Михаил Гришин - Остров с призраками

– Я как все, – сказал Пельмень, помолчав, и тоже поднял руку.

Витька обрадовался, что Пельмень не взбунтовался и усмирять такую махину не придётся, уже на правах командира распорядился:

– Значит так… Сейчас берём с собой самое необходимое… Находим лодку… и плывём на ней на остров на разведку… Пока Петрович будет устраивать засаду своим браконьерам, мы всё быстро разведаем и вернёмся. Ясно? Вопросы будут?

– А еду с собой брать? – тотчас задал вопрос Пельмень.

– Ты что, там жить собрался? – зашипел на него Витька. – Не успели поесть, а он опять уже о еде думает… Итак вон раздулся… как барабан.

– Барабан, он не раздувается, – задумчиво сказал Вовчик, – барабан, он тугой… Это воздушный шар раздувается.

– Ты что меня учишь! – заорал Витька. – Барабан – карабан! Шар – башар! Дам вот сейчас биноклем по башке… Сразу узнаешь… как вредничать!

Видя, что Витька не на шутку рассердился, Вовчик с Пельменем больше приставать к нему с пустяками не решились и ушли собираться в дорогу.

Вскоре отряд в полном походном снаряжении быстро зашагал со двора.

– Петрович приедет, а мы уже будем всё знать, – размышлял Витька вслух. – Он похвалится, что поймал браконьеров, а мы ему…

– Вот у нас новость, так новость! – подхватил Вовчик. – По сравнению с которой все его браконьеры просто ерунда…

Но не успели они дойти до вчерашней тропинки, чтобы по ней спуститься к реке, как из своей конуры вылез Чук и, устрашающе скаля зубы, встал на пути.

Витька, возглавлявший экспедицию, резко остановился, на него налетел Вовчик, глаза которого прикрывали поля здоровенной шляпы, и замыкавший шествие Пельмень с ходу врезался в замешкавшихся товарищей. От его тарана Витька пролетел далеко вперёд и очутился перед разинутой пастью Чука, который, воспользовавшись такой удачей, мгновенно вцепился в Витькину штанину. Умный пёс, чтобы не покусать гостя, трепал штанину не больно, но достаточно грозно, для того чтобы экспедиция, временно свернув свои исследования, в паническом беспорядке отступила к сторожке, голося:

– А-а!

Нагоняя ещё больше страха, Чук преследовал троицу огромными прыжками и рычал, будто лев. Загнав ребят в дом, Чук вернулся в свою конуру и улёгся отдохнуть от волнений.

Поглядывая в окна, члены не состоявшейся экспедиции стали совещаться.

– Он что… с ума… сошёл? – прерывистым голосом спросил запыхавшийся Пельмень.

– Это он выполняет поручение Петровича, – ответил Витька. – Чтобы мы куда-нибудь не ушли и не заблудились.

– А по-моему, он нас на остров не пускает, – сказал Вовчик, и Пельмень с Витькой прямо остолбенели, услышав такую неожиданную версию.

Через минуту Витька обрёл дар речи и воскликнул:

– Точно! Как это я сам не додумался! – и вдруг пронзительно заорал на Вовчика: – Ты не умничай! У меня тоже голова имеется!

– А я чего? – вздрогнул Вовчик.

– А-то я не вижу, чего! – шумел Витька.

Вовчик, поднёсший было к своей голове согнутый палец, торопливо его отдёрнул, оправдываясь:

– Это я просто шляпу поправить.

– «Шляпу»! Шляпу, её рукой поправляют, а не согнутым пальцем!

Вовчик со всех сторон внимательно разглядел свой палец, будто увидел его впервые, и пояснил:

– Это его от занозы скрючило.

И, подтверждая сказанное, принялся с увлечённым видом выковыривать невидимую занозу.

– Теперь нам просто необходимо побывать на этом острове, – остывая, сказал Витька.

– А может, не надо, – засомневался Пельмень.

– Надо! – суровым голосом одёрнул его Витька.

– Конечно, надо! – поддакнул ему и Вовчик, который делал вид, что пытается вытащить не видимую глазу занозу.

Витька покосился на него, но промолчал, а Пельмень, зная Витькин непреклонный характер, с вздохом спросил:

– А как мы со двора уйдём незаметно?

Вовчик перестал без толку расковыривать свой палец и сказал:

– Надо дождаться, когда Чук уснёт.

– Так он тебе и уснул! – не поверил в такую затею Витька.

– Уснёт! – заверил Вовчик. – Только его надо как следует накормить.

– Это правда, – со знанием дела согласился Пельмень. – Меня всегда после еды в сон тянет. Хоть сопротивляйся, хоть не сопротивляйся. Я один раз горячих пончиков объелся и прямо на ходу уснул… Чуть под машину не попал, – похвалился он.

– Вот! – поучительно потряс выздоровевшим пальцем Вовчик. – Объестся Чук и уснёт. А если даже и не уснёт, всё равно ему будет лень гоняться за нами по лесу… Мы и убежим.

Витьке пришлось согласиться, что Вовчик, хоть он и приличный зануда, нашёл выход из положения.

– Что ж… – сказал он. – Можно рискнуть… Не сидеть же истуканами до возвращения Петровича…

А Вовчик вовсю уже суетился вокруг заартачившегося Пельменя, насильно стаскивая с него рюкзак:

– Давай, давай, не жадничай! Потом тебе всё в тысячу раз компенсируется!

Но это заявление никакого впечатления на всегда уступчивого, на всё согласного Пельменя не произвело.

– А ну снимай рюкзак! – с негодованием гаркнул Витька. – Это, между прочим, для общего дела требуется!

Возможно, Пельмень в самом деле проникся душой к общему делу, а может быть, просто решил ещё больше не разволновывать Витьку, только он хоть и с неохотой, но с рюкзаком расстался, правда, при этом, как маленький, канюча:

– Да-а! А если я с голоду помру?

– Не помрёшь! – безжалостно отрезал Витька. – Ты за счёт своего жира ещё сто лет проживёшь… как медведь!

– Медведь, он только зиму выдерживает, – поправил его Вовчик, любивший во всём точность. – А потом ему опять надо жир наедать.

– Это медведю надо жир наедать каждый год, – заявил Витька, – а Колюне и набранного до конца своей жизни хватит.

Пельмень нахмурился, но промолчал.

Между тем Витька сбегал к конуре и вывалил содержимое рюкзака в собачью миску.

– Огурцы надо было хоть оставить, – проворчал Пельмень, с сожалением глядя, как здоровенная псина расправляется с его харчами. – Cобаки их не едят.

Но Чук, видно, был какой-то особой породы (а-то какая ещё собака будет так заботиться о гостях, не пуская их на остров) и огурцами занялся в последнюю очередь, наверное, оставив их на десерт. Чук придавил лапами огурец, обнюхал его и смачно захрустел, жмурясь от удовольствия.

Витька с Вовчиком страшно удивились:

– А говоришь, не едят!

Пельмень засопел, как бык, и видно было, что ему очень жаль отданных съестных припасов.

– А чего ж отказываться, – покраснев, проговорил он, – раз сами навязались со своей едой. Он не дурак какой-нибудь…

Чук доел и сытно развалился возле конуры. Вскоре он заснул, изредка вздрагивая во сне треугольником уха.

– Во! – торжествующе поднял палец Вовчик. – Всё, как я говорил! Здорово у меня черепушка работает?!