Ирина Дынина - Охота на чупакабру, или влюблены и очень опасны

И в эту самую толпу разгоряченных разговором гражданок, Смолкин и вляпался, как муха в паутину.

– Вот он, бабоньки, Сашкин хахаль, во всей красе! – взвизгнула вредная баба Тая, размахивая руками. – Хватайте его, он и вам машинку стиральную подарит, коль в игры его похабные поиграть согласитесь!

Женщины возмущенно зашумели, осуждая распущенных богатеев, совращающих честных гражданок посредством стиральных машинок. Ничего не понявший Смолкин, на всякий случай кивал и улыбался, шустро скача по ступенькам, позабыв про наметившееся брюшко.

Однако, прием его ожидал не ласковый – Екатерина Власовна ему дверей не открыла, опасаясь, что, настропаленный коварной экс-супругой, Смолкин, явился с целым отрядом ОМОНа.

Наглотавшись для храбрости валерьянки, женщина решительно кричала ему через закрытую дверь:

– Уходите! Прочь! Уходите прочь! Я вам свою Сашеньку не выдам! Ишь, ты, чего удумали! И крале своей передайте, чтобы забыла наш номер телефона!

Смолкин едва не взвыл от отчаянья – он мог просто позвонить Саше по стационарному телефону, который видел у неё дома и про существование коего забыл среди всей этой неразберихе.

Напрасно взволнованный Смолкин пытался уговорить Екатерину Власовну – женщина отбежала от входной двери и, на всякий случай, заперлась в ванной комнате, решив молчать, как партизанка на допросе.

Сорвав голос, Владислав Семёнович убрался, не солоно хлебавши, провожаемый любопытными взглядами досужих соседей и ехидными смешками склочной бабы Таи.

Его дорогой костюм выглядел изрядно помятым, а галстук болтался дохлой змеей, высунувшись из кармана пиджака.

Алиса чувствовала себя прескверно – у нее сломался ноготь на указательном пальце правой руки, разболелась голова и потерялся один чемодан.

Больше всего женщину надломила потеря чемодана – в нем хранился годовой запас элитной косметики, без которой Алиса не могла обходиться, точно так же, как индеец-команч, без боевой раскраски.

Ноготь она сломала, пытаясь расцарапать лицо бывшему благоверному и была неприятно удивлена его изворотливостью. Хитрый Смолкин установил видеокамеры в собственной квартире, словно заранее знал о злокозненном плане бывшей супружницы.

Еще, коварный бывший муж, обещал ей пятнадцать суток отличного отдыха на нарах за вандализм и порчу его личного имущества и хамы-полицейские, о ужас! поддержали его, а не нежную, хрупкую Алису, чье тело в буквальном смысле, сотрясали бурные рыдания.

Подхватив под белы руки, дамочку, со всей аккуратностью и предупредительностью, вытолкнули из элитного дома и милейшая Ольга Аркадьевна, сменщица почти уволенной за соучастие, Елены Сергеевны, пряча, торжество за наигранным сочувствием, захлопнула входную дверь перед самым Алисиным носом.

Хорошо еще, что любвеобильный Вальдемар, рьяный поклонник прелестей Алисы, оплатил гостиничный номер своей любовницы на месяц вперед и от того, Алису не столь существенно волновал вопрос жилья.

Женщина жаждала мести.

О, она жестоко поквитается и с бывшим муженьком и с его, так называемой, невестой.

Прежде всего на свою сторону стоит привлечь средства массовой информации.

Добравшись до гостиницы, поднявшись в номер и не успев разобрать чемоданы, Алиса плюхнулась в кресло и ухватила телефон, тыча в диск пальцем со сломанным ногтем.

– Алле! – пропела она в телефонную трубку. – Это Антонина Вонявкина, главный редактор газеты «Свекруха»?

После невразумительного ответа с противоположного конца телефонного провода, лицо Алисы расцвело мстительной улыбкой:

– О, да, я являюсь преданной поклонницей вашего яркого таланта! И только вам и только сегодня, я готова предоставить эксклюзивное интервью по поводу безобразного происшествия в элитном жилищном комплексе «Любава»!

И, задыхаясь от негодования, мадам Смолкина поведала Антонине Вонявкиной о возмутительном поведении бизнесмена и столпа общества, который, вместе со своей любовницей, при поддержки силовых структур города, погрязших в коррупции, пытался прикончить собственную супругу на глазах у многочисленных свидетелей.

Вонявкина пришла в дикий восторг и обещала опубликовать сенсацию на первой странице своего популярного издания и просунуть горячую новость всем своим знакомым блогерам, затребовав при этом фотографию «почти убитой законной жены» и, желательно, фото счастливой любовницы-разлучницы.

Фото у Алисы имелось. Ещё какое фото – сделанное уволенной и разобиженной на весь белый свет, консьержкой, в тот самый момент, когда, ошеломленная, обрушившимися на ее голову обвинениями, Саша, торопливо покидала квартиру Смолкина – как есть, вся в растрепанных чувствах, со вздыбленными от ужаса волосами и вытаращенными глазами. Александра Шевчук получилась на нём убийственно отвратительно. Любой и каждый, взглянув на фотографию наглой любовницы, проникнется сочувствием к несчастной, брошенной и обманутой, законной супруге.

Закончив общение с прессой, Алиса устало утопила собственное тело в ванной и разомлела в горячей воде, ожидая прихода своего любовника, Вальдемара Настурцевича, который, не смотря на компрометирующее его видео, обещался Алисе, непременно быть в ее номере этим вечером.

Предвкушая вкуснейший ужин в приличном ресторане, Алиса, совершенно утратила бдительность и, распахнув на стук двери собственного номера, нос к носу столкнулась с разъярённой супругой Вальдемара. Монументальная любительница слоеных пирожных и большая поклонница пиццы, Светлана Романовна Мартыненко, в девичестве – Кох, решительно отпихнула легковесную Алису со своего пути и, напористо прошествовав в глубь комнаты, плюхнулась в хлипкое креслице.

Креслице жалобно охнуло, но выдержало.

Алиса замерла, съежившись под тяжелым взглядом Светланы Романовны, точно бандерлог перед Каа.

– Значится, так.. – Светлана Мартыненко пренебрежительно усмехнулась в лицо любовнице собственного мужа. – Любовное гнездышко свила, выхухоль облезлая…

– На каком основании… – Алиса попыталась не сорваться на визг, но голос ее позорно дрожал, равно, как и руки. – Я…

– Молчать! – командным басом, приводящим в священный ужас прислугу, рявкнула крупногабаритная мадам. – Заткнись и слушай…

По мере того, как нежданная гостья продолжала говорить, лицо Алисы, вначале, бледное, как у трехдневной покойницы, разглаживалось, розовело и расцветало на глазах.

Бывшая мадам Смолкина принялась рьяно кивать головой и поддакивать, изображая полное согласие и готовность, следовать инструкциям своей дородной гостьи.

Приключение, наметившееся этим вечером, обещало быть весьма прибыльным и доходным.