охотники за фау

Баженов попросил Игорька провести его в эти дома, а чтобы скорее, он повел его с собой к соседней хате, предназначенной для Дубинского, — там во дворе уже ждал его «виллис».

Баженов застал шофера на кухне. Здесь было чисто. На плите стояли кастрюли, гусятница. Кураков в белом фартуке и белой шапочке упросил старшего лейтенанта «одним глазком» взглянуть на столовую, чтобы сказать, будет ли доволен генерал. Как ни спешил Баженов, а все же зашел.

Стол был богато сервирован. Белая скатерть. Вилки, ложки и ножи серебряные. Бокалы различных размеров, бутылка французского коньяка, две бутылки итальянского вина— «Фраскати» и «Кьянти», — рыбные консервы из Швеции, плитки швейцарского шоколада...

Улыбающийся Кураков сообщил меню: на первое куриный бульон, на второе бифштекс, куры, рагу. Подавать обед?

- Как в кинофильме «Чапаев», — сказал Баженов. — Белые, то есть гитлеровцы, пришли — грабят, красные пришли — грабят. Где взял кур?

— Трофейные. Честное слово, трофейные! Из запасов гитлеровского генерала.

Кураков клялся и божился, что куры были реквизированы гитлеровцами в соседних селах и «сосредоточены» на бывшей птицеферме. Он взял два десятка кур и пять гусей и пустил их под крыльцо. Один сукин сын сунулся было за ними, так гуси такой устроили переполох! Он, Кураков, прибежал на их крик, а солдат уже убежал, не успев стащить ни одной курицы. В этом Кураков лично убедился, так: как лазил специально под крыльцо. Он просил и настаивал, чтоб и старший лейтенант заглянул под крыльцо: по отсутствию помета он убедится, что куры не из этого дома, а принесены.

- Так вот, имей в виду: генералу три четверти желудка удалили. Ест он пока только куриный бульон, сухари, куриное мясо, но без перца и прочих специй. Не переваривает ничего ворованного!

Подоспевший Богун подтвердил, что куры действительно «трофейные» и что ничего ровным счетом не взято у населения.

Баженов пригласил комвзвода автоматчиков охраны Стрепетова в «виллис». Вместе с Богуном и Игорьком они поехали к дому старосты. Дом был добротный, вместительный. Их встретила тощая женщина с беспокойными глазами и толстый мужчина, косолапо ступавший пятками врозь. Он уставился на Баженова маленькими, близко расположенными глазами и полуутвердительно спросил: «Собираться?».

— Переселяйтесь во флигель. Мы временно займем ваш дом. — Богуну он сказал: — Наведи здесь порядок. Поселим тут генерала Дубинского. Я осмотрю другие дома.

Бывший ветпункт он отвел под узел связи. Дом священника решил предоставить Андронидзе. Указав лейтенанту, куда кого переселять, он уточнил, где поставить счетверенные зенитные пулеметы. Дома были хорошо укрыты деревьями и кустарником.

Когда он вернулся к дому, первоначально предназначенному для генерала, Кураков и солдаты уже укладывали вещи на грузовую машину. К Баженову подбежал Игорек и подал ему небольшой картонный цилиндр.

— Что это? — Баженов взял цилиндр. Высота его не превышала двадцати сантиметров, диаметр — десяти. Он был полый, со съемной крышкой. Внутри были смонтированы какие-то радиодетали, общим объемом в три спичечных коробка.

— Я думал — ваш, упал, когда переносили вещи. Подобрал у крыльца.

— Нет, это не мой. - Он протянул цилиндр Куракову.

Тот пожал плечом:

— Я ж ее выбросил из-под крыльца, когда лазил смотреть, не украл ли тот мародер моих кур. Раньше я этой штуки не заметил под крыльцам, а потом гляжу — валяется... Захвачу с собой, что ли. Может, кто обронил. — Кураков бросил непонятную «штуку» на дно машины среди кастрюль и судков и велел ехать.

Вскоре Баженов тоже подъехал к новой квартире генерала. Он вылез из машины, и тут его приветствовал проходивший солдат. Баженов машинально поднес руку к пилотке, но внимание его привлекли легкие и бравые движения солдата, показавшиеся ему знакомыми. Баженов окликнул его. Солдат подбежал, лихо щелкнул каблуками и замер по стойке «смирно».

Баженов обратил внимание на странную деталь: солдат держал руки по швам, но сильно отставив локти. Впрочем, и Сысоев, помнится, как-то по-своему приветствовал, поднося руку не сразу к фуражке, а как бы в три такта. Баженов спросил у солдата, из какой он части. Тот подал солдатскую книжку и объяснил, что прибыл сюда с комбатом, а комбат отлучился, приходится искать его.

На мотоцикле подъехал связист и вручил Баженову радиограмму: Дубинский приказывал старшему лейтенанту встретить его у переправы на правом берегу. Баженов отпустил солдата. Он велел Богуну поставить часового у дома генерала, проверить щель в саду и помчался на переправу.

Реку и причалы на правом берегу сильно обстреливали. Генерала пришлось долго ждать. Когда «виллисы» Дубинского и Орленкова въехали на берег, Баженов подбежал доложить, но генерал досадливо отмахнулся:

— Потом! Поезжай вперед! — и сердито добавил: — Безобразная организация переправы, безобразная!

И местоположение дома, и расположение ВПУ генерал одобрил. А что касается обеда, то и генерал и особенно полковник Орленков были им чрезвычайно довольны. Генералу понравился бульон и сухари, а полковнику все остальное. Кураков с удовольствием выслушал похвалы, но больше всего его обрадовало, что генерал объявил его «своим поваром» — «на веки веков».

После обеда генерал удалился в отведенную ему комнату. Через полчаса он пригласил полковника и вызвал Баженова с каргой положения войск на 17.45, то есть полчаса назад.

Баженов, хоть недавно и обедал рядом с генералом, помнил о его строгости службиста, а посему вошел «по всей форме», стал в положение «смирно» и доложил:

— Старший лейтенант Баженов по вашему приказанию явился!

— Почему вы, советский офицер, стоите по немецкой стойке смирно? — вдруг рассердился генерал.

— Как это — по немецкой?

— А так: ладони по швам, а руки согнуты в локтях, разведенных в стороны!.. Перепробовали французского коньяку?

Баженов растерянно вытянул руки по швам. Может, тут и «мартель» виноват. Захотелось ему щегольнуть, вот он и сделал, как тот бравый солдат. А оказывается — «немецкая стойка»... Кто б мог подумать?

— Что же вы не докладываете?

Баженов доложил. Противник, согласно донесению подполковника Казюрина, выбил наши части и авиадесантников из занятых ими сел на подступах к Станнславовке. На северной опушке леса они ведут бои с контратакующим противником, стремящимся прорваться к Луковицам. На левом фланге, в городе, противник тоже потеснил наши войска, майор Филиповский выясняет причины отступления.

— А Герасимовка?

— Герасимовку занимает противник.

— Значит, он угрожает правому флангу наших войск, наступающих в городе. Ударит и отрежет! Какие части в Орешке»?