Виктор Яманов - На границе Вселенной. Сквозь пространство

– Маркус, я так не хочу, – она грустно опустила глаза, поправила подол платья, а потом сложила руки в замок перед собой, будто плотно замкнула сама себя внутри невидимого кокона, сотканного из её последних страхов и душераздирающей боли.

Я потянулся к ней всем телом и заглянул в эти удивительные грустные сейчас глаза.

– Чего ты хочешь, Элиз?

– Остаться с тобой! – отчаянно выдавила она, и я знал, она говорила искренне.

– Значит, я всегда буду рядом, – ответил я, не задумываясь, и обнял её.

Элиз с улыбкой посмотрела на меня, видимо, теперь ей стало легче. Я объяснил ей про голосование и отправился назад на капитанский мостик.

Теперь голоса на голо-мониторе разделились, и мы имели равное количество «за» и «против». Это было хорошим знаком, а то поначалу мне казалось, что идея безнадёжна. Ещё несколько минут голоса почти не набирались, а потом…

Потом резко стали возрастать голоса согласия. Видимо, большая часть людей решила ознакомиться с условиями вхождения во вселенскую сеть, которые прикреплялись к голосованию. Эти условия и новые возможности должны были их вдохновить. Согласных людей становилось всё больше и больше. Трепет внутри стал проходить, а на моём лице расцвела улыбка. Больше миллиона семисот тысяч человек проголосовали «за», и референдум закончился.

Искусственный интеллект мгновенно отправил результаты голосования в общую информационную сеть, при этом на мульти-сферах землян должно было высветиться поздравление со вступлением в сеть.

– Смотрите! – выкрикнул Окто, показывая в иллюминатор.

– Что там? – отозвался Люциус и вскочил с места.

Мы подбежали к иллюминатору. Скопления кремнеморфов на песчаном берегу чёрными сгустками будто замерли на месте, простояли так пару минут, а потом выстроились в ряд и направились вглубь города. Как будто кто-то сменил их смертоносную программу. И прибрежная полоса опустела, только кровавые пятна человеческих останков виднелись позади удаляющихся тварей.

– Куда это они? – спросил я, хотя понимал, что никто не знает.

– Можем посмотреть по камерам в городе! – предложил Окто.

Портативный спутник соединился с работающими камерами на улицах, и мы увидели сотни кремнеморфов, рядами выходящих из города. В соседних поселениях происходило тоже самое… Неужели этими тварями напрямую управлял искусственный интеллект? Мы просмотрели так сотни камер, пока на одной из них не заметили, что корабль, который раньше выбрасывал кремнеморфов на Землю, спустился в атмосферу.

Огромное треугольное судно зависло в километре над поверхностью, где-то на открытом поле. Из центра корабля появился объёмный голубой луч, к которому приближались первые ряды чёрных тварей. Они шли прямо в голубое свечение, соблюдая чёткую очередь. Видимо, это был один из видов гравитационного лифта. Чудовища, проходя в голубое свечение, тут же поднимались на корабль.

Мы подключились к камерам других материков: там происходило тоже самое. Корабли забирали своих тварей обратно.

У меня отлегло на душе. Земля спасена!

– Надо скорее убираться отсюда! За нами уже отправили несколько шлюпок! – выкрикнул Люциус, напряжённо посмотрев на мониторы корабля и привычно нажимая кнопки управления мониторингом.

– На планету Парагон! – тут же скомандовал я.

– А что там? – удивился громила, повернув голову в мою сторону.

– Предводитель восстания, – ответил за меня Окто, на что я качнул головой в знак согласия.

Люциус нахмурился, явно удивившись нашему выбору, но сразу активировал квантовый двигатель, и мы стали медленно подниматься с воды. В иллюминаторе виднелись только пенящиеся морские волны. Кораблю «Сибилл» потребовалось не более получаса, чтобы преодолеть атмосферу Земли, и после Люциус активировал режим невидимости. Теперь никакая «погоня» не смогла бы нас засечь.

Полёт до Парагона занимал пять стандартных дней с учётом четырёх квантовых скачков. Первые сутки вокруг Земли ещё кружили королевские разведывательные шлюпки в поисках нашего корабля, а потом всё прекратилось. Мы наблюдали за планетой с помощью тех же камер, к которым подключился портативный спутник ещё на поверхности. Сигнал передавался с запозданием, время на межзвёздных кораблях идёт иначе, но мы смогли увидеть полную картину происходившего на Земле.

Корабли с кремнеморфами улетели прочь уже через шесть часов после нашего отлёта. Тогда земляне начали выбираться из убежищ. Они выходили на улицы, и многие в истерике падали на колени. Горы трупов никого не оставили равнодушными… При виде этого внутри меня что-то переключилось, и я старался сдерживать эмоции, накатывающиеся слёзы. Земляне – крайне эмоциональный народ, именно они научили меня сопереживанию. Научили быть человеком.

Через сутки полёта мы наблюдали, как корабль моей матери совершил посадку на голубой планете. Химере пришлось представиться и сильно наврать землянам о вторжении. Она рассказывала несчастным людям «свою легенду» о том, что не имеет ни малейшего понятия, кто же мог совершить такую подлость, и какой я молодец, что остановил этот ужас. Двуличие моей матери во всей красе! Но она хотя бы обещала приложить все усилия для восстановления планеты. Остаётся только гадать, будет ли это исполнено ею.

А на вторые сутки горели костры… Трупов было так много, что земляне даже не пытались искать части тел и собирать людей воедино для похорон. На одного выжившего приходилось двадцать убитых. Тела сжигали ещё три дня. Элиз не скрывала слёз от увиденной картины. Она также потеряла всех своих друзей и отца её будущего ребёнка.

Мне стали сниться иные сны. Ещё более жестокие, чем прежде. Я просыпался, задыхаясь от боли неведомых существ и людей, с которыми обошлись также жестоко. Чувствовал каждого. Это пробуждало во мне злость. Невиданную ранее. Злость…

Перед посадкой на Парагоне мы отключились от спутников Земли, удостоверившись, что планете больше ничто не угрожает.

Планета принадлежала семье Де Клорри, и только они решали, кого пускать в свою резиденцию. Люциус запросил разрешение на посадку. Для нас открыли проход в защитном поле без лишних вопросов, и мы вошли в атмосферу небольшой красно-рыжей планеты. Но красной она была не из-за цвета суши, а из-за множества зданий и прочих построек из грязно-бурого металла. Видимо, он окислялся в атмосфере и верхушки зданий окрашивались ржавчиной. Я заметил, что на этой планете всего один океан жёлтого цвета, в него устремлялись сотни рек. Облака тоже казались «грязными» из-за многочисленных выбросов с предприятий, видневшихся при приближении к поверхности. Ни одного зелёного пятнышка я не нашёл.