Юрий Гнатченко - Властелин Подземелий

Полностью раскрывшись, створки Врат гулко бухнули о стену колонны и, издав на прощание низкий гул, остановились.

«Под центнер каждая», – на глаз оценил я толщину этой бронированной перегородки, которая чисто по недоразумению была использована в качестве Врат и по своим габаритам больше подошла бы танковой броне.

В это время в лучах яркого света показалось несколько фигур. Они, словно овеянные легендами воины, начали медленно проявляться в ореоле свечения, буквально проявляясь и нисходя из райских кущ на грешную землю. И вот уже стало возможным различить часть доспехов, шлемы, нагрудные пластины, бармицу. Первый из гномов, словно древний Ахилл, вынырнул из марева света и, обведя хмурым взором окружающую тьму, сделал пару шагов вперёд.

Я даже затаил дыхание, настолько картина поражала меня своей торжественностью. И тут… тут наваждение было грубо, даже скорее варварски растоптано.

Первый же вышедший гном, быстро сделав два шага в сторону, уступая толпящимся позади сородичам, шумно высморкался и, потряся рукой, украдкой вытер её об штанину.

«Тьфу ты, зараза… – выругался я про себя. – Безрогий горный козёл… Всю картину испортил!»

В подтверждение моих слов оставшиеся до этого сородичи «Безрогого» шумной и галдящей толпой, без всякого строя, волоча за собой громадные мясницкие инструменты, высыпали на площадку.

Пещера, до этого стоящая в гордой тишине, буквально взорвалась и застонала от моментально наполнивших её звуков. Понять, что они говорят, было абсолютно невозможно, так как эхо многократно, отражённое пещерой, искажало все звуки.

«Да чтоб вас!.. – в сердцах обложил я их великим и могучим вторым по значимости русским языком, – …и в печень, и в дышло! Чего разорались, как бабки на базаре».

Быстро пересчитав их по головам, я удивился, увидев перед собой всего лишь одиннадцать гномов.

«И вот такая маленькая группа способна так много производить шума?!» – возмутился я.

В этот момент из прохода показался последний, двенадцатый, гном. Он резко контрастировал с остальными. И главное, с его приходом голоса остальных гномов резко утихли и превратились в тонкий, едва журчащий ручеёк.

Окинув ещё раз взглядом коротышек, я с нескрываемой радостью констатировал лёгкую убогость их вооружения и доспехов. Это меня несказанно обрадовало – одеты они были скверно, если не сказать никак, от слова совсем.

Только двое из них имели доспехи, остальные обходились какими-то хламидами, больше всего напоминающими рубища.

«Нет… конечно, не совсем уж дерюги… – скептически рассматривая их, поправил я себя. – Вон видно и рубахи, и кожаные куртки с капюшонами, штаны с щитками наколенников… Вот только их качество, грязь, заплаты и рваная бахрома ткани по краям… гм… Да они нищеброды… ха-ха!»

В это время, пока я злорадствовал над основной массой гномов, вышедший последним кряжистый старикан что-то гортанно произнёс и, опираясь на имеющийся у него в руке посох, споро заковылял к ближайшей жаровне.

Подойдя к ней, он вытащил из заплечного мешка внушительную флягу и, резко свинтив крышку, щедро плеснул её содержимым на чашу жаровни. Посмотрев и, видимо, оставшись довольным результатом, он, завинтив крышку фляги, убрал её обратно в заплечный мешок.

Вот только в следующую секунду началась мистика, которая буквально вогнала меня в ступор. Шустро засунув флягу обратно, гном не вынимая руки что-то нащупал в мешке, и спустя секунду на свет появилась слегка продолговатая сфера.

Внимательно рассмотрев её, гном поцокал языком и, перекинув посох из одной руки в другую, ловко поймал освободившейся рукой подкинутую сферу. Полуобернувшись к жаровне, старикан сделал пару уверенных шагов назад, в сторону раскрытых врат. Подслеповато щурясь, он прикинул расстояние до жаровни и, видимо, сочтя недостаточным, отступил ещё на пару шагов.

После чего дед, утвердительно кивнув своим мыслям, перехватил имеющийся у него посох и, немного повернув его к себе вершиной, с силой насадил сверху продолговатую сферу.

«Чего-то мне этот дедулька не нравится…» – хмуро смотря на эти приготовления, подумал я.

Словно прочитав мои мысли, мирно беседующая орава гномов в одиннадцать голосов споро сделала пять шагов назад, максимально отодвинувшись от старикана.

Тем временем странный гномий дед продолжил не менее странные манипуляции. Прищурив один глаз, он на свет внимательно рассмотрел результат своих трудов – посох со странным набалдашником на вершине.

Скривившись, он что-то невнятно пробормотал и, поудобнее расставив ноги на ширину плеч, вытянул посох в сторону ранее вылитого содержимого фляги в жаровне. На секунду полная тишина буквально накрыла пещеру – все гномы в едином порыве отвернули головы от жаровни и замолчали.

Словно дождавшись именно этого момента, дедок резко выкрикнул что-то на своём гортанном языке.

А дальше я трижды пожалел, что решил внимательно понаблюдать за этим мерзким старикашкой. Яркая вспышка буквально выжгла мне роговицу обоих глаз, и только практически мгновенная реакция позволила отскочить обратно за сталагмит. Последнее, что отпечаталось перед моим взором, был жгут нестерпимо белого света, который за одно мгновенье соединил дуговым разрядом навершие посоха и жаровню.

Шипя от боли в обожжённой роговице глаз, которая уже начала восстанавливаться, я продолжал тихо подвывать, ожидая, пока перед глазами не перестанут бегать радужные всполохи.

Спустя минуту ко мне снова вернулось зрение, и я не спеша выглянул из-за своего временного укрытия. За прошедшее время мало что изменилось, если не считать того, что обе жаровни теперь горели.

«Силён, зараза…» – уважительно подумал я, да и было, с чего. Всё ещё не веря, я глупо смотрел на раскалённые до малинового цвета жаровни, над которыми весело пылали два столба полуметрового пламени.

«Дед, ты чего туда налил?! Ракетного топлива, что ли?» – не мог я отойти от удивления. А тем временем ситуация резко ускорилась.

Коренастый гномий дедок, шикнув опять на своих сородичей, потянулся к заплечному мешку. И спустя секунду на свет появилась очередная сфера. Вот только она была значительно большего диаметра. Размером с голову взрослого человека, сфера, словно бабочка, казалось, жила своей жизнью. В ней то вспыхивали огоньки, излучая мягкий синий свет, то наоборот начинали водить хороводы красные звёзды. При этом они попеременно сталкивались, рождая маленькие взрывы внутри сферы, которые заставляли её пульсировать.

Неотрывно наблюдая за постепенно ускоряющимся биением сферы, я не заметил, как до моего слуха донёсся едва различимый речитатив. Я моргнул, и наваждение спало с меня. Снова я перевёл взгляд на гномьего деда.