Максим Макаров - Лапы волчьи, характер русский

– По-деловому лает. Как Полкан из деревни. Деревенский командир, полковник. Похож он на Полкана?

– Похож, товарищ капитан. – сказал комсорг Костя.

Нестеров погладил серенького.

– Ты у нас Полкан, а братик – черненький ухватился за самый край мешка, хотел упереться в него лапами, но мешок проседал и даже задрав голову, резко дернуть не получалось. Черненький не отступал – зажав край во рту, он стал прыгать в разные стороны. Несколько нитей не выдержали и порвались.

– Вот это характер. Настоящий.

– Товарищ капитан, у него лапы как у волка. Следы в песочке.

– Да, похожие – держа черненького на руках, Нестеров вдруг вспомнил моряков Балтийского флота. Еще в детские годы он любил смотреть на команды военно-морских судов, которые швартовались в Петербурге, а при виде самих кораблей буквально с ума сходил от восторга. И моряки-балтийцы казались ему совершенно особыми людьми.

– Назовем его Балтфлот – в честь товарищей. Это не слишком сложно? Балтфлот, Балтфлот!

– Балтфлот! – подхватил Костя.

– Откликается! Полкан! Полканчик, Полкан… а ну не рви, это ценная материя. Мешок можете дергать. Эй, Полкан, Полкан! Балтфлот! Реагируют! Понимают. Сейчас главное, чтоб они поняли свои имена. Это крайне важно на данном этапе.

Дальше будет уже проще.

– Товарищ капитан, какой-то треск слышно!

– Льдина? – удивился Нестеров.

– Нет, на рее. Боцман говорит, на гроте брамсель съехал.

Капитан пошел проверять. Действительно, мачта стоит немного криво.

– Костя?

– Товарищ капитан, я неделю назад лазил – все было целое. Опять посмотреть?

– Погоди, я сам. – Нестеров полез по вантам. Над палубой ветер еще сильнее, при этом он словно бьет в лицо наотмашь. Ветер меняется.

Нестеров пощупал рею. Снаружи дерево было целое, только в 2 или 3 местах ползут трещины, узенькие, палец не просунешь. Нестеров велел опустить брамсель.

– Ковырнем лезвием. Ого! Да тут гниль. Труха! Ребята, оно внутри истлело.

– Так снаружи ведь целое! Может, щепки отлетели?

– Сами вы щепки. На фоке тоже скрип! – сообщил боцман.

– Вот история. Всю зиму проверяли, проверяли и прошляпили. Егор Федотыч, но мы уже далеко отошли. Нет желания вернуться?

– Да как же можно возвращаться?! – загудел Климчук. – Коли уже ушли.

Боцман, хоть и был здравомыслящий материалист, но свято верил в некоторые приметы. Он считал, что на всякий случай им лучше следовать, а не пренебрегать.

– В Усть-Камчатском можно что-нибудь достать?

– Да наверно.

– Ребята, на Усть-Камчатский. Держим 6-7 узлов, не больше. Егор Федотыч, ты проследи чтоб аккуратно брамсель сняли. Я пойду мотор запускать.

– Ладно.

Шхуна двигалась на север. Ребятишек все время держали внизу, не выпускали на палубу. Полкан и Балтик носились по кухне, все обнюхивали, однажды опрокинули миску с картофелем. Пришлось его выбросить за борт.

– Запомни место. Треску прикормим.

– А она ест картофель?

– Нет – она есть трюфели с оранжевым соусом. А пьет газировку из… Эй, куда! Куда вылезли! Народ, псы выскочили.

– Загоните их обратно! Полкан! Балтфлот!

Ребятам говорят постоянно:

– Балтфлот, Полкан. Полкан. Балтик! Это кто наделал?

На имена откликаются легко, иногда – вдвоем на одно имя. Путаница возникает только если их позвали сразу несколько человек. Ребята не поймут, к кому подбегать.

Они глядят на всех широко открытыми глазами.

– У Балтфлота карие, а у Полкана – зеленые, что ли? Бирюзовые.

