Ольга Ярмакова - Все начинается утром

Колдун на сей раз стал поочередно направлять свою трость на окна этого домика и сверху на девушку обрушились горшки с цветами. Они падали совсем рядом, разрываясь снарядами земли, цветов и битых черепков, а от одного не удалось увернуться вовремя, он с мощью гантели зарядил в левое плечо. Руку обожгла невыносимая боль, сменившаяся устрашающим онемением, предплечье теперь висело безжизненной плетью. Осколки другого горшка, разлетаясь в разные стороны вместе с землей, впились в ноги и оцарапали руки и голову. Девушка вскрикнула от очередной порции боли, слезы непроизвольно текли, оставляя белые следы на перепачканном землей лице.

Дальше идти вдоль стены было бессмысленно, в любой момент сверху мог упасть горшок прямо на голову, удачно и навсегда. Элен решила рискнуть, и быстро оторвавшись от дома, побежала прямо на колдуна, уворачиваясь из последних сил от падающих снарядов. Люцианус видимо не ожидал такой атаки и такой прыти от своей жертвы, и когда девушка приблизилась к нему, спешно ретировался, снова растворившись в воздухе.

– Трус! Мерзавец! Что ты можешь без своей чудо-трости? Ну, ничего. Я доберусь еще до тебя, подонок! – Кричала в пустоту она, тело ее судорожно трясло, крик перешел в рыдание, и она дала волю сдерживаемым эмоциям.

Утирая слезы, она размазала грязь по лицу, страх стал отступать, на место истерике пришла нервная икота и чувство одиночества. Судорожно хватая воздух, она попыталась успокоиться и изгнать чувство жалости к себе, и когда ей, наконец, удалось взять эмоции под контроль, прихрамывая и постанывая от режущей боли, которая вернулась в пострадавшую руку, Элен пошла дальше.

Плечо горело в том месте, на которое приземлился злополучный цветочный горшок, место ушиба расползлось багровым пятном с кровоподтеком и с каждым маломальским движением отдавало режущей болью, парализуя всю руку. Элен чувствовала себя инвалидом, этаким раненым солдатом в неведомой и непонятной ей войне. Унять боль, убрать ее из своего тела и вернуть прежнюю жизнь в конечность – вот, что сейчас затмевало и перекрывало первоначальную цель ее действий.

Но вот впереди показался сначала шпиль, а затем предстало все здание городской ратуши, и путница, собрав все свое мужество и терпение в кулак, устремилась к намеченному ориентиру. Это было классическое средневековое строение из красного кирпича с покатой крышей из черной черепицы высотой с приличный пятиэтажный дом, в центре которого гордо сиял позолоченный шпиль, на котором из-за слабого ветра, а вернее из-за его полного отсутствия, обвис флаг с городским гербом. Сбоку ратушу венчала огненная башня прямоугольной формы с трапецеидальной крышей, возвышавшаяся над главным зданием на несколько десятков метров. Центр ее венчали величественные золотые круглые часы с посеребренными римскими цифрами, а в центре синего циферблата, из которого исходили стрелки, замершие на двух отметках, сияла огромная белоснежная Луна в окружении золотых звезд. И часы эти безмолвствовали.

Элен подбежала к центральной массивной двери, выкрашенной в изумрудный цвет и ведущей в здание ратуши, обхватила ее обеими руками и дернула на себя. Тяжелая дубовая дверь с трудом поддалась на усилия, но все же, распахнулась, изнутри пахнуло сыростью и прохладой. Девушка переступила порог и вошла внутрь.

Кругом царил полумрак, рассеиваемый частично солнечным светом, льющимся в круглое окно над самим входом. Никого не было в приемной комнате, и каждый шаг гулко отлетал дробью от каменного пола к высоченному потолку. Лишь одинокий стол в углу с какими-то бумагами и горкой аккуратно сложенных белоснежных полотенец, Бог знает, для каких нужд, разбавлял пустоту помещения, и девушка направилась к нему. Не раздумывая, она соорудила перевязь из парочки полотенец, оставленных, как будто специально для нее. В повязку, накинутую на плечо, была просунута травмированная рука, что существенно снизило боль. «Словно кто-то знал, что сюда приду я с ушибленной рукой. Как это странно». Заодно, она перевязала и саднившее колено.

Пройдя этот закуток, Элен вошла через круглую арку, служившую своеобразным проходом, в просторный светлый зал, который, видимо, предназначался для важных городских собраний. Стены украшали огромные витражные окна на сказочные сюжеты – рыцари сражались с огнедышащими драконами, прекрасные дамы дарили цветы своим мужественным избранникам или водили хороводы у костра, трубадуры воспевали подвиги героев, а короли властвовали над всеми, величаво восседая на тронах. И свет, преломляясь сквозь причудливые картины стекла, погружал помещение зала в разноцветное море ярчайших оттенков. Со стен взирали не менее интересные и не менее яркие личности, относившиеся уже скорее к историческим лицам города и вытканные в давние времена на толстом гобелене.

Элен остановилась на мгновение, залюбовавшись на такую редкую красоту, ей еще не доводилось видеть такого мастерства и тончайшей работы воочию. Но нужно было идти дальше и, оглядев зал, она поспешно выбрала черную дверь, которая должна была, как она надеялась, вывести ее к башне. Судьба благоволила ей, эта дверца привела ее через узкий, но длинный коридорчик в соседнее крыло здания к лестнице, по которой Элен стала подниматься в нутро башни, к часам.

Лестница была выполнена из розового мрамора и в ширину годилась для свободного хода одному человеку, ступеньки за многие столетия сохранили идеальную форму и поблескивали в полумраке, приходилось идти аккуратно, на отполированной поверхности ноги норовили соскользнуть с округлых краев ступеней. «Лестница выглядит так, словно ее совсем недавно создали, а, может, по ней редко взбирались, и поэтому она так прекрасно сохранилась?».

Стены из красного кирпича в лестничных пролетах окаймлялись малюсенькими узенькими окошками с решетками, выполненными из тонких витиеватых прутьев. Вот за счет этих оконцев и были видны ступени, а девушка беспрепятственно добралась до небольшой дверки, за которой и находился гигантский часовой организм. Огромные валы и шестерни поражали своими размерами, но за ними явно не следили, весь механизм был окутан толстым слоем серой паутины, а деревянный настил пола давно захватила в плен и поглотила вездесущая пыль. Однако в этой серости четкими отпечатками распространялась цепочка следов, по линии рисунка, несомненно, принадлежащих одному и тому же человеку.

Между зубчатым валом и шестернею Элен разглядела вставленный кем-то черный камень, который заблокировал движение всего механизма. Подойдя ближе, ей удалось разглядеть выдолбленные на камне странные письмена. Очевидно, это было заклинание, которое нес в себе камень размером с футбольный мяч, но приплюснутый по форме. Чтобы подойти к нему, нужно было прежде разобраться с паутиной, сильно затрудняющей передвижение по комнате. Этим и занялась девушка, усердно срывая со всех деталей противную липкую гадость, отвоевывая шаг за шагом пространство и борясь с болью в руке и с омерзением от соприкосновений с вязкими тенетами.