Ирина Кочеткова - Самозванка

Однако в какой-то момент почувствовала, что меня рассматривают. И, похоже, как раз теми самыми ветками. Ну, и я вытаращилась на них, пытаясь определить, чем же дерево смотрит.

Не было там глаз!

Самые настоящие ветки с листьями – и ничего необычного. Разве что гибкие чересчур и… смотрят. Не понятно чем, но ведь глядят и… кажется, хмурятся.

Не знаю, как я это угадала. Листья что ли как-то сморщились?..

И чего ему не нравится? Само же меня затащило на верхотуру да ещё и недовольно.

Неожиданно откуда-то выскочила ярко-рыжая пушистая белка. И засуетилась. Притащила какой-то незнакомый плод и кинула мне на колени.

Это чего? Она меня так угощает?

Ого! С новым приключением я про еду совсем забыла и полдник пропустила. И это я-то, вечно голодная! Правда, здесь в усадьбе, хоть и наедалась, но по старой памяти не пропускала положенные завтраки, обеды, ужины и дополнительные полдники. И съедала всё до крошечки. И если добавку давали, не отказывалась, даже если была сытой. Мало ли, а вдруг перестанут так много и вкусно кормить?

А тут на тебе, полдник пропустила. Во, как увлеклась!

Хм, а зверушка какая-то странная. И не понять сразу, что в ней не так. Но от белкиного угощения я не отказалась. Похоже, дереву мой заморённый вид не нравился.

Неведомый фрукт оказался, мало того, что вкусный, так и сытный. Я его весь съела и крупную косточку, похожую на орех, облизала. Эту косточку белка у меня перехватила и моментом разгрызла, вручив уже цельное ядрышко, тоже оказавшееся очень вкусным.

Этой заботой странная белка буквально поразила. Уж больно напомнила в этот момент мою Аришшу. Та тоже, если выпадало время, вокруг меня хлопотала схожим образом. Наверно, так мамы заботятся о своих детках. Я бы так и воспринимала Ришшу своей мамой, но она сама не раз рассказывала ту самую историю, как меня ей отдали. Эх! Я б не отказалась от такой мамы…

Вот так я повстречалась с волшебным деревом. И старалась как можно чаще к нему сбегать. Сначала из любопытства, а потом… наверно, привязалась к нему. Очень привязалась.

Эх, сколько счастливых минут и часов мы провели вместе с чудесным деревом. Дерево никуда не спешило по делам, никто его не дёргал, отвлекая. Оно ждало меня с нетерпением и радостно подхватывало ветками при встрече, высоко подкидывало вверх и неизменно бережно ловило в «деревянные» объятья.

Скоро стало понятно, что белка живёт на этом же дереве и никуда с него не уходит. Позже, став взрослее, я буду задаваться вопросом столь нетипичным поведением зверька. Но тогда голову восьмилетней девчонки не посещали никакие сомнения.

Дерево было замечательным и непритязательным другом.

Оно играло со мной, кормило невиданными плодами и баюкало в своих объятьях. Радовалось моему смеху и переживало, шелестя листьями, когда я в порыве откровенности рассказывала ему о своей жизни.

Я рассказала ему про маму. И, конечно, про мою замечательную Аришшу. Про спрятавшееся в приюте зло, которое насылает на меня болезни, и доброго лекаря Крытиса, который раз за разом вытягивал меня. Про виконта, который пообещал разобраться с моей магией. Начала жаловаться на Шаску, но когда дерево грозно зашумело и возмущённо задрожало листьями, постаралась успокоить его, пояснив, что Шаска исправилась и перестала меня обижать.

Несмотря на то, что вроде бы хозяйственные заботы разгрузили нашу жизнь в усадьбе, хлопот у Аришши только прибавилось. Это в приюте значительная часть хозяйственных работ лежала на плечах детей, отнимая у них много сил и занимая почти весь день. Теперь же, когда появилось много свободного времени, детей следовало чем-то занять. А интересы малышей и почти взрослых детей очень разнились. Тем более что приютские – это дети уличных подворотен, и многие из них ещё хорошо помнили эту самую жизнь на улице.

Тут же появились из ниоткуда ножички и рогатки. А среди девчонок пошли гулять непристойные россказни про Корряву Счастливую Блудницу. Оказывается, тема похождений Счастливой Блудницы очень популярна в столичных трущобах.

Следовало отвлечь детей от пагубных занятий и разговоров. И Аришша выбивалась из сил, стараясь придумать и организовать досуг детей разного возраста. Она устраивала игры, соревнования, конкурсы и даже организовала уроки, где детей обучали грамоте и счёту.

И если играть и соревноваться нравилось почти всем, то желающих учиться было меньше. Эти нежелающие ворчали, что грамотность им в жизни совсем не пригодится, и норовили сбежать с уроков. Вот и я была такой прогульщицей. Только мои причины были другими.

Мне нравилось учиться читать. Аришша и раньше иногда мне показывала буквы, обычно во время выхаживания меня после приступов злой болезни. Сбегала же я потому, что мне до зуда хотелось как можно чаще и дольше побыть с деревом. Тёплый свет, по-прежнему различаемый моим взором, был тому причиной или игры и забота? Не знаю. Под кроной исполина мне было уютно, как… с мамой.

Я рассудила, что читать и считать всегда успею научиться. А вот с деревом-другом, если нас увезут обратно в приют, вряд ли ещё когда увижусь.

Что-что, а вот это запомнилось, как виконт предупреждал, что нас переселили только на время ремонта. А невеликий жизненный опыт подсказывал, что такой счастливый случай с заселением в богатую пустующую усадьбу вряд ли повторится. И навестить дерево в королевском парке приютскую девчонку не пустят.

Все – и местные слуги, и наши наставники – неустанно твердили, что нам, почти трущобной бедноте, несказанно повезло пожить несколько недель в роскошной усадьбе, куда не каждого богача пригласят погостить. Да что богача! В такую усадьбу, почти дворец, да рядом с одной из королевских резиденций, простым слугой устроиться почти невозможно. А тут, гляди-ка, приютская босота!

– Никак, наш Абистер, – дядька Васиш для удобства произношения укорачивал имя короля Абистильрилира, – вина дюже кислого наклюкался. Видать, животом мучился, а потому, чтобы не мешались ему советники всякие, подмахнул бумаги, не глядючи. Ничо! – грозился палкой мальчишкам с рогатками. – Вот как доложат ему, как какие-то поганцы в его околотке птиц перестреляли, вмиг прикажет гнать в шею приютское отребье!

Потому-то я не строила иллюзий о долговременном общении с новым другом и, не желая терять время, почти все дни напролёт проводила с деревом.

Конечно, мои отлучки в сторону опасной ограды, находящейся под защитной магией, не остались тайной. Меня вскоре выследили и наябедничали наставникам о нарушении запрета. Но ещё раньше, чтобы Ришша не волновалась, я сама привела её к дереву познакомиться.

Свободное время у девушки появилось только вечером, когда усталых, набегавшихся за день малышей уложили спать. Старшие дети оставались под приглядом других наставников, и задёрганная Ришша наконец-то согласилась пойти со мной в парк.