– Да ты путаешь все. Это у Полкана карие. А Балфлот черненький. Балтфлот! Балтфлот! А теперь ты позови.

– Откликается! Полкан, Полканчик! Здорово! Молодцы. Такие маленькие и уже такие умные.

– А как же. У нас дураков не держат.

Чуть позади стоял боцман, он все слышал и закивал в знак одобрения.

– Чего расселись? Игрушки развели! У нас брамсель не ходит, а они тут играются. Идите.. в мастерскую.

– Так материала нет, Егор Федотыч.

Боцман дернул усами.

– Скоро будет.

В Усть-Камчатский пришли без помех и стояли там довольно долго. Климчук говорил, что у него все схвачено, однако сам действовать не стал, а договорился с местным знакомым. На «Комсомольце» есть листы жести, проволока и еще другие металлические изделия; все это Климчук заранее сберег, и теперь решил поменяться. Чтобы достать бруски, надо было в одном месте поменять листы, в другом – проволоку, потом то, что поменяли, отнести в третье место, и там уже получить дерево. Иначе организовать не получалось. Знакомый Климчука был мужик хитрый и оборотистый, он тоже хотел получить некоторую выгоду. Он знал всех, с кем можно поменяться, но там тоже хотели выгадать, хоть чуть-чуть, поэтому все затянулось. В конце концов боцман не выдержал и пошел договариваться лично (прежде он думал, что знакомый все устроит сам). Общими усилиями они наконец-то достали брусья.

Пока боцман договаривался, Нестеров вывел ребятишек на палубу. Те сразу же стали бегать.

– Стой! Стой! Упадешь! Балтфлот! Балтик! Бегай здесь. Полкан, фу! Не трогай.

За борт ребята не прыгают, но их не остановить. Вот увидели швабру и стали дергать ее мохнатый конец. Швабра зашаталась и съехала вниз, небольно задев Полкана. Ткнула его бурый бочок. Полкан очень рассердился. Его слышно на весь причал.

Балтик тоже залаял, а затем увидел ящик, прижатый к борту. Прыгнув на него, он встал на задние лапы, а передними уперся в борт. Балтик не собирался прыгать в море, он лишь смотрел на него.

Нестеров снял Балтика и поставил с Полканом. Тот все еще сердится. Оказавшись рядом, Балтик решил, что и ему надо лаять.

– Ребята, тихо. Тихо! – крикнул Нестеров. Детишки замерли, даже съежились. Нестеров стал думать, какую команду им показать.

Тут ударил судовой колокол. Забыв обо всем, и Балтик, и Полкан разошлись во весь голос.

– Спокойно! – капитан погладил обоих. – Так кричите, что оглохнуть можно. Кстати – разучим команду «голос». Петя, ударь в колокол. Голос!

Ребята лают.

– Еще раз.

– Лают опять.

А теперь без колокола. Голос. Го-лос! Что застыли. Петя, ударь еще раз.

Лают.

– Тихо-тихо-тихо! Так. Понемногу разучим.

Нестеров думал, как объяснить, что надо лаять не на колокол, а на команду. В свою очередь, ребята решили: колокол висит неспроста. Он явно вредный, и его можно облаивать (когда он шумит). Люди тоже шумят, кричат, но на них лаять нельзя, это запрещено. А на колокол можно, потому что он вредный. А для чего его тогда держат, если он вредный? Странно.

Костя взялся обучать их команде «фу». Однако в первый день все никак не получалось. Ребята не могли понять, почему при слове «фу» нельзя рвать старую щетку. Ведь до этого было можно. И она не колокол.

Боцман достал брусья. Оказалось, что они в целом годятся, но не по всем параметрам. Материал был необработанный и местами слишком толстый, местами смола капала прямо на борт. Спиливать те места показалось жалко (дерево само по себе хорошее); стали обтачивать, выравнивать; в отдельных местах срезали больше чем нужно. На палубе «Комсомольце» поставили верстаки, козлы. Пошла масштабная работа.