Дарья Чапыгина - Знание павшей звезды

– Вот так лиричное сравнение с бутылочным стеклом! Бри будет рад! – и продолжил декламировать, исказив низкий голос до высокого «девичьего» писка:

– «Его голос похож на голос певца, весёлый и задорный. Когда он кричит команды на физ-ре, мне хочется следовать за ним, а когда в детстве мы играли, я ловила каждое его слово, это произошло со мной уже тогда»…

– О, так это началось ещё в детстве! – подавилась грубым истеричным смехом Лая и перевела взгляд на соседнюю страницу. – А вот тут интереснее: «Я отважилась написать ему любовное признание, ведь скоро выпуск и, возможно, мы никогда не увидимся… Но я не подписала конверт и вообще забыла… Ну ладно, специально не положила его Бри в рюкзак! Я так стесняюсь! Наверное, никогда не смогу ему признаться в чувствах!»

В этот момент на лестнице послышались торопливые лёгкие шаги. Распахнулась сдвоенная дверь, и на этаж к кабинетам выбежала невысокая девушка с узенькими чёрными глазами, пухлыми губками, облачённая в растянутый свитер и короткую юбку. Чёрные волосы девушки разметались по плечам от бега, а сама она еле дышала и, казалось, вот-вот заплачет.

– Лая… Ты!.. – девушка посмотрела на лицо бывшей подруги, потом опустила взгляд вниз, на свой дневник в её руках, и глаза девушки заблестели от слёз. Она закусила губу.

«Что мне делать? Попытаться забрать мой дневник? Это будет выглядеть, как будто бы я собачка, а у меня отбирают мячик… Как стыдно будет прыгать за моей вещью в их поднятых вверх руках! Или дождаться, пока они начитаются и выбросят его?.. Но там столько всего написано!» – девушка сглотнула слёзы. Сделала неловкий шаг и оступилась, а толпа зло засмеялась.

– Иенна, ты как раз вовремя! Похоже, мы нашли что-то интересное! – проговорила Лая, потрясывая дневником в руке. – Не хочешь послушать, что дальше? Думаю, Бри будет очень рад! – в её глазах блеснула ревнивая усмешка.

Вдруг из-за поворота показался сам Бри – высокий парнишка, похожий на своё описание в дневнике Иенны, за исключением того, что сейчас он приосанился и медленно проходил мимо Лаи, Тефея, толпы одноклассников и Иенны. Бри встал между ними – толпой и Иенной, словно отгораживая её от них, молча посмотрел на одноклассников, потом на сиротливо стоящую Иенну, вжавшую голову в объёмный свитер, и вдруг протянул ей руку со словами:

– Если я – твоя любовь, то знай – и ты тоже для меня – любимая. Каждую ночь я проклинал день, когда мы назвались братом и сестрой, друзьями, боясь, что не смогу нарушить этой названной преграды. Каждый день старался, спешил пройти мимо тебя, и ты была так приветлива со мной… – с доброй улыбкой говорил он, а Иенна то белела, то краснела и ничего не понимала.

Лая и Тефей недоверчиво смотрели то на Иенну, то на Бри.

– Ты хочешь сказать, что тоже влюблён в неё?! – воскликнула доведённая до кипения Лая.

– Да, так что большое спасибо, что открыли мне глаза на её ко мне любовь. – Бри зажмурился и улыбнулся, вытаскивая пальцами из рук Лаи дневник и протягивая его из-за плеча Иенне.

Та тут же схватила дневник и прижала к груди обеими руками.

– А теперь пошли! Ведь мне ещё столько тебе надо рассказать! – резко повернулся к Иенне Бри и схватил её за руку, потянув за собой на лестницу.

Одноклассники остались стоять в недоумении и лёгком потрясении, а Лая, зачинщица главных сплетен детдома, была разбита.

Любовь двоих, смерть одного

Крыша детдома была плоской и широкой, со всех сторон огороженной от края натянутой мелкой сеткой, ведь сюда часто наведывались школьники на переменах, чтобы перевести дух после уроков, или даже учителя – выдохнуть после очень напряжённых часов. В уголке стояла маленькая жестяная баночка с окурками – не все придерживались здорового образа жизни, а кто-то из преподавателей ещё и спекулировал сигаретами между школьниками.

Но сейчас на небо отсюда смотрели только Иенна и Бри. Они стояли в молчании на краю крыши, и только шелест страниц дневника, который рвала девушка, разбавлял многозначительную тишину.

Над ними летела стая птиц вдаль, возвещая округу о приходе тёплого вечера. Всё было так пронзительно спокойно, так тихо, что даже машины внизу, казалось, стали ехать крадучись, чтоб не нарушить эти мгновения. Но одна птица вдруг пискнула, и Иенна словно очнулась от гнёта мыслей.

– Бри… – неуверенно начала Иенна, подняв голову и тут же опустив взгляд. – Я не могу поверить… – она понизила голос. – Ты что, правда любишь меня? – девушка сглотнула и напрягла пухлые губы от волнения.

Бри перестал смотреть на небо, отражавшееся в его голубых глазах, повернулся к Иенне и подмигнул ей:

– Столько лет… Тайну хранил, ты и не догадывалась? – с доброй улыбкой спросил он. – Я хотел признаться совсем скоро, перед выпуском. Но никак не решался. – он пожал плечами. – Видела же, какие жестокие дети. Я этого так боялся. Мне тоже было легче выкладывать всё в тетради, только карандашом. Потом стирал ластиком. – Бри улыбнулся и подошёл к Иенне. – Могу ли я взять тебя за руку? – нежно спросил он, глядя ей прямо в глаза.

Иенна скользнула взглядом по его опущенной ладони, никак не вынуждавшей её принять руку, и кивнула.

Бри протянул руку и коснулся запястья Иенны. Они простояли несколько минут, просто держась за руки, просто молча. На её руке чернел след от потёкшей ручки, на его – шрамик, полученный на уроке физкультуры при неудачном падении. Оба были счастливы. Оба трепетно дорожили первыми секундами вместе. Ещё столько не рассказано, ещё столько не пережито, но столько сделано – половина пути пройдена, признание, которое буквально вытащили из их уст подлым способом, было произнесено.

– Ты уже думала о будущем? – вдруг спросил Бри, стесняясь молчания. – Кем станешь, когда выпустишься?

– Я думала. – кивнула Иенна, радуясь, что он нашёлся, как разрядить обстановку. – Я хотела быть медсестрой, и с биологией у меня всё хорошо. А ты?

– Думал пойти куда-нибудь, что связано со спортом. Учителем… – Бри посмотрел на свой шрамик. – Люблю детей и хочу вырастить нормальное поколение. Не то, что Лая и Тефей. – усмехнулся он. – Надеюсь, мне это удастся. И ещё хочу заряжать своим примером остальных.

Иенна вновь опустила глаза и спросила, глядя себе под ноги:

– Я помню Первое сентября у нас в первом классе. Тогда на линейке было пасмурно и от дождя всех закрывали зонтами родители. А у меня и тебя не было их…

– Как и у половины детей! – радостно подбодрил её Бри, пожимая девушке руку.

– Да… И тогда я стала прикрывать голову букетом цветов, который дала мне воспитательница. И уронила его в грязь, помнишь?

– Я поднял его тогда! – оживился Бри общему воспоминанию.