Юань Цзин - Особое задание

На рассвете следующего дня У Чжи вместе с проводником двинулся в путь. В деревне Сихэкоу трупа студента уже не было — вероятно, крестьяне похоронили его. У Чжи молча постоял несколько минут у места казни безымянного героя и пошел дальше.

За деревней Сихэкоу дорога разветвлялась на две: одна вела к горному перевалу, а другая — в Гуанцзядянь. Он пошел по второй дороге.

Острые вершины гор уходили в небо. Прозрачная вода горной реки кишмя кишела рыбой. Извилистая речка то пропадала где-то в чаще, то снова появлялась. Дорога действительно была очень трудной. Приходилось пробираться сквозь густой кустарник, часто шли вообще без дороги — над пропастью, цепляясь за ветви деревьев.

Наконец добрались до цели. Проводник разыскал У Юн-хуа. Им оказался немолодой уже человек в жилетке и длинном халате, с двумя торчащими в разные стороны косичками на голове. У Чжи сказал, что ему необходимо добраться до Тацзыпина и попросил дать ему проводника.

Но У Юн-хуа отрицательно покачал головой; его косички при этом смешно запрыгали.

— Там ведь Красная армия, да и бандиты пошаливают. Идти туда — значит рисковать жизнью!

Тогда У Чжи показал ему визитную карточку Сюй Яо-мина. У Юн-хуа сразу стал приветливее, а когда пришелец пообещал дать проводнику два серебряных юаня, окончательно сдался:

— У меня есть один старик, только не знаю, подойдет ли вам?

— Ну что ж, старик так старик!

Проводнику было уже далеко за пятьдесят, но на вид он казался крепким и говорил чисто, не шамкая. У Чжи вежливо сказал ему:

— Я был бы очень благодарен вам, если бы вы показали мне дорогу до Тацзыпина.

Старик согласился и на следующее утро зашел за У Чжи.

— Если у вас есть вещи, давайте я понесу, — предложил проводник.

У Чжи, беспокоясь за сохранность «подарков» для Красной Армии, разрешил ему взять только одеяло, а корзину понес сам.

Дорога шла через густые бамбуковые заросли и стремительные горные реки. Высокие и толстые стволы бамбука росли так часто, что временами за ними не видно было спутника. Вокруг не было ни души, тишину нарушали крики кукушек, стук дятлов и пение зимородков и скворцов. Крутые подъемы чередовались с заросшими травой ровными полянами. Когда они взобрались на вершину горы, одежда их насквозь пропиталась потом. Дул сильный ветер, внизу расстилалось зеленое море, и уже невозможно было разглядеть тропу, по которой они только что поднялись. Усталые путники присели отдохнуть у старой сосны со змееобразным стволом. Мокрая одежда прилипла к телу, и каждый порыв холодного ветра (какой бывает разве только глубокой осенью) пронизывал их до мозга костей. Проводник решил закурить, достал огниво, но оказалось, что трут он забыл дома. Спрятав огниво в карман, старик со вздохом сказал:

— Если у тебя дело не очень важное, то лучше дальше не идти!

— Это почему же? — поинтересовался У Чжи.

Старик, пощипывая усы, хитро улыбнулся.

— Нехорошее здесь место! Два дня тому назад ночевал в той деревне один человек, нес он с собой большой пакет опиума. Остановился ночевать в одной семье, а ночью хозяева — муж с женой — удавили его, а опиум спрятали. Узнал об этом командир батальона Цинь и приказал расстрелять их, а опиум забрал себе. Видите, какие в этих местах порядки.

— Командир батальона Цинь… Он из Сычуаньской армии?

— Ни из какой он не армии! Имя его Цинь Бяо, это большой разбойник! Да-а, очень опасный человек!

У Чжи смотрел на беззубый рот старика, на его воспаленные глаза и думал: «Для чего он мне это рассказывает?.. Или напугать хочет?»

Старик глубоко вздохнул и философским тоном продолжал:

— Человек живет, пока дышит. А ведь в наши дни как: сегодня разуваешься, а придется ли завтра обуться — никто не знает. Что и говорить — жизнь такая! Беда, она вон как на крыльях летает. А умирать никому не хочется! Я уже старик, а жить хочу, да еще как!

«Чего он крутит? — думал У Чжи. — Дошел до середины пути, а теперь голову морочит, будто дальше идти и не собирался. Заставлять силой — не годится!» Тут он вспомнил об опиуме, который захватил с собой на всякий случай из города. В горах опиум ценится дороже всего другого, и У Чжи решил задобрить старика. Он вынул из кармана шарик и подал старику.

— Почтенный, эта штучка подымет тебе настроение. А ты «коль взялся провожать Будду, то провожай его до Западного Неба»! [18] Пословица, соответствующая нашей: «Взялся за гуж — не говори, что не дюж». Значит, так: доведешь меня до Тацзыпина и можешь возвращаться обратно. Договорились?

При виде опиума настроение старика совершенно изменилось: глаза его радостно заблестели, он начал горячо благодарить У Чжи, но через минуту из вежливости стал отказываться:

— Что вы, я не могу это принять! Оставьте лучше себе.

У Чжи объяснил ему, что он не только опиум, но и обычные сигареты не курит. Тогда старик привычным жестом торопливо закинул шарик в рот и побежал к ручью, чтобы запить опиум холодной водой. Настроение его сразу поднялось.

— Теперь можно и дальше трогаться — отдохнули достаточно!

Путники медленно начали спускаться по другому склону горы через такие же, как и раньше, безбрежные заросли бамбука. Лучи солнца не доходили до земли, и в чаще стоял густой сумрак. Ноги все время скользили по мху.

До Тацзыпина они добрались уже вечером, когда солнце спряталось за горы. У Чжи предполагал, что Тацзыпин — это деревня, однако он увидел лишь одно строение и то без крыши, а рядом с ним высилась каменная пагода, на передней стороне которой виднелась какая-то неразборчивая надпись. Только при внимательном рассмотрении У Чжи удалось разглядеть три иероглифа — « Тацзыпин». Вокруг не было ни одной живой души. Лишь вдали, на южном склоне горы, виднелось несколько хижин, от которых кверху подымался дымок.

«У Юн-хуа говорил, что здешнего старосту зовут Хуан Мин-и, — вспомнил У Чжи. — Он должен жить где-нибудь поблизости!»

Вместе с проводником он прошел к строению у пагоды. На стук оттуда вышла высокая женщина, оказавшаяся женой Хуан Мин-и.

— Он ушел на соседнюю гору, — ответила она на вопрос о муже.

— Извините за беспокойство, но я попросил бы вас позвать его!

Женщина подошла к воротам и, сложив руки рупором, крикнула:

— Э-эй! Тут к тебе пришли! Иди домой!

С вершины противоположной горы донесся ответный крик, но У Чжи ничего не разобрал. Уже совсем стемнело, когда этот Хуан Мин-и возвратился домой с тыквенной бутылкой и куском вяленого мяса в руках. Узнав, что У Чжи нужен проводник на север, он замахал руками:

— Туда никак не пройти, никак! На севере отряды Красной армии и бандиты. Убьют тебя, и никто даже не узнает!

У Чжи понял, что его уговорить невозможно, и не стал с ним спорить. Он только улыбнулся и сказал: