки человеческого голоса.

Не раздумывая, он бросился в оставленную им часть пещеры.

Что делать? Спокойно, как животному, ждать удара обухом? Нет, Васютин был не из таких. Он схватил единственное оружие, которое было у него под руками — найденную им палку (забыв о нагане, который они с Павлом ранее нашли), и притаился в темноте.

Шум нарастал, приближался. Нервы Васютина были напряжены до последней степени.

Внезапно, очевидно решившись на что-то, он схватил веревку, быстро привязал один ее конец к палке, а другой к нижней части столба, стоявшего недалеко от стены.

Там, где веревка проходила по земле, он наложил кучу камней.

Попробовал крепость веревки, натянув ее. Подошел к краю ямы и спустил в нее палку, привязанную к веревке.

Прислушался. Палка не достала воды.

Оглядевшись еще раз, схватился за веревку и стал осторожно спускаться в яму. Скоро скрылся в глубине. Легкий скрип натягивающейся веревки. Скоро и он затих.

Да и пора. В пещеру входило несколько человек, которые на ходу перекидывались фразами.

— Церемониться с ними нечего, все равно их не приручишь. Пулю в череп — и весь разговор.

— Нет, Чернавский, по-моему, их следует привязать к столбу да напустить наших сторожей с острова — они хоть и малы, а язык сумеют развязать.

— Дело твое, Берг, по-моему, все же время не стоит терять. Ведь ты знаешь, что положение…

— …Ну, я вас помирю, — послышался сиплый голос Ивана Колесникова. — Пристрелить эту собаку — и весь разговор. Нет у нас время на забавы. Покажи-ка мне, Берг, где они у тебя здесь спрятаны, тьма чертова, хоть быть фонарь зажгли. Я их сейчас в расход пущу!

— Сейчас зажгу. Не пойму, что это они там притихли.

Тусклый свет фонаря пробежал по полу и стене пещеры, не достигая дальнего выступа, за которым была яма.

Берг и Чернавский с недоумением осмотрели место, где они оставили связанных Васютина и Павлушу. Пленники исчезли, словно провалились сквозь землю.

С бешеным ругательством трое бандитов бросились осматривать все углы и закоулки.

Кругом было пусто.

При поисках Колесников споткнулся о груду камней, наложенную Васютиным, чтобы замаскировать веревку, и полетел, ругаясь, на землю.

Вдруг поток ругательств внезапно оборвался.

— Веревка. Я зацепился ногой за натянутую веревку. Раньше ее не было.

— Какая веревка?

— А черт ее знает, какая! Знаю, что она туго натянута.

Собрались около веревки и пошли вдоль нее. Завернули за выступ. Вот и яма. Веревка обрывается в нее.

— Сейчас посмотрим, — прошептал Берг, направляя свет фонаря в глубину ямы.

Добравшись до палки, Васютин уселся на нее верхом и прижался к стене. Он слышал до последнего слова весь разговор бандитов. А в тот момент, когда Колесников нашел веревку, Васютин понял, что дело близко к развязке.

Шаги бандитов приближались к яме и затихли на краю ее.

Васютин перекинулся на своем своеобразном стуле к тому концу ямы, где стояли бандиты, так как понимал, что свет фонаря прежде всего попадет на противоположную сторону. Прижался к стене и… вдруг почувствовал, что лицо его обвевает сильная и широкая струя свежего воздуха, протянул вперед руку — прямо перед ним находилось широкое отверстие, из которого шла струя свежего воздуха.

Думать было некогда. Став ногами на палку и стараясь сохранить равновесие, Васютин нащупал ногой край отверстия и, не выпуская веревки из рук, скрылся в своем новом убежище.

Павлуша с Фальбергом залегли в густом непролазном кустарнике, доходившем почти до самой воды.

Ждать им оставалось недолго. Сумерки вместе с озерным туманом все сильней и сильней заполняли промежуток между деревьями и кустарником.

— Ну, Павел, пора и нам за дело приниматься.

Вышли из кустов, подошли к самому берегу, разделись, привязав платье на голову и осторожно, стараясь не производить шума, поплыли. На шее Фальберга, привязанный на ремне, висел наган, который, надо сказать, довольно сильно мешал ему во время плавания.

Все шло по-хорошему, и скоро невдалеке показалось темное пятно острова. Только что пловцы собрались выбраться на берег, как луна, непрошено, словно хорошим прожектором, осветила островок, зеленую кугу, и заставила Фальберга и Павлушу пережить несколько неприятных минут.

— Черт ее дернул как раз теперь светить! Словно мы без ее помощи не обойдемся…

— Да, без луны было бы хоть темней, но зато безопасней и спокойней.

— Ну, да ладно. Все равно в воде до утра сидеть не будем. Надо вылезать. Держи курс, Павлуша, вот туда, где песок. Там как будто бы удобней вылезти и одеться.

Добравшись до берега, вылезли, оделись, проверили наган и тронулись к видневшимся в глубине дубам, о которых им рассказывал Ляшка. Вот они подошли к деревьям и занялись отыскиванием тайника.

— Что это? — шепотом проговорил Павлуша, указывая на дорогу впереди себя. — Когда мы с берега пошли, я это хорошо заметил, — весь песок тропинки был чист, а теперь на него словно кто палок набросал. Смотри, смотри, товарищ Фальберг, шевелятся…