Александр Беляев - Взлетная полоса

— Это я, капитан Кольцов! — назвал себя Кольцов.

И в этот момент, как назло, погас фонарик.

— Чтобы тебя разорвало! — в сердцах прошипел Кольцов, тряся фонарик.

— Ло-жись! — скомандовал часовой, и в темноте ночи гулко раскатилась автоматная очередь.

Кольцов, не мешкая, схватил Юлю за плечи и свалил на землю. Он не видел, куда она упала. Но, почувствовав, как быстро у него самого на локтях и коленях промок комбинезон, понял: и под ней такая же болотина.

— Ни в коем случае не поднимайтесь! — шепотом предупредил он.

— А зачем он стрелял? — тоже шепотом спросила Юля.

— Порядок такой.

— Ничего себе!..

— Вы уже промокли?

— До костей.

— Двигайтесь ко мне. Тут вроде посуше, — предложил Кольцов.

Юля проворно подтянулась к нему.

— Сейчас попробую с ним поговорить, — сказал Кольцов и окликнул солдата: — Караульный! Это я, капитан Кольцов. Ты что, не узнаешь меня?

Часовой молчал.

— Я попробую сейчас зажечь фонарик, — предложил Кольцов.

— На меня не светить! — послышался грозный окрик.

— Да я на себя! На себя!

— Что же вы не зажигаете? — спросила Юля.

— Черт бы его зажег! — сердито ответил Кольцов, беспомощно повертев фонарь в руках. И снова окликнул часового: — Вызывай разводящего!

Караульный не отвечал. На стрельбище было тихо. Только где-то в стороне по-прежнему гудел трактор.

— Что же он вас не слушается? — уже с иронией спросила Юля.

— Ему вообще с нами разговаривать не положено…

— И долго мы будем лежать?

— Пока не придет разводящий.

— Это тоже такой порядок?

— Глупость ужасная получилась, — смутился вдруг Кольцов. — Я во всем виноват. Забыл, что тут выставили этот дурацкий пост. Хорошо еще, что все так обошлось. Вы не бойтесь, пожалуйста.

— А я и не боюсь, — поняв смущение капитана, ответила Юля. — Я с вами… Лежу в грязи. Очень мягко. Даже приятно.

Кольцов понял, что Юля успокаивает его, и с благодарностью посмотрел на нее. Но ничего не увидел. Он глубоко вздохнул. И вдруг понял: ему не только нельзя сетовать на судьбу, а надо благодарить ее. Ибо, не окажись на их пути этого, как он выразился, дурацкого поста, никогда, быть может, Юля не была бы с ним так близка. А она лежала почти у него на плече, и ее волосы, одурманивающе пахнущие ландышем и миндалем, касались его лица… Ему захотелось сказать ей что-нибудь ласковое, теплое, значительное. Сказать о том, что таких красивых, обаятельных женщин он еще не знал. Что он ночи не спал от волнения, как бы вместо нее не приехал кто-нибудь другой.

— А вы теплый, — сказала вдруг Юля. — Сильный и теплый…

«Я — дубина! Кретин и осел! Еще неизвестно, чем все это кончится», — с негодованием на самого себя подумал Кольцов и спросил:

— Вы насморка не боитесь?

— Я вам уже сказала, что ничего не боюсь, — спокойно ответила Юля.

— А ведь можете получить, — продолжал Кольцов, подумав: «Какую околесицу, однако, я несу!»

— Конечно, если этот ваш разводящий не придет до утра, — согласилась Юля.

Кольцов не успел ответить. До слуха его неожиданно донеслось далекое урчание автомашины. А едва он приподнял голову и посмотрел в сторону этого звука, как увидел в темноте прыгающие вверх и вниз лучи автомобильных фар. В направлении поста из городка двигалась машина. Кольцов догадался: к караульному спешила подмога.

— Он будет здесь минут через пять, — рассчитал он.

— Откуда вы знаете?

— Знаю… — не стал уточнять Кольцов.

Минут через пять к посту подъехала машина. А еще минут через тридцать Юля и Кольцов были на Садовой улице. Хозяйка уже спала. Свет в ее окнах давно был потушен. Юлю это несколько озадачило. Но Кольцов мигом успокоил ее:

— Я знаю тут все наизусть. Ключ у вас?

— В тайнике.

— За трубой?

Юля кивнула. Кольцов быстро нашел ключ, открыл дверь.

— Вот вы и дома. Располагайтесь, — жестом пригласил он Юлю в дом.

Вы меня не оставляйте, — попросила Юля. — Я, признаться, днем и осмотреться-то хорошенько не успела, где тут что…

— Пожалуйста, покажу, — с готовностью согласился Кольцов.

Они зашли в комнату. Кольцов включил электричество.

— Первым делом я хочу вымыться, — сказала юля, осматривая вымазанный в грязи комбинезон.

— Придется греть воду…

— Не надо. Великолепно обойдусь холодной.

— Где же вы будете мыться?

— В саду.

— Да ведь холодно, Юлия Александровна!

— Эх вы, мужчины! — улыбнулась Юля. — Берите полотенце и идите в сад. И ждите меня. Я следом за вами.

После яркого света комнаты в саду Кольцову показалось особенно темно. Но скоро он пригляделся. Из бокового окна в сад через занавеску падал желтоватый луч. Кольцов разглядел тропу, прошел к сараю, заглянул в бочку. Она была полна воды. Хозяйка собирала ее здесь для того, чтобы она за день могла нагреться, и вечером перед самым заходом солнца поливать цветы. Кольцов сунул в бочку руку. Воду нельзя было назвать теплой. Но она не была и холодной. Тут же, на скамейке, Кольцов нашел и ковш. Он зачерпнул из бочки и услышал за спиной голос Юли:

— Ну вот и прекрасно…

Кольцов обернулся. Юля стояла в полосе света в халате и босиком, держа в руке туфли.

— Юлия Александровна, вы простудитесь! — воскликнул он.

— Вы считаете, что здесь холоднее, чем в вашем болоте? — усмехнулась Юля.

— Но босиком-то, босиком-то зачем?

— Люблю, — просто ответила Юля. — Ну так где вода?

— Вот… — указал Кольцов на бочку.

Юля сняла халат и осталась в комбинации.

— Поливайте, — сказала она и взяла мыло.

У Кольцова на щеках выступил румянец. Он давно уже понял, что Юля очень проста в обращении, но такой бесцеремонности не ожидал. А больше всего не ожидал так близко увидеть перед собой ее полуголое тело. Кровь ударила ему в голову. Он не мог понять, что все это означает: обычная непринужденность или откровенное желание подразнить его… А Юля как ни в чем не бывало поставила на скамейку ногу, густо намылила ее и снова обернулась к нему:

— Что же вы? Воды жалко?

Он поспешно вылил ей на ногу ковш.

— Какое блаженство! — сказала она и начала намыливать другую ногу.

Кольцову казалось, что он чувствует исходящее от нее тепло. Кожа у Юли была блестящая, словно мраморная. Ногти на ногах покрыты темным лаком. Смыв пену, Юля ловко вытерла ноги полотенцем. Потом распустила волосы, несколько раз пропустила их сквозь пальцы рук и с облегчением вздохнула:

— Кажется, можно и не мыть. Вымазать не успела. — Кольцов смотрел на нее как завороженный. А Юля не торопясь вымыла плечи, руки и спросила: — Сколько времени?

Кольцов взглянул на часы.

— Три, — ответил он и вдруг не сдержался, сказал то, о чем думал все время, пока был с ней в саду: — Вы необыкновенная женщина! Вы очаровательная женщина! Вы само очарование!..