Альфеус Веррилл - Альфеус Хаятт Веррилл. Повести и рассказы

К тому времени, как я добрался до места, уже почти рассвело, и, вытянув мою лодку на отмель, я принялся за работу со своим мачете и деревянной мотыгой, которую я сделал. Место оказалось гораздо богаче, чем я себе представлял, и почти в каждой горсти гравия и песка, которые я вымыл и просеял в плетеном лотке и "разложил" в глиняном тазу, я находил самородки. Без сомнения, более мелких хлопьев и пыли было еще больше, но я не мог тратить время на их просев и довольствовался более крупными кусками и кусочками металла. Я так увлекся своими трудами, что не замечал, как шло время, пока мое внимание не привлек громкий раскат далекого грома. Я был несколько поражен, так как, по моим расчетам, первых сильных дождей не предвиделось в течение нескольких дней, а гром был самым необычным явлением, если он не был аккомпанементом к этим первым проливным ливням. Я заметил, что рассвет быстро приближался, небо на востоке уже посветлело, и я увидел, что небо затянуто тучами и что гряда тяжелых черных облаков низко нависла над вершиной утеса на противоположном конце долины. Все это я заметил и остановился, чтобы набрать последнюю корзину гравия, думая про себя, что еще несколькими самородками я был бы доволен, потому что жадность цивилизованного человека при виде золота непреодолима. Затем еще один ужасный раскат грома эхом прокатился по долине, отражаясь от скалы к скале. Пораженный, понимая, что я должен поторопиться, если хочу уйти до того, как разразится шторм, я оттолкнул свое каноэ от мели, схватил весло и направился вниз по течению. От отмели до туннеля было целых две мили по реке, и, прежде чем я преодолел половину расстояния, уже совсем рассвело. Я также заметил, что двигаюсь очень быстро, в то время как облака теперь распространились, закрыв половину неба, и часто раздавались раскаты грома и яркие вспышки молний. И все же я не осознавал всей опасности, не думал, что похожий на взрыв облаков потоп будет продолжаться много часов, возможно, несколько дней.

Только когда я приблизился к зияющей черной дыре, я понял, что у меня в тылу, должно быть, с тропической силой льют дожди, что на высокогорье за стенами долины бушует шторм, и что озеро, питавшее реку, было затоплено и сливало излишки воды в долину.

Но когда я увидел перед собой вход в туннель, я понял это и запаниковал. Но слишком поздно. Я лихорадочно работал веслом и пытался направить свое судно к берегу, но все мои усилия были тщетны. Река несла меня вперед, прямо к дыре в скале, и ее течение удерживало мое хрупкое каноэ в центре канала, несмотря на все мои усилия повернуть его в сторону. Мое сердце, казалось, остановилось, я почувствовал тошноту и слабость от ужаса, когда увидел, что вода уже заполнила туннель на расстоянии ярда от сводчатой крыши. Я был уверен, что верная смерть стояла передо мной. Задолго до того, как я смог пересечь проход, вода поднималась, пока не заполнила подземный канал, и напрасно я проклинал себя и свою безумную алчность, которая задержала меня.

Все это произошло за долю секунды. В следующее мгновение черная арка появилась над танцующим носом моего каноэ. Едва осознавая свои действия, я бросился плашмя на дно каноэ, вплыл в туннель и был окутан абсолютной тьмой.

"Трясясь и дрожа, ожидая в любой момент почувствовать, как вода переливается через борт моего каноэ, услышать, как его борта скрежещут о каменную крышу, когда вода поднималась, я лежал не шевелясь. Казалось, прошли века. Не было ни проблеска света, только рев несущейся воды, заполняющей ужасный подземный туннель. Постепенно, по мере того как проходили минуты, а каноэ все еще мчалось вперед невредимым, я успокоился. Возможно, проход внутри был выше, чем у входа. Был шанс, что я все же смогу выкарабкаться, вынесенный на первых волнах наводнения, и я осторожно поднял весло, ожидая почувствовать, как оно ударится о крышу над головой. Но оно не встретило сопротивления, и, воодушевленный новой надеждой, я сумел зажечь факел и поднял его над головой. Едва различимые в сиянии, я мог видеть стены туннеля, искрящиеся и переливающиеся, когда свет отражался от кристаллической породы, а в десяти футах над моей головой я увидел потрескавшийся от воды свод со свисающими сталактитами. Я вздохнул легче. В настоящее время мне не угрожала реальная опасность, и мне казалось, что течение теперь не такое быстрое.

Но мое каноэ бешено крутилось, раскачиваясь и подвергаясь неминуемой опасности опрокинуться или врезаться в стену или какую-нибудь подводную скалу. Закрепив факел на носу, я схватил весло и направил каноэ по центру потока. Я плыл вперед, все дальше и дальше. Река часто делала крутые повороты, и если бы судно было предоставлено самому себе, оно наверняка потерпело бы крушение. Часто туннель становился очень узким, но всегда между моей головой и крышей оставалось достаточно места, и постепенно ко мне возвращалась уверенность в хороший исход путешествия. Затем, внезапно, на крутом повороте, мой самый большой страх оправдался. Крыша резко опустилась, и передо мной пенящийся поток, казалось, полностью заполнил канал. Прежде чем я успел вскрикнуть, пылающий факел ударился о низко нависшую скалу и был сброшен за борт, и я едва успел пригнуться и броситься ничком в свое каноэ. Я знал, что это был конец. Я бы утонул, как крыса в мышеловке, и глубоко, горько сожалел, что вообще покинул долину людей-обезьян.

Снова и снова я чувствовал, как планшир моего каноэ ударяется о крышу над головой. Каждый раз, когда он натыкался на скалу и на мгновение колебался в своем стремительном движении, мое сердце почти останавливалось, и я чувствовал, что все кончено. Часто, когда судно медленно продвигалось вперед, вода переливалась через борта, и я лежал там, парализованный страхом и наполовину погруженный в ледяную воду, беспомощный, неспособный подняться, ожидающий смерти. Это была неописуемая пытка, невыразимая мука, а затем, как только я почувствовал, что каноэ замедляется, поскольку трение о свод пещеры было слишком сильным и сила течения едва его преодолевало, темнота внезапно исчезла, и туннель наполнился светом. В следующее мгновение каноэ рванулось вперед, и я ошеломленными глазами смотрел вверх, на огромный участок чистого голубого неба. Я был спасен, спасен в последнее мгновение, потому что, когда я сел, моргая и дрожа, и оглянулся, я увидел, как последние несколько дюймов устья туннеля исчезают в массе бурлящей воды.

С могучим вздохом благодарности и облегчения я огляделся. Я плыл по поверхности широкого ручья, в который впадала река из долины. Со всех сторон простирались темные массы густых лесов, густых, зеленых и прохладных, и я громко кричал и плакал при виде такого количества зелени, увитых виноградом деревьев, на которых никогда не было видно красных листьев.