Борис Бабкин - Ребус старого пирата

– Шарик из семи частей! – усмехнулся Блойд. – И где же он?

– Стоп! – Вилли вскочил. – Черт возьми, как же я мог забыть? Черт!

– Что ты вспомнил?

– Дядя Фридрих говорил, что одна часть глобуса находится у барона. Точно. Или даже две. Надо ехать в Мексику.

– И что? Думаешь, барончик отдаст нам эти части? Он наверняка сам ищет остальные детали.

– Дядя Фридрих что-то бормотал о России. Да… – Вилли замолчал. – Точно, граф, француз… Наверное, то клички. И у этих людей ненастоящие остальные части шарика. Ну что, Блойд, действуем?

– Без вопросов. Но вдвоем нам не справиться, нужна команда. Сколько мы можем платить пятерым?

– Почему пятерым?

– Меньше нельзя, пятеро – минимум.

– Ну, по пять тысяч в месяц, – помолчав, ответил Вилли. – А по завершении операции каждый получит по сто тысяч.

– Ладно, я найду людей. Использовать старые связи не хочу, там не те люди, которым можно доверять.

– Подожди, но у меня есть свои парни. Кроме того, можно обратиться к знакомым дяди и…

– Не стоит. Я уверен, что все, кто знает об этом, пытаются найти эти части и собрать шарик. И тут возникает вполне резонный вопрос: почему только сейчас?

– Думаю, это объясняется просто: каждый, кто знал об этом, пытался выйти на сокровища в одиночку. Я уверен, что и Густав Бергер не все знает.

– Но у него был отец, которому рассказал о шарике его отец. А он что, не искал?

– Искал или пытался, наверное. Но скорее всего безуспешно. А может, и не знал подробностей. Дядя Фридрих даже пытался жениться на баронессе, но его оттуда вышибли. А сын его, Карл, трус, да и, видно дядя Фридрих ничего ему не рассказывал…

– Ну ладно, когда поедем в Мексику?

– Как только соберем команду.

– Ты дома? – удивился, войдя в комнату, Женя. – Когда ты вернулась? – Он обнял Катю.

– Я тебе кое-что привезла. Как ты думаешь – что?

– Оленьи рога, – кивнул тот. – Я ведь просил…

– И еще вот что! – Она достала из сумки медвежий коготь.

– Ох ты! – обрадовался Женя. – Ну спасибо, сестренка! – Он поцеловал Катю. – А о прадеде что-нибудь узнала?

– Узнала, но не о нем, а то, что кто-то разыскивает Ивана Евгеньевича Мирославского. Это я слышала от троих разных людей. И разыскивают двое, точнее, две группы. Помнишь, дедушка говорил, что даже в архивах нет ничего о нашем прадеде. Только короткая запись: в июле сорок пятого года он был захвачен с группой японских диверсантов. А о том, как он попал в Японию и вернулся в СССР с диверсантами, сведений нет. Он же был в плену у фашистов. Об этом говорили французские летчики. Но и там никто ничего не нашел. То, что прадед перешел к немцам и они послали его в Японию, – полная чепуха, как мне кажется.

– Да в это никто и не верит. Французы, которые воевали вместе с прадедом, утверждают, что это полная чушь. Но кто и зачем может искать его могилу?

– В том-то и дело, что разыскивают не могилу, а место, где упал самолет. Я не поняла, что это за самолет и при чем тут наш прадед. Однако две группы активно ведут поиски…

– Я должен вам кое-что сказать, – раздался голос деда. В комнату вошел Иван Евгеньевич. – Я все слышал и теперь понимаю, что Семенов говорил правду. Он сказал, что кто-то пытается найти нашу семью. Ведь у одного убитого бандита была записка с нашей фамилией. А в Магаданской области кто-то разыскивает место падения самолета. Имеется версия, что мой отец пытался проникнуть в Россию с японскими диверсантами. Но это ложь, я в этом уверен. Отец захвачен был в том же районе, что и диверсанты. Но есть и другая версия. С аэродрома на Аляске за трое суток до обнаружения диверсантов был угнан двухместный самолет ВВС США. И улетел самолет в сторону России. Его преследовали истребители, но безуспешно. Самолет был сбит, пилоты погибли. Однако есть еще разговоры, ничем и никем не подтвержденные. Якобы самолет был угнан двумя бывшими военнопленными одного из фашистских лагерей. Но некоторые вернулись, и их отправили в лагеря, на сей раз советские. Потому что советский солдат не имел права сдаваться в плен. А раз был в плену – значит, предатель и твое место на нарах. Я уверен, что одним из тех двоих был мой отец, и пытаюсь найти факты и свидетелей, которые подтвердили бы мою уверенность. Но кому-то зачем-то это тоже нужно. А вот кому и зачем, понять не могу.

– Я тоже ничего не понимаю, – вздохнул Женя и посмотрел на сестру. – А ты, дедушка, почему раньше про самолет не говорил?

– Это всего лишь версия, фактов, подтверждающих ее, нет.

– Но это правда, – сказала Екатерина.

– Я сам только недавно узнал об этом, – вздохнул Иван Евгеньевич. – И не хотел говорить ни о самолете, ни о том, что…

– Ну вот что, – снова перебила его внучка, – через две недели в Магаданскую область снова отправляется группа. Я еду с ними. Вопрос решен, и возражения не принимаются. Так и скажи папе и маме, дедушка.

«Мой характер», – подумал Иван Евгеньевич.

– Я поеду с тобой, – заявил Евгений. – Вам же нужны рабочие… в конце концов – носильщики. В общем, еду. Это тоже не обсуждается, и…

– Перестань! – недовольно возразила сестра. – У нас там нет рабочих. Так что забудь.

– Не дури, Женька, – строго проговорил и дед. – Ну куда тебя понесет? Кате только тебя там не хватает. Выброси это из головы.

– Есть, товарищ полковник, – иронично отозвался внук.

– Я тебе устрою Колыму! – на всякий случай пригрозил дед.

– А что там с Вадимом? Как он? – спросил Женя.

– Сволочь он законченная и трус! – сердито ответила Катя.

– Кого принесло? – сонно проворчал, подходя к двери, бородатый здоровяк.

– Мементо мори! – послышался насмешливый мужской голос.

– Чё? – Он рывком распахнул дверь. – Странник!

– Привет, мон шер! – шагнул вперед Страннов.

Облапив его, бородач рассмеялся:

– Живой, значит? А тут тебя вроде как похоронили! Ты же…

– Ложный слух, мон шер. А ты как? Видно, гулял всю ночь. Время уже обеденное, а ты дрыхнешь. С дамой?

– Конечно, без… Я баб к себе не вожу.

– Понятно, ты все такой же. Дикарь – он и в столице дикарь!

– Ты-то уж больно ученый! – хохотнул бородач. – Сейчас чего-нибудь организую…

– У меня все есть, – успокоил его Артур, – и принять, и закусить.

– Надолго? – спросила худенькая пожилая женщина.

– На неделю точно, – ответил Муромец. – Как ты, мам? Что-то у тебя вид не очень…

– А какой ты хотел бы меня видеть? Сын сначала на войне, потом в тюрьму угодил, я пять лет в подушку плакала. Освободился и снова на войну уехал. И как я, по-твоему, должна себя чувствовать?

– Погоди, мам, а что же Зинка? Она-то где?..

– Зинка теперь жена нового русского, вся из себя барыня, ей не до меня.

– Сучка! – кратко выразил свое отношение к сестре Юрий